Язык до Парижа доведёт: эритрейская христианка и бразильский агроном

Фото: Катерина Верещагина

Трудности французского языка 

— Пап, привет! А к моей соседке приехала подруга, её зовут Юдифь...

— А соседку саму-то как зовут, Исфирь?

— Почти. Я всё время забываю. Астер.

(Из телефонных разговоров автора с родными) 

Как-то на второй неделе моего пребывания в Париже поздним вечером мы пили чай на кухне с соседкой-африканкой Астер. Она из Эритреи, страны, находящейся рядом с Эфиопией. Не помню, о чём начался наш разговор, а надо сказать, что на французском Астер говорит плохо, на английском — тоже, а на тигринья (один из официальных языков наряду с арабским и итальянским) не говорю я. Помню, что тогда жужжала у меня в голове мысль: «Сестра Жаклин говорила, что они православные...» В какой-то момент спросила — вы православные? Да, был мне ответ, а ты? И я. Кто бы мог подумать, как удивителен мир. 

— А куда вы ходите на литургию? — спрашиваю дальше я.

— ?!

— На мессу... Тут есть храм?

— Да, эфиопский (D'Ethyopie).

— А где?

Дальше Астер сказала мне, на какой станции метро он находится, спросила меня, куда я хожу, я рассказала, что в Париже есть русский православный храм. И, как позже выяснилось, не один. Но я знала лишь про Трёхсвятительское подворье Московского Патриархата. 

— А как у вас проходит месса? Есть... чаша, священник? — спросила дальше я.

— Да. Здесь совсем не так. Тут принимают мессу каждую неделю. У нас не так. Ты принимаешь мессу тоже каждую неделю?

— Да.

— Я — нет, у нас нужно готовиться, нельзя есть...

— Нет-нет, — наконец понимая, что словами «принимать мессу» Астер называет глагол «причащаться», — примерно раз в месяц, три дня не есть мяса, яиц, молочных, накануне специально готовиться, молиться вечером...

— Да-да, понимаю, понимаю...

Дальше, понимая, что Астер с французским всё сложнее, я уже стала примерно рисовать, как священник готовит Причастие и как оно потом проходит, чтобы спросить — а у вас так? Оказалось, что так. А дальше была совершенная пантомима и жестикуляция с иллюстрациями на тему... Постов в православном календаре! Началось с того, что я спросила, есть ли у них carême (Великий Пост) или jeûne (общее название для постов), притом что этих слов на тот момент я не знала, да и вряд ли они бы мне помогли...

В конце концов, пришлось рисовать. По иллюстрациям мы, кажется (и надеюсь), друг друга поняли.

Маятник Фуко

— А как вы понимаете? Есть, — показывает Астер на пол, явно морщась — дьяблус, есть... вот я молилась, молилась и попала... Показывает наверх.

— Как мы понимаем? Не понимаю... — хмурюсь я. 

— Ну я — молиться, молиться, потом — ах...

И настал полёт духа, поскольку из доступных нам языков, наверное, нам остался только русский и эритрейский, хотя формально мы продолжали наш французский диалог, выбирая самые простые слова.

— Не понимаю... — На эритрейском это [г'ыннэт]

— Это место?

— Да-да.

— И туда идёт душа?

— Душа? — хмурит брови Астер.

— Гоуст... — перехожу я на английский, жестом вытаскивая у себя нечто из сердца.

— Да! — Ah! Leparadis! [г'ыннэт] — leparadis! По-русски «рай». — Рай, — повторяет Астер, и мы смеемся, глядя на изрисованный листочек и друг на друга. Оказывается, понимать — «comprendre» в данном контексте означало верить «croire». 

Межкультурная коммуникация 

Первый раз в Париже я была в восемь лет

И тогда Нотр-Дам мне казался гораздо больше,

Лувр скучнее, а самым ярким впечталением был Диснейленд. 

Нужно заметить, что на курсы Альянс Франсез можно записываться каждую неделю. То есть в группу, написав предварительный тест на определение уровня, можно придти каждый понедельник. Это очень удобно, при этом достаточно высока «текучесть кадров» (то есть учащегося народа). Поэтому я оказалась в уже более менее сформированной группе новенькой. Кого ни спрошу в группе, все в Париже уже были и к музеям по второму разу интерес питают слабый. 

На второй же неделе моего пребывания (а всего их было четыре) приезжал бразильский студент-агроном Жонас. Всего на неделю. Гибкость курсов в Альянс Франсез позволяет так делать, но для продуктивности изучения языка я бы не советовала приезжать на такое короткое время. Разве что только посмотреть Париж... 

Начинается занятие. Обычно нужно обсудить с соседом по-французски (на каких-либо других языках в классе разговаривать запрещено), как у него дела и что он вчера/на выходных делал. А если вы ещё и не знакомы, то соответственно, познакомиться. Вот так в среду (когда я уже запланировала одинокий поход в Мюзе д'Орсэ) моим соседом оказался Жонас.

Жанна Д'Арк

— Привет, как тебя зовут, ты откуда?

— Меня зовут Жонас, я из Бразилии.

— А из какого города?

— Сан-Паоло.

— Ты первый раз в Париже?

— Да. 

Слово за слово, за 15 минут разговора, прежде чем вся группа должна была перейти к грамматике, мы решили пойти в Пантеон. Очевидно, не вместо грамматики, а после... 

— Тут же это — маятник Фуко!! — говорю я, пока мы поднимаемся по винтовой лестнице к самому верху Пантеона.

— Да, а ты что его не заметила?

— Как я могу его заметить, если я его никогда не видела?

— Ну он же там внизу, — говорит Жонас.

«Ну я даю... — думаю я».

Вид на Париж сверху потрясающий... 

А потом был Музей Средних Веков. Интересный музей, любителям средневековья очень бы советовала, много французских работ — от резных стульчиков до... религиозной живописи. Невольно задаёшься вопросом, что же стало с такой некогда христианской Европой, что стало с Францией, где был оплот западноевропейской богословской мысли в Сорбонне? Закат Европы, солнце собственными руками закатим. Грустно. 

Тем не менее мы вели с Жонасом дружелюбные беседы о семьях, о родителях и сёстрах, о Бразилии (я так много нового узнала) и о России (поразилась тому, насколько начитанный и образованный мальчик, он достаточно много знает о России).

После Музея Средневекового искусства мы поехали в Ля Дефанс, огромный торговый бизнес-центр в одноимённом районе, где мне нужно было встретиться с одним из основателей «Общего дела» Антоном Одайским и побеседовать о проектах на будущее. Будущее... 

Ля Дефанс — это действительно город «будущего», но достаточно мрачного будущего. Абсолютно отвернувшийся от Бога человек. Нет, это красиво, красиво, краси... но холодно. Нет красоты там, где нет Бога.

Студенты

На следующий день... 24 июля 2008 г.

В Мюзэ д'Орсэ мы, наверное, провели часа три. Сначала восхищениям конца и края не было, но когда мы добрались до заветных импрессионистов и Ван Гога, ноги нас уже не слушались, голова, впрочем, тоже. 

— Пойдём ещё в зал символистов! Там Климт был... Климт!!! — говорю я.

— Ну пойдём...

— Вот Климт! Одна?! Всего одна картина!?

— Видимо, не самая лучшая... — иронично добавляет Жонас.

— Ну да, одно дерево и больше ничего... Девушки у него получались куда лучше... 

Было уже часов семь вечера, когда мы вышли на набережную Сены, вдохнули свежего воздуху и, уставшие, но довольные, решили пойти в сторону Place de la Concorde, чтобы там отведать багета-сэндвича и выпить по бокальчику красненького вина. 

Продолжение следует...

Впервые опубликовано 5 сентября 2008 года под названием «Язык до Парижа доведёт. Ч.2»