О девичьих мечтах и любви к скинхэдам

- Ненавижу хачей! – моя соседка по квартире Вера решительно тушит окурок в пепельнице и смотрит оценивающе – как отреагирую.

-  Всех? – задаю я глупейший вопрос.

- Конечно, всех! – еще более решительно подтверждает Вера и начинает рассказывать о том, как они ей надоели на работе, что подсобку превратили в мечеть, что пока «черные» поклоны свои на восток бьют, за них русские работать должны, а работа – тяжелая, по двенадцать часов в день, вон все вены на ногах повылазили, ни присесть, ни отдохнуть – ничего нельзя…

Я Веру не перебиваю. Мне очень понятно ее негодование, я бы даже сказала – гнев. Вера родом с юга России и регулярно рассказывает мне о визитах «кавказских братьев» в ее город, о том, как оттуда уезжало коренное население, надеясь найти спокойствие от грабежей, убийств и наглости гостей.

Я терпеливо слушаю и думаю о том, как бы ей объяснить, что и среди русских есть звери, что и от людей с арийской внешностью можно ожидать зла. Не ото всех – так же, как и не ото всех «гостей» с характерным разрезом глаз, вызывающими у большинства «хозяев» ненависть и приступы бытовой ксенофобии. Но Вере не нужно мое мнение – ей важно, чтобы ее выслушали: ей не хватает воспринимающего сознания на тяжелой работе, где никому ни до кого нет дела.

…- Я начальнику говорю своему: «Вить, ну что это такое? Скоро в подсобку зайти нельзя будет, макияж поправить!». А он мне: «Хватить тут нацизм разводить!». Какой нацизм, ну какой? Я хочу спокойно жить в своем доме!..

У меня возникает ощущение, что я уже слышала эти слова. Да, точно, в псевдодокументальном кино «Россия 88», которое снял Павел Бардин. Кино – так себе, если б не реальный прототип главного героя с очень мирной и какой-то немного кулинарной фамилией Марцинкевич… Хочу рассказать Вере про этот фильм – но она уже «в теме».

- Да, я татуировку себе сделаю, название этого кино. И еще одну, скинхэдскую, со свастикой – как у парня из метро, которого я сегодня видела. Вот здесь – на шее, под волосами: когда надо будет – все увидят, когда не надо – спрячу.

У Веры – темные волнистые волосы, большие глаза и приятная открытая улыбка. Она хочет выучить украинский язык и мечтает жить в Киеве: «Ты понимаешь, там ЭТИХ почти нет, не то что у нас – мне друг рассказал». Этот же друг стал причиной, по которой Вера романтизирует скинхэдов и все сочувствующих… Ее беспокоит, что она похожа на еврейку.

- Вер, - спрашиваю я. – А евреи-то тебе чем не угодили?

- Хитрые они, - задумчиво говорит Вера. – В печку их надо…

- Слушай, - меня удивляет такой радикализм. – Слушай, ну хитрые – но ведь только за это нельзя весь народ уничтожать: вспомни лагеря смерти – ведь это ужас!

Вера меня не слушает. Она говорит, что я ничего не понимаю. И Гитлер, и тем более Сталин были великими людьми. И в России сейчас, конечно, не хватает аватары Иосифа Виссарионовича, который твердою рукою навел бы порядок на широких просторах нашей родной страны...

Через какое-то время Вера решает меня просветить – ставит мне свою любимую музыку. В музыкальной стилистике это – метал, по смыслу – неоязыческая и скинхэдская апология. Но в Верином аккаунте «Вконтакте» в графе «Вероисповедание» значится «Православие».

- Вера, как ты совмещаешь этих перунов с Православием?

- Никак, - Вера легкомысленно машет сигаретой. – Крестили меня, да, теперь не откажешься, это не хорошо. А христианство твое – злая религия. Так же, как и ислам.

- Почему?

- Все всех убивают, вот уже много столетий.

Я не могу объяснить Вере ничего. Для нее поклонение древесным богам – чище и выше, чем иконы из моей комнаты. Потому что древесные боги – из прошлого славян, когда все жили как в романах Марии Семеновой, и мужчины были защитниками, а женщины – помощниками защитников…

Вера – очень добрая девушка, несмотря на свою решительную злость по вечерам, после возвращения с работы. Она добрая и помогает даже замерзающим на улице зверюшкам – тем, которых можно встретить на улицах в Москве. Что уж говорить о людях – Вера очень тепло относится к бездомным, всегда готова выслушать все об их бедах, накормить… А однажды дала денег какому-то грузину, чтобы он смог добраться домой, - пожилому человеку родом из южной страны стало плохо, и Вера поймала ему такси, заплатила водителю.

- Вера, а как же любовь к скинхэдам и их идеологии? – я все пытаюсь сбить свою соседку с мысли, а она вместо этого сбивает с мысли меня.

- Ну, нормально все, ну, как ты не понимаешь? Дедушке грузинскому я помогла потому, что он же ничего плохого мне не сделал. И ему реально было плохо… А скины – они же нормальные парни, они хотят, чтобы мы жили в сильной стране, чтобы ни тебя, ни меня никто не обижал. И я их за это люблю и уважаю. А их в тюрьмы вон… Ну кто сегодня герой? Кто? Кто готов за родину? Нету их.

Вера – добрая. И помогает каждому, кто просит ее о помощи. Но при этом ненавидит тех, кто нерусский. И хочет, чтобы в России были герои – ведь этого так не хватает сегодня. И свято верит, что скинхэды убивают только плохих, хороших не трогают. А если трогают, то это потому что довели их до этого. Всех довели. И ее, Веру довели.

Я не знаю, как объяснить Вере, что ненавидеть кого бы то ни было – разрушительно. И что русским надо начинать с себя, чтобы их стали уважать те, кто является представителем другой нации, надо навести порядок в своих собственных головах. Бороться с пьянством. Бороться с воровством. Бороться с ленью. Но нужны герои – как раз именно в этом. Может, Вера станет?..