Древо желания
 |
| Кадр из фильма "Древо жизни" |
Другая страна, иная эпоха, чуждые нам обычаи и характеры. И вместе с тем, что-то томяще-близкое, хотя Джек О'Брайан родился в 50-ых годах прошлого века в американском городке Мидлтаун. Пока он подрастал, у родителей – мистера и миссис О'Брайан - появилось еще два сына. Они жили как принято добропорядочной семье со средним достатком: мама (Джессика Честейн) была домохозяйкой, отец (Брэд Питт) сначала морским офицером, потом конструктором на заводе. О'Брайаны учились, работали, ходили в церковь, где отец играл на органе. И растили во дворе дерево, которое уже давно стало частью семьи.
Мама была восторженной и воздушной, отец за напускной грубостью и бравадой скрывал боязнь, что из детей ничего не выйдет и горечь нереализованной мечты – он должен был стать музыкантом. Мальчики, становясь подростками, на ощупь пытались дознаться, кто прав – отец, мать или стоит довериться собственным ощущениям, желаниям. Но чтобы не происходило, О'Брайаны искренне полагали, что верят в Бога, доверяют ему. Пока не случилось несчастье – один из братьев погиб. И тогда каждому в отдельности и всем вместе им приходится искать ответы на вопросы: "Зачем мы здесь?", "Для чего это с нами происходит?", "Не показалось ли мне, что Бог меня любит?".
 |
| Кадр из фильма "Древо жизни" |
Стоит ли говорить об умении актерского состава работать? Пожалуй, что да, но не для того, чтобы лишний раз похвалить мастерство Брэда Питта и Шона Пена или удивительную фактуру будто светящейся изнутри Джессики Честейн. В фильме более половины актеров – обычные люди, никогда прежде не видевшие площадки, света, камер. В первую очередь, "три брата". Но в том и состоит мастерство гениального режиссера: заставить забыть нас, что мальчики играют, дерутся, злятся, переживают не 2,5 часа, а всю жизнь.
А еще, удивительно тонко и чутко Малик вынуждает вспомнить сидящих в зале родителей, что значит быть подростком и их собственное детство. Особенно тех, кто все взрослые годы напропалую старался забыть свои мысли, чувства, смутные желания, жестокость, нежность. Словом, свою жизнь. "Отец, мать, вы все время боретесь внутри меня", - облекает в слова Джек страдания миллионов взрослеющих детей.
 |
| Кадр из фильма "Древо жизни" |
Еще в "Тонкой красной линии" (1998 год) стало понятно, что Малик обладает уникальным умением видеть и передать обнаруженное. Пожалуй, у него даже нет продолжателей или, может, он сам - ученик Абуладзе? И сегодня он - единственный - умеет говорить на том языке, который и изобрел. Но говорит он настолько "внятно", что понятен каждому, у кого возникнет желание быть внимательным. Он настолько точен в отражении внутреннего мира своих героев, что, тем самым, дарит зрителю уникальную возможность ощутить причастность к происходящему на экране.
 |
| Кадр из фильма "Древо жизни" |
В "Древе жизни" режиссер сделал еще одни шаг вперед: он умудрился соединить историю семьи с историей человечества, христианства, Вселенной. Происходит это не сразу: Малик не обрушивает свое знание на зрителя, но готовит его исподволь, постепенно кадрами из жизни семьи, зарисовками судьбы взрослого Джека (Шон Пенн), перемежая неясными, смутными видениями, философствованиями о мироздании, порой практически сказками. Когда - с помощью Шона Пена - соединяются все частички, становится понятно, что фильм – о великой Любви и Всепрощении.
В "Древе желания" Марита говорит любимому: "Знаешь, Гедиа, вокруг нас все живое. У всего есть душа. Роса на траве – это слезы Земли, и смеяться умеет Земля, весной цветами смеется она, а небо смеется звездами. А знаешь, там, где упадет материнская слеза, вырастает фиалка. А что говорит солнце, когда по утрам розы распускаются? Не знаешь, а я знаю"…
"Ты повзрослеешь раньше, чем вырастет это древо. В жизни есть два пути – путь эгоизма и путь благодати. Каждый выбирает свой. Без любви твоя жизни совсем ничего не значит" – продолжает мысли Мариты миссис О'Брайан в "Древе жизни".
В "Покаянии", заключительном акте этого незримого диалога, странница - героиня Верико Анджапаридзе - задает знаменитый вечный вопрос: "Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?" Терренс Малик, кажется, против такой постановки вопроса не возражает.
