Память великого русского ученого Льва Гумилева молитвенно почтили в Санкт-Петербурге в столетие со дня его рождения

В Санкт-Петербурге прошли памятные мероприятия в честь столетия со дня рождения великого русского ученого ХХ века — историка, этнолога и географа, основоположника пассионарной теории этногенеза Льва Гумилева (1912-1992).

3 октября 2012 года настоятель храма святых апостолов Петра и Павла при СПбГУ, который был возвращен верующим благодаря усилиям Льва Николаевича, протоиерей Кирилл Копейкин совершил панихиду на могиле ученого в Александро-Невской лавре.

Помолиться об ученом, чьи научные воззрения неизменно строились на основе православной веры, собрались сотрудники университета, исследователи его наследия. Из города Бежецка Тверской области приехал директор школы имени Льва Гумилева, в которой прошло несколько лет будущего ученого.

«Наука, которая помогает нам понимать и преобразовывать этот мир, родилась в контексте христианской традиции, в представлении, что Бог дал человеку две книги: первая — Библия, вторая — книга природы. Обе они написаны одним и тем же автором, значит, между ними не может быть противоречия, а если мы его видим, то это, скорее, следствие нашего недопонимания той или иной книги», — сказал протоиерей Кирилл Копейкин.

Сам Лев Гумилев называл себя «светским апологетом». Он служил науке, в советское время завуалировано говорил о Боге, пряча Его, например, за словом «Космос». Начиная со школы, Гумилева преследовали по идеологическим соображениям, не любили за дворянское происхождение. На отчуждение и непонимание он наталкивался всю жизнь: и будучи добровольцем во время Великой Отечественной войны, и во время обучения в университете, и в аспирантуре. Его выгоняли, сажали в тюрьмы, отправляли в ссылки. 14 лет лагерей не только не сломили его духа, но, напротив, способствовали рождению многих идей. Например, теория пассионарности как озарение пришла за решеткой.

«"Кресты" казались мне после лагеря Беломорканала землей обетованной. Там можно было залезть под лавку и лежать. И у меня возникла мысль о мотивации человеческих поступков в истории. Почему Александр Македонский шел в Индию и в Среднюю Азию, хотя явно там удержаться не мог... И вдруг мне пришло в голову, что его что-то толкало, что-то такое, что было внутри его. Я назвал это "пассионарность". Я выскочил из-под лавки, пробежал по камере. Вижу: на меня смотрят, как на сумасшедшего, и залез обратно», — вспоминал ученый.

«Он и сам был пассионарием — человеком, способным служить идеалам, преодолевая все препятствия. Благодаря таким людям созидаются цивилизации», — отметила руководитель Центра этнологии имени Льва Гумилева при СПбГУ Елена Маслова.