«Там можно прикоснуться к духу подвигов преподобного»

Настоятель университетского храма протоирей Максим Козлов побывал в Сарове (бывший Арзамас-16), куда его пригласили сотрудники Российского федерального ядерного центра. Мы попросили отца Максима рассказать об этой поездке.

— В Сарове, закрытом городе, который недавно назывался Арзамас-16, — рассказывает отец Максим, — существует Дом ученых – организация, которая относится к так называемому «объекту», то есть к главному ядерному центру. Дом ученых действует, как в других местах Дом культуры: музыканты ли приезжают, или артисты, или еще кто-то – все проходит через него. Там такая структура, может быть, более значима, чем в теперешней нашей жизни, потому что пространство замкнутое, в силу особенного статуса города. И вот, два или три года назад у них возникло направление, которое они немножко закомуфлированно назвали «Философские беседы». Приглашали туда разных почтенных людей: были там, насколько я запомнил, Николай Николаевич Лисовой, Михаил Николаевич Громов, известный философ, историк философии и русской духовной культуры, Михаил Михайлович Дунаев. И образовалась некая цепочка: приезжающие советуют, кого еще можно было бы пригласить. А поскольку перечисленных лиц я знаю, они среди прочих упомянули и меня. А еще позапрошлым летом в Сарове была юбилейная конференция, посвященная 100-летию прославления преподобного Серафима, и, соответственно, у меня тоже образовались какие-то знакомства там. И меня позвали.

Подготовка бала довольно долгой. Потому что в Саров можно приехать только после того, как тебя со всех сторон проверит наше ФСБ. Поэтому за целых полтора месяца нужно подавать паспортные данные. Потом тебя исследуют. В общем, выяснили, что я, вероятно, не американский и даже не китайский шпион и в Саров пустить меня можно. Доезжаешь туда довольно таинственным образом – на поезде, который обозначен до другого города. А потом, когда садишься в поезд, нужно сказать, что ты едешь «до самого конца». Или «до города» – и доплачиваешь какую-то сумму. Затем КПП. То есть в поезд приходят пограничники или военный наряд и проверяют, есть ли ты в списках. Если ты не постоянный житель, но в списках есть, тебя пропустят, а если нет – снимут с поезда и высадят. Милостью Божией, все это мы преодолели благополучно.

— А как проходила сама встреча?

— Собралось, я думаю, около ста человек. Бог весть, много это или мало, но неплохо. Устроители этих встреч, конечно, немножко перестраховываются, чтобы их потом какие-нибудь ревнители политкорректности не обвинили, поэтому тема была объявлена так: «Отношение Русской Православной Церкви к инославию, иноверию, инакомыслию в XVIII-XX веках». Они меня очень просили написать это «XVIII-XX века», с тем, чтобы это придавало всему вид научности, исторического дискурса. Были у меня, право же, какие-то отсылки, чтобы не вовсе разочаровать ревнителей научности: упоминали наших святителей XIX и отчасти XVIII века, так что можно сказать, что мы эту корректность соблюли. Но в принципе, разговор велся в такой форме, которую я вообще считаю очень хорошей отправной точкой для начала беседы о православии или для разовой встречи. Я имею в виду рассказывать о нашей вере не как о «вещи в себе», это нужно делать в таком случае очень положительно, катафатически излагая. При этом в человеке, не готовом принять совокупность положительных утверждений православия, сразу будут возникать сомнения. А лучше, на мой взгляд, рассказывать о православной вере в сравнении с другими мировоззрениями, верами, взглядами на мир. И тогда станет понятно, в чем состоит особенность христианского взгляда на мир. Что такое православие и что такое историческое христианство. И почему, скажем, нет «просто христианства». Почему для нас значима традиция, которая вовсе не есть национальная традиция. Вот так, сопоставляя одно с другим и показывая довольно очевидные вещи, я отнюдь не полемизирую с другими точками зрения, а просто объясняю, чем они друг от друга принципиально отличаются. Объясняю, что взгляд на мир христианский и мусульманский на 85 процентов отличен. Что внутри христианства отнюдь не национально-культурные различия, а принципы веры отделяют нас от протестантов. И так далее и тому подобное. Подспорьем нам были отчасти Социальная Концепция нашей Церкви, отчасти какие-то современные постановления, в частности, постановления Юбилейного Собора 2000 года. Ну, а уж потом, в вопросах слушателей, разговор пошел обо всем вообще: и про электронные документы мы поговорили, и про послушание священноначалию, и про то, что такое послушание, и про старчество, и про принципы канонизации — привычно болезненные темы. В этом отношении было понятно, что обеспокоенность людей в Сарове такая же, как по всей России. Несмотря на физико-математическое образование и высокие научные степени. Этических проблем о том, как делать ядерную бомбу православному христианину, мы не обсуждали. Такие вопросы не прозвучали – думаю, для тех, кто уже христианами являются, они внутренне уже решены. Люди дали себе ответы.

Пришли, в основном, я думаю, либо новообращенные, неофиты, либо подходящие к ограде церковной, интересующиеся. Впрочем, были и двое из семерых саровских священников. Сейчас в Сарове три храма, объединенных в один приход. Первый – Храм Всех Святых, который был открыт около десяти лет назад, Храм преподобного Серафима, освященный в самые юбилейные торжества, где воссоздана келья преподобного, и Храм великомученика Пантелеимона при больничном городке. Единый клир, единый настоятель, но я думаю, что для семидесяти-восьмидесятитысячного города (на сегодня это 70—80 тысяч) это нормально.

Так, все в Сарове воссоздано: дальня пустынька, куда была возможность сходить помолиться, в районе ближней пустыньки ведутся работы по воссозданию там купальни у источника преподобного. Очень хороший музей «Саровская пустынь». Это общественный музей, а не государственный и не церковный. Думаю, хорошо, что он имеет такой статус, потому что это дает некую свободу в изложении материала. Небольшой, но очень славный музей, видно, что там работают энтузиасты. Воссоздается еще один храм – над комплексом пещер, где подвизались первоначальные монахи Саровской пустыни. К сожалению, сами пещеры заметно пострадали. Года три-четыре назад там произошла авария системы водоснабжения и весь грунт впитал в себя всю эту влагу. Не канализация, по счастью, но вода. Из-за этого до того сухой воздух пещер сейчас стал очень тяжелым, влажным. Но сам по себе комплекс пещер сохранился и, собственно, еще не весь исследован до конца.

Атмосфера на этой встрече была теплая. Какой-то ершистости и особенной полемики не было. Были, правда, пара человек, ревнующих по поводу электронных документов, но такие найдутся сейчас на любой встрече с православной общественностью. Я их не убедил в правоте официальной церковной точки зрения, но безумного взгляда в глазах и обличительства не было и у них. А у прочих был живой интерес и, по-моему, судя по постановке вопросов, они скорее просто хотели узнать, прикоснуться к чему-то, о чем у них просто не было информации. Я надеюсь, что эта встреча кому-то из них дала ответы на вопросы.

— Отец Максим, а будет ли продолжение?

— Они звали приезжать еще. Безусловно, слишком часто не наездишься, есть и другие дела и попечения. Но мы наметили, что, если будем живы и Бог благословит, в следующем году, по осени, может быть, повторить такую встречу. Все же чаще это, право же, затруднительно делать. Но если у них будет сохраняться интерес, я со своей стороны раз в год с радостью бы там бывал.

— Батюшка, какие у Вас остались впечатления от поездки в целом?

— Саров особенное место. Поэтому побывать там всегда для души утешительно. Действительно, место, особенно связанное с преподобным Серафимом. А в силу своего закрытого статуса не так легко достижимое. И я бы даже сказал, что хорошо, что так. Может быть, промыслом Божиим, неслучайно устроено так. Дивеево – место всероссийского паломничества, огромный монастырь, канавка Божией Матери, мощи преподобного, тысячи, десятки тысяч паломников. Там можно ощутить и полноту церковного народа, и «особливость» его взглядов и поведения – все вместе пережить и ощутить. А в Сарове, кого Господь сподобит там побывать, можно, мне кажется, хоть сколько-нибудь прикоснуться к духу подвигов преподобного. В этот приезд мне удалось одному побывать на дальней пустыньке. Был последний день осени, немножко необычный по погоде: до того, был ливень целый день, а в этот день развиднелось, но ни снежинки. Абсолютно уже голый лес, усыпанный подпревшими листьями. Пустой, ни одного человека вокруг. У креста на источнике, у самой пустыньки была возможность постоять, помолиться. И чувствуется особенность этого места. Душой переживается, что здесь воздух, земля благодати преподобного не чужды поныне. Так бывает в особенных для христианства местах, оказавшись в которых, помимо собственного недостоинства, ты ощущаешь, что место святое. В Сарове это не суетно, без толп людей, можно пережить. Поэтому, мне кажется, пусть так и останется. Пусть там «куется ядерный щит», пусть у человека только раз-другой в жизни будет возможность там побывать, (как-то ведь все же будет решен вопрос, каким образом туда выезжать, если действительно нужно будет там оказаться), но пусть это не станет местом пришествия толп людей.

Записала Мария Зубарева