Преподавание теологических дисциплин

Беседа с ректором Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова академиком Виктором Садовничим.

Беседа с ректором Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова академиком Виктором Садовничим

– Виктор Антонович, вопрос, с которого я бы хотел начать нашу беседу, будет касаться Международных Рождественских Образовательных чтений. Они проводятся уже в десятый раз, и кто бы мог думать, что, начавшись в 1992 году, тогда камерные Рождественские чтения вдруг перерастут в такой масштабный форум, который действительно является международным по своему уровню и значимости, по вовлеченности интеллектуальных, педагогических, научных сил, на котором ставятся важнейшие вопросы религиозного образования и взаимодействия науки и религии на рубеже нового тысячелетия.

– Действительно, Рождественские чтения стали заметным явлением в общественной и научной жизни России.

Всегда запоминаются на открытии чтений доклады Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Кремлевском дворце, где, на мой взгляд, очень глубоко ставятся вопросы отношения науки и религии, духовности и воспитания. И конечно, эти доклады требуют очень глубокого осмысления, поскольку написаны на очень высоком научном уровне. Я также регулярно выступаю на Рождественских чтениях. Например, на восьмых чтениях, проходивших в январе 2000 года, мой доклад назывался «Московский университет и русская духовная культура». Я постарался в своем выступлении рассказать об истории отношений ученых Московского университета и богословов, представителей духовной культуры. Надо сказать, что эта история глубокая, ее корни уходят в начало Московского университета. И моя неизменная позиция в том, что ученые Московского университета, светского учебного заведения, – философы, историки, филологи, с одной стороны, и ученые-богословы, с другой, – делают одно и то же дело, поскольку они воспитывают молодежь своим примером и своими знаниями, заполняя духовный и нравственный вакуум, который особенно ощущается в наше время. И между этими двумя направлениями познания расхождений особых нет. И здесь и там различные идеи, подходы, способы постижения реальности служат одной цели, воздействуя на душу человека, на его сознание, на его интеллектуальный багаж.

В истории Московского университета так сложилось, что в его стенах не было теологического факультета. Но вместе с тем на протяжении всей его истории (и в моем выступлении это показано) изучение теологии постоянно шло, и наши ученые эти темы постоянно затрагивали, постоянно к ним обращались.

– После снятия идеологического пресса навязанного безбожия острые проблемы взаимоотношения религии и науки остались – они заложены в логике развития и науки, и богословия.

– Мне представляется, что суть проблемы вот в чем: мир и материя бесконечны по своей природе. Нельзя проникнуть до конца в строение атома, микрочастицы. Можно лишь двигаться к нужному знанию, открывая все новые и новые законы устройства этого мира. И точно так же нельзя проникнуть до конца в макромир. Одно поколение ученых сменяет другое, законы природы уточняются, совершенствуется язык науки, а вера остается одной и той же, Истина не подвержена быстротекущим изменениям времени, она открыта нам Богом. Ученый-естествоиспытатель ставит своей целью познание материи, открытие новых законов, и путь этот бесконечен. Познавать, вникать, открывать! Но я думаю, что каждый ученый рано или поздно, в той или иной форме задумывается о существовании Всевышнего. Собственно, в этом и есть главное различие между теми учеными, для которых это осознание становится явным, и теми, кто это ощущает лишь инстинктивно. В таком коротком интервью эту проблему, конечно, до конца не раскрыть…

– Может быть, дело в том, что ученые-естественники не понимают богословского языка, а богословы часто не понимают, о чем идет речь в научных выкладках…

– Это бесспорно. Потому и приносит такую большую пользу общение и дискуссия. Но я думаю, что в итоге все сводится к вере человека. А вопрос веры – это сугубо личный вопрос каждого. И как знать, может быть, многие мои коллеги когда-нибудь придут к вере.

– Я хотел бы перевести нашу беседу в образовательную колею. Кстати, когда мы читаем документы истории Московского университета, мы можем отметить, что многие иностранные профессора, в частности немецкие, приезжая сюда, были удивлены, почему же в Московском университете нет богословского факультета. Шаги к этому предпринимались, в частности, митрополитом Платоном (Левшиным) в XVIII веке. И мне хотелось бы знать вашу позицию.

– Сейчас существует точка зрения, что в наш университет должна вернуться теология. В принципе это не чисто церковная наука, это просто наука, которая изучается во всех западных и многих американских университетах, и вообще она имеет глубокое содержание. Ведь теология включает и изучение библеистики, филологии, философии, структурной лингвистики и искусствоведения. Эта наука трудная, не прогулочная. Известно, что она завоевала свое прочное место среди других научных дисциплин. Учитывая все это, было принято решение преподавать теологию на уровне бакалавра и магистра. И в ряде университетов такая работа идет. Защищены первые диссертации по теологии, утверждены поликонфессиональные образовательные стандарты по теологии.

Теперь дело светского или духовного образовательного учреждения готовить специалистов по этим стандартам. Если они готовят специалистов, удовлетворяющих этим стандартам, любое учебное заведение имеет право выдавать диплом государственного образца. Многие университеты России уже ввели у себя преподавание теологических дисциплин. Собственно говоря, вокруг этого сейчас и идет дискуссия.

У меня лежит записка от группы университетов о создании учебно-методического объединения по специальности «Теология». Я думаю, что в перспективе будет создано такое учебно-методическое объединение. Но в то же время хочу подчеркнуть, что этот вопрос рождается в дискуссии. Существует группа очень уважаемых ученых (к их мнению отношусь с уважением), которые считают, что достаточно предмета «Религиоведение». И достаточно апробированных стандартов преподавания этого предмета на базе философских факультетов. Наверное, религиоведение как образовательную дисциплину тоже надо как-то сохранить, потому что наука движется во взаимодействии и взаимопереплетении разных концепций и подходов. И мне кажется, что в будущем эта дискуссия должна выйти на какое-то соглашение, в котором бы нашли отражение эти точки зрения – и теология, и религиоведение. И как знать, может быть, потом возникнет единая дисциплина. Это покажет время и практика.

– Виктор Антонович, я хотел бы задать следующий вопрос о вашем взаимодействии с Православным Свято-Тихоновским Богословским институтом. Вас часто видят вместе с ректором института протоиереем Владимиром Воробьевым, известно, что вы дружите. Как вы относитесь к этому масштабному образовательному начинанию – ПСТБИ – не только как человек и ученый, но и как ректор МГУ?

– Здесь, наверное, нужно вернуться немного к истокам. Вообще, новые явления последнего десятилетия потребовали многое пересмотреть и сформировать новые установки и новое отношение и в самом себе, и в Московском университете. Я имею в виду прежде всего возрождение в стенах МГУ храма святой мученицы Татианы.

– Это знаковое событие.

– Да. Если говорить о себе лично, то я рос в селе. У нас была церковь, я крещен, родители верили в той мере, в какой могли верить крестьяне. Я знаю, что мой отец постоянно ремонтировал эту церковь. Она была лучшим зданием в селе. Я ходил святить пасху, причащался. С детства был воспитан в уважительном отношении к Церкви. Я стал ученым-естествоиспытателем со всеми своими убеждениями – мировоззренческими, философскими. Когда возникла тяга к воссозданию традиций и было решено возродить Татианинскую церковь, для меня этот вопрос был внутренне очевиден. Мне казалось, что в том современном духовном и мировоззренческом вакууме, грозящем сложными последствиями в воспитании, православная традиция должна сделать нашу молодежь лучше. Часть людей верит, другие могут прийти посмотреть, просто полюбопытствовать. Ведь в душе после посещения храма всегда что-то остается. Там можно организовать выставку, потому что Татианинский университетский храм является Патриаршим подворьем. Кроме того, нельзя забывать, что наш храм – это исторический и культурный памятник: в этой церкви отпевали Гоголя, Ключевского. Там наши корни. Этот вопрос был для меня очевиден, хотя такое решение не все сразу приняли. Дай Бог, чтобы это место в Московском университете оставалось духовным очагом.

Второй вопрос, который встал передо мной и Московским университетом, – это поддержка Свято-Тихоновского Богословского института. Когда он был создан, отец Владимир Воробьев, кстати наш выпускник, физик, пришел ко мне, и из его рассказа я понял, что они без крова и без каких-либо средств для нормального существования. А цель, которую они перед собой ставят, – это православное образование молодежи. И оставаться в стороне от его просьб и наблюдать за тем, как институт гибнет, я не мог. Поэтому я поддержал их, предоставив по мере сил и возможностей кров и поддержку. Отношения у нас действительно очень хорошие. Многие наши профессора работают там, студенты посещают их лекции и семинары.

– Виктор Антонович, что бы вы хотели пожелать читателям газеты «Воскресная школа»?

– Я хотел бы пожелать всем вашим читателям побольше светлых дней. Жизнь наша устроена так, что очень много тяжелых испытаний ложится на плечи каждого, служителей образования в особенности. И конечно, порой настроение от этого падает. Поэтому я хотел бы пожелать побольше светлых дней, удач и веры в лучшее будущее.

Газета «Воскресная школа»

Следите за обновлениями сайта в нашем Telegram-канале