Женщины Ломоносова

Первые девять лет юного Михайлу воспитывала мать, дочь диакона Иоанна Сивкова из окрестного села Матигоры. Он был первым (и единственным) ребёнком, родители обвенчались ровно за год до его рождения. Поскольку глава семьи Василий Дорофеевич регулярно уходил на рыбные промыслы в море, большую часть времени мальчика воспитывала мать. Известно, что Елена Ломоносова, в отличие от мужа, была грамотной. Но вряд ли она успела обучить сына грамоте: этим искусством отрок овладел при помощи соседа Ивана Афанасьевича Шубного.

Мать умерла, когда мальчику было восемь или девять лет. И через год отец женился второй раз: дом без женщины держаться на севере не мог. Мачехой Ломоносова стала дочь крестьянина Федора Михайловна Узкая (или Ускова). В его судьбе она не сыграла заметной роли, ибо вскоре, в 1724 году, умерла.

Зато вторая мачеха, дочь монастырского крестьянина Ирина Семёновна Корельская, на которой Василий Дорофеевич женился третьим браком, оставила заметный отпечаток в жизни Ломоносова. Она была умной и властной женщиной, имела большое влияние на отца. С самого начала мачеха невзлюбила пасынка. Ей претило, что Михайло вместо того, чтобы помогать отцу по хозяйству, читает книги. «Я рос… имеючи… злую и завистливую мачеху, которая всячески старалась произвести гнев в отце моём, представляя, что я сижу по-пустому за книгами», — писал спустя много лет Ломоносов в письме к Ивану Ивановичу Шувалову 31 мая 1753 года.

Чтобы свести к минимуму домашние конфликты, отец стал брать сына с собой на рыбные промыслы, а когда Михайло достиг совершенных лет, решил женить его на дочери «неподлого человека» в Коле. Можно представить себе огорчение юноши: он рвётся к знаниям и терпит за это непонимание отца и гонения от мачехи, а теперь ему придётся ехать на край света, за Полярный круг, становиться главой семьи и содержать жену и будущих детей рыбным промыслом — куда уж тут до учёбы!

Вполне вероятно, что роль этих двух женщин — мачехи и не известной пока Ломоносову невесты — подтолкнули его к отчаянному решению. Он «притворил себе болезнь, и потому того совершено не было». И, чтобы отец не нашёл ему другую спутницу жизни, чтобы не терпеть поношения мачехи, убежал из дома в Москву. Можно сказать, в противоположность будущему герою пьесы Фонвизина Митрофанушке Ломоносов реализовал девиз: «Не хочу жениться, а хочу учиться!».

Ирина Семёновна Ломоносова умерла в 1732 году, вскоре после рождения дочери Марии, которую сводный брат так никогда и не увидел: на родине он после ухода из дома в декабре 1730 года ни разу не был. Мария Васильевна Головина (ок. 1732—1807) знала грамоту и переписывалась со своим великим братом. Последнее в своей жизни письмо Ломоносов написал за месяц до смерти именно ей. Дочь Марии Матрёна Евсеевна (1750—1830) жила в Петербурге, в доме Ломоносова на Мойке. «Несмотря на малые лета свои, она заведовала погребом, а потому хлопот и беготни ей было немало» . Незадолго до смерти она успела рассказать писателю П. П. Свиньину много живых историй о своём дяде. Вот один только эпизод: «Он нередко во время обеда вместо пера, которое по школьной привычке любил класть за ухо, клал ложку, которою хлебал горячее, или утирался своим париком, который снимал с себя, когда принимался за щи».

И. К. Фёдоров. «Императрица Екатерина II у М. В. Ломоносова»

Но мы слегка ушли в сторону. Главной женщиной в жизни Ломоносова была, безусловно, его жена, Елизавета Христина Цильх (1720—1766), которая, перейдя в православие, получила имя Елизавета Андреевна. Они познакомились в Марбурге в ноябре 1736 года, когда Ломоносов, приехав учиться в здешний университет, квартировался у Цильхов. Отец Екатерины Генрих был членом Марбургской городской думы, церковный староста в реформатской церкви, а по профессии — пивовар. Он умер незадолго до появления у себя в доме будущего зятя.

Русский студент начал ухаживать за Елизаветой и, вероятно, тратил на неё значительные суммы, выданные ему для учёбы. Эти ухаживания не прошли даром: 8 ноября 1739 года Елизавета родила дочь, которая при крещении получила имя Екатерина Елизавета. Ломоносова в это время не было рядом: он уехал из Марбурга по делам ещё в июле и, едва вернувшись к Цильхам, 26 мая 1740 года, обвенчался с Елизаветой в реформатской церкви.

В мае 1741 года Ломоносов вернулся в Петербург. Беременной вторым ребёнком жене он велел не писать ему, но дожидаться от него вызова в Россию. Два года от мужа не было ни слуху, ни духу. За это время успел родиться и спустя месяц умереть их сын Иван. Можно только догадываться, как переживала бедная молодая женщина, кем считала себя: брошенной женой, вдовой? Так и не дождавшись весточки от мужа, она решила действовать сама и в феврале 1743 года обратилась к русскому послу в Гааге графу А.Г. Головкину с просьбой переслать в Петербург письмо пропавшему супругу.

Спустя месяц письмо нашло адресата и наделало много шума: сослуживцы по Академии наук считали Ломоносова холостяком, он ни разу не обмолвился об оставшихся в Германии жене и детях. Официальная версия объясняет это непонятное обстоятельство двумя причинами. Первая — женитьба русского студента на немке во время стажировки была, по сути, запрещена: для этого требовалось разрешение Академии наук. А у Ломоносова и без того было немало неприятностей за годы учёбы, и добавлять к ним несанкционированную женитьбу не хотелось. Вторая причина — Ломоносов хотел сначала обустроить жильё и заработать достаточно денег, чтобы потом вызвать к себе семью.

По свидетельству профессора Якоба Штелина, вручившего письмо из Марбурга адресату, Ломоносов, прочтя его, воскликнул: «...Боже мой! Я никогда не покидал её и никогда не покину; обстоятельства мешали мне писать ей и тем более вызвать к себе. Но пусть она приедет, когда хочет; я завтра же пошлю ей письмо и 100 рублёв денег» .

Эта фразу всегда цитируют в оправдание Ломоносова. Однако смысл её в языке XVIII века был немного другим, чем сейчас: выражение «когда хочет» значило два с половиной столетия назад «если хочет». Так что оставим эту странную семейную ситуацию на совести Михайлы Васильевича.

Летом 1743 года Елизавета с дочерью приехали в Петербург. Вероятно, вскоре состоялось их венчание в православной церкви. Российское законодательство разрешало браки с представителями других христианских конфессий, но при этом требовалось, чтобы дети воспитывались в православии.

С тех пор и до самой смерти Ломоносова, более двадцати лет, они жили вместе. Но сведений об их семейной жизни почти не имеется. Известно, что дочь Ломоносовых, вероятно, вскоре умерла: больше о ней никаких упоминаний нет. 21 февраля 1749 года родилась их младшая дочь — Елена, которую, вероятно, назвали в честь матери Михайлы Васильевича. В семье великого учёного не было бурных скандалов, брак не омрачали супружеские измены — у историков на этот счёт нет никаких сомнений. А. С. Пушкин, заставший в живых людей, помнивших Ломоносова, писал о нём с их слов как о строгом главе семьи, где «дома все его трепетали»: «В отношении к самому себе он был очень беспечен, и, кажется, жена его хоть была и немка, но мало смыслила в хозяйстве. Вдова старого профессора, услыша, что речь идёт о Ломоносове, спросила: "О каком Ломоносове говорите вы? не о Михайле ли Васильевиче? То-то был пустой человек! Бывало, от него всегда бегали к нам за кофейником. Вот Тредьяковский Василий Кирилович — вот этот был почтенный и порядочный человек"».

Непрактичнось Ломоносова в домашнем быту, видимо, была свойственна и его жене. Когда в ноябре 1747 года Елизавета Андреевна заболела, в семье не нашлось денег на лекарства, и Михайло Васильевич вынужден был обратиться за материальной помощью в канцелярию Академии наук: «Жена моя находится в великой болезни, а медикаментов купить не на что». А ведь Ломоносов был в то время уже профессором и получал пятьсот рублей в год. Для сравнения: килограмм хорошей говядины стоил тогда шесть копеек.

Ломоносов, отдавая всё время и все силы работе, не любил светских развлечений, почти не ходил в театр, был скуп на проявления ласки. «По разным наукам у меня столько дела, что я отказался от всех компаний; жена и дочь моя привыкли сидеть дома… И по сие время ужились мы в единодушии», — писал он в письме Шувалову 19 января 1761 года.

В то же время придворный этикет требовал присутствия Ломоносова на балах и маскарадах. На все подобные мероприятия Михайло Васильевич неизменно являлся вместе с Елизаветой Андреевной, что, безусловно, свидетельствует о мире и взаимопонимании в их семье, в то время как многие приглашённые оставляли своих жён дома.

Как известно, Ломоносов умер на руках жены и дочери. Елизавета Андреевна пережила мужа на полтора года. Место её захоронения неизвестно. Дочь Елена через год после смерти отца вышла замуж за библиотекаря Екатерины Второй Алексея Алексеевича Константинова (1728—1808), который был на двадцать один год старше неё. В этом браке родились четверо детей: сын и три дочери. Елена умерла в 1772 году, на двадцать четвёртом году жизни, от родов и похоронена неподалёку от могилы отца.

Таким образом, все женщины, сопровождавшие Ломоносова на разных этапах его жизни, почти не оставили после себя самостоятельного следа, оставаясь в тени своего великого родственника. Как знать, возможно, успехи Михаила Васильевича едва ли не на всех научных и творческих поприщах не были бы такими очевидными, если бы за его спиной не стоял крепкий и надёжный тыл в лице женщин его семьи.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Впервые опубликовано 21 ноября 2011 года