Митрополит Иларион (Алфеев): Парадокс и тайна Евхаристии. Ответы на вопросы

Как сделать, чтобы люди ходили на богослужение

Чтобы возникло желание приходить на всю службу, а не только ради того, чтобы причаститься, человек должен понимать службу. А для того, чтобы он понимал службу, важны, в частности, такие инициативы, как православный молодежный лекторий, в котором я принимаю участие. И я очень рад видеть вас всех здесь, рад видеть, что зал переполнен и что такая тема – Евхаристия – казалось бы, не связанная с актуальными событиями (если под актуальными событиями понимать то, о чем говорят в программах новостей), - что эта тема вызывает живой интерес.

Но я глубоко убежден, что в жизни христианина, будь то священнослужитель или мирянин, не может быть ничего более важного, чем участие в богослужении, участие в Евхаристии. А у Церкви, у тех людей в Церкви, которые облечены учительствовать, нет более важной задачи, чем обучать людей богослужению, раскрывать перед ними тайны богослужения и показывать красоту и значимость богослужения, Таинств и, прежде всего, Таинства святой Евхаристии. И конечно такое научение может происходить не только через слова, но и через церковное искусство - иконы, музыку, а в более широком смысле - и через классическую музыку, многие образцы которой наполнены глубоким духовным и религиозным содержанием.

Допустимо ли отлучение от Причастия

Такое наказание правомерно и допустимо в том случае, если оно принесет плод и поможет человеку осознать свою греховность и в конечном итоге - приблизит человека к Богу, а не отдалит его, потому что в наше время в случае отлучения от Причастия человек часто оказывается перед необходимостью отойти от глубокой религиозной жизни. И здесь каждый духовник должен принимать очень взвешенное, очень точное решение.

О действенности Таинств в Католической Церкви

Вопрос этот не имеет на сегодня однозначного и общепринятого ответа в Православной Церкви. Есть разные точки зрения на этот вопрос в разных Православных Церквах, даже внутри одного прихода два священника могут по-разному относиться к вопросу о действенности Таинств у католиков и в других православных общинах. Существуют определенные правила и установки, которые можно считать официальной позицией Русской Православной Церкви. Они изложены в документе «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию». Евхаристического общения между православными и католиками не существует, и существует определенная церковная дисциплина, которая не позволяет верующим Православной Церкви причащаться у католиков.

О трехдневном посте и прочих составляющих подготовки к причащению

Они направлены не на то, чтобы человека отлучить от этого Таинства. А на то, чтобы помочь ему лучше подготовиться. Конечно, эти правила имеют смысл для тех людей, которые их знают. При этом я должен сказать, что какого-то правила трехдневного поста перед Причастием, которое бы предписывалось либо церковными канонами, либо церковным Уставом просто не существует. Есть традиция, которая сложилась в Синодальную эпоху, когда люди причащались редко, и Причастие воспринималось как какое-то особое событие в жизни христианина. Я думаю, что сегодня для человека, который живет полноценной церковной жизнью, особенно если он соблюдает установленные Церковью посты – а постных дней в нашем календаре, как вы знаете достаточно много – то нет необходимости налагать на человека, который желает часто причащаться, еще какие-то дополнительные посты сверх тех, которые установлены церковным Уставом и церковным календарем. Но вопросы эти, я думаю, каждый из вас должен решать со своим духовником.

О мистике причащения

Евхаристию воспринимают как мистическое действие или как действие, в котором участвует только часть нашего естества, может быть, как некий интеллектуальный порыв или только какдуховное соединение со Христом. А смысл ее в том, что мы соединяемся со Христом всем своим человеческим естеством не только духовно, но и телесно.

О передаче евхаристического опыта

Священник может передать людям только то, что он сам пережил. Если то, что он говорит людям, основано только на опыте других людей, прочитанном в книгах или каких-то умозаключениях, если человек обращается к людям, исходя из того, что, как он полагает, нужно людям, но не адресуя эти слова самому себе, то проповедь такого священника может превратиться в "медь звенящую и кимвал звучащий".

Я думаю, что задачей каждого священнослужителя является опытное, духовное переживание той встречи со Христом, которая составляет сердцевину Евхаристии. Если это переживание происходит за Божественной литургией, он найдет слова, которые помогут передать этот опыт другим людям. А если он не найдет слова, то сам образ его священнодействия будет вовлекать людей в это общее дело. Мы ведь знаем, что от того, как священник совершает литургию, очень многое зависит.

Иногда люди как бы не участвуют в службе не потому, что она совершается на непонятном языке, не потому, что они недостаточно подготовлены, а потому, что служба совершается небрежно или поспешно. Я думаю, что священнослужитель, который приходит на Литургию, должен, входя в храм, собраться с мыслями, собраться с чувствами, и понимать, что это самое главное дело его жизни, что это дело, за которое с него спросится на Страшном Суде. И если священник будет гореть любовью к Богу, к святому алтарю, к святой Евхаристии, то даже не имея какого-то высокого образования, даже не обладая красноречием, он сможет тем, как он совершает Евхаристию, очень многих людей в нее вовлечь, убедить в ее истинности и в ее жизненности для каждого человека и для спасения.

Причастие=лекарство?

Евхаристия на нас действует как лекарство на больного. Иногда больной очень четко знает, какая у него болезнь и какие нужны лекарства. Но не всегда можно предсказать, как поведет себя организм в ответ на эти лекарства, подействует ли лекарство сразу или постепенно.

Евхаристия никогда не остается для человека бездейственной, если человек участвует в Евхаристии всем своим естеством. Если она не становится для него – как это, к сожалению, бывает в некоторых случаях – просто формальностью или данью традиции. И не случайно в молитвах Евхаристии очень много внимания уделяется тому, чтобы человека причащался без должной внутренней подготовки. Причем я говорю как раз не о формальных признаках этой подготовки – то есть соблюдении определенных дней поста, вычитывании тех или иных канонов и молитв – а прежде всего о том духовном расположении, с которым человек должен приступать к этому Таинству.

Если этого духовного расположения нет, то, чтобы не причаститься в суд или во осуждение, к Таинству приступать не следует. Но, с другой стороны, если у человека нет этого расположения, то это как раз признак духовной болезни, а там, где болезнь, там нужно лекарство. А Евхаристия – главное лекарство, которое предлагает Церковь от всех наших недугов.

О самом большом чуде

Евхаристия, на мой взгляд, это самое большое чудо, которое может совершаться в жизни человека и в жизни Церкви. Причем это чудо, для участия в котором не надо ехать на Святую землю, покупать билеты, снаряжать самолеты, отправляться в паломничество – достаточно лишь дойти до ближайшего храма. А если у вас по состоянию здоровья нет возможности дойти до храма, то сам священник к вам придет, и чудо это совершится на ваших глазах.

Сегодня есть, к сожалению, в нашей церковной среде такое увлечение чудесами, которое сродни феноменам, существовавшим еще во времена Христа, когда Спасителю говорили: «Покажи нам чудо – и уверуем в тебя». И сегодня иной раз люди преодолевают большие расстояния и большие препятствия для того, чтобы стать свидетелями широко рекламируемых чудес. А вот то чудо, которое совершается в каждой церкви, на каждом алтаре каждый раз, когда совершается Божественная Евхаристия, очень часто остается незамеченным или воспринимается как что-то обычное и рутинное. Также как и то чувство, которое совершается в каждом приходе с очень многими людьми, когда они духовно преображаются и изменяются. Причем священник, который общается со своими прихожанами, может воочию наблюдать это духовное  преображение человека. И я не знаю более великого чуда, чем то,  которое происходило с некоторыми моими прихожанами благодаря их участию в Евхаристии.

Может быть, это происходило не сразу, может быть, это изменение или исцеление происходило в течение многих лет, но оно непременно происходило.

Об исповеди во время литургии

Общая исповедь, конечно, не норма. Исповедь должна быть частной. Но вопрос о соотношении Исповеди и Евхаристии – это вопрос не очень простой, потому что сегодня некоторые люди воспринимают Исповедь как своего рода «билет на Причастие», как выражался известный богослов отец Александр Шмеман.

К сожалению, часто бывает так, что люди, которые не причащаются, приходят и стоят за Литургией в центральной части храма, а те люди, которые пришли причаститься, всю службу простаивают в боковом приделе, где происходит исповедь, и в лучшем случае к моменту выноса Чаши освобождаются от этого стояния очереди.  В этом есть определенная аномалия, и, я думаю, на каждом приходе она должна устраняться при помощи имеющихся в арсенале священника средств.

О связи между Исповедью и Причастием

Причащение без исповеди в Русской Православной Церкви, как правило, не практикуется в отличие от греческих Церквей, где люди обычно причащаются без Исповеди. Они приходят на Литургию, причащаются, Исповедь же превратилась в довольно редкое явление.

Как возможно Причастие без Исповеди? Вы такой вопрос задаете, потому что являетесь чадом Русской Православной Церкви, где очень тесно увязывается Причастие с Исповедью. В целом ряде других Православных Церквей такой четкой увязки нет. И здесь я думаю, что очень важно, чтобы мы понимали, что, если прибегнуть к сравнению Церкви с больницей и Христа с врачом, то у Церкви существуют разные лекарства от разных болезней. И вот можно сказать, что Причастие – это одно лекарство, всеобъемлющее. Но существуют еще и другие.

Исповедь важна не просто для того, чтобы человек был допущен ко Причастию. Исповедь важна для того, чтобы человек осознал свои грехи, произвел некий самоанализ перед лицом Бога и перед лицом священника, и Исповедь сама по себе оказывает на него определенное преображающее воздействие. Но исповедь не соединяет человека со Христом таким же образом, как это происходит в Евхаристии. Мы называем Евхаристию Таинством Таинств и говорим именно о Евхаристии как о сердцевине жизни Церкви.

О таинстве Крещения мы говорим как о вратах в Церковь, но об Исповеди или о Елеосвящении мы говорим как о Таинствах, которые имеют свою целебную силу, но Таинство Евхаристии занимает совершенно особое место в жизни Церкви. То есть я не хочу сказать, что эти Таинства связаны между собой. На самом деле, все Таинства между собой связаны. Если вы крещеный человек, вы не женитесь и не выйдете замуж, не обвенчавшись. Если вы крещеный человек, то, заболев, вы пригласите священника к себе, чтобы совершить Таинство Соборования. Если у вас родился ребенок, вы понесете его крестить. Если вы совершили грехи – а грехи совершают все люди – вы пойдете на Исповедь. То есть нельзя ни искусственно связывать одно Таинство с другим, ни искусственно противопоставлять одно Таинство другому.

Некоторые люди, например, думают, что нужно обязательно раз в год пособороваться, даже если вы ничем не больны, потому что в Таинстве Соборования прощаются забытые грехи. А некоторые даже думают, что Таинство Соборования как бы восполняет Исповедь, и если что-то мы на Исповеди не сказали, это все спишется в Таинстве Соборования. А такого нет. Если человек исповедался от чистого сердца, если он назвал на Исповеди все, что он видит в себе греховного, то, как мне кажется, хотя я не берусь настаивать на этом, прощаются ему все грехи. И священник в разрешительной молитве говорит: «Прощаю и разрешаю тебя от всех твоих грехов». Он не говорит «от исповеданных» или «от тех грехов, которые ты назвал», он говорит «от всех грехов». Так вот в этом заключается целительная и спасительная сила Таинства Исповеди. Но Исповедь не может заменить собой Евхаристию. Так же как Евхаристия, будучи Таинством Таинств и средоточием церковной жизни христианина, не отменяет другие Таинства.

Об участии народа в богослужении

«Сослужение» - это термин, который применим ко всей общине. Самим фактом вашего прихода в церковь на Литургию, особенно если вы пришли к началу службы, вы свидетельствуете о том, что вы - необходимая и значимая часть общецерковного организма.

В Древней Церкви это было очень ярко выражено в том, что в самом богослужении очень активно участвовал народ. Когда священник обращался к народу, народ отвечал «Аминь», «Господи, помилуй».

Это и сейчас еще кое-где происходит. Например, мне пришлось несколько лет назад побывать в Закарпатье и участвовать в богослужении. Там вообще нет хора: всю литургию поет весь народ, и у людей есть реальное ощущение вовлеченности в это общее дело. Причем при такой ситуации даже трудно представить себе литургию без народа, потому что кто тогда петь будет?    

И вот здесь могут быть разные формы. Сейчас в разных местах складываются разные традиции. Но само это восприятие христианином себя как необязательной части Литургии очень неправильно. Видимым его выражением является то, что люди приходят не к началу богослужения, а во время богослужения, потому что они знают, что богослужение начнется и закончится вне зависимости от того, придут они или нет.

О недостойных священниках

Благодать Божия все равно нисходит, потому что не только от молитвы священника, но от молитвы всей общины. И, кроме того, Церковь никогда не связывает тему достоинства священника с темой действенности или недейственности совершаемых им Таинств.

Опять же, нет священника, который был бы достоин своего служения. Когда начинается Херувимская песнь, священник читает молитву: «Никто же достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити, или приближатися, или служити Тебе, Царю славы». Эта молитва читается лично от священника и обращена лично от священника к Богу. И здесь священник исповедует свое недостоинство.

Очень важно, чтобы мы не молились автоматически, механически или по привычке, как иной раз бывает с людьми, когда они произносят устами слова или же глаза их бегают по тексту Молитвослова, а ум находится где-то далеко. Особенно это заметно, если такое происходит со священником во время Литургии: это чувствуют верующие и сами начинают отвлекаться. И поэтому я говорю, что для участия в Литургии требуется особая внутренняя собранность от каждого участвующего, прежде всего, от священника, но не только от него.

Это как корабль, на котором есть капитан, без которого он может налететь на мель или на айсберг, но, с другой стороны, если все остальные не будут каждый на своем месте, может произойти трагедия. То есть судьба этого корабля зависит от каждого человека.

Фото: mospat.ru