Повесть о холодном рае

С отцом Гавриилом, около года прослужившим в храме Живоначальной Троицы на русской станции «Беллинсгаузен» в Антарктиде, мы встретились на лаврской площади. «Хотите подняться на лаврскую колокольню?» «Конечно!» По темной витой лесенке в каменной стене мы взбираемся на первый ярус к царь-колоколу, пробуем ладонью его звучание и быстро уходим на более высокий, второй ярус, где развешены колокола поменьше. Там ветер и промозгло, даже для птиц, которые теперь ближе, чем люди, снующие по площади. Душа наполняется красотой неба и замирает. Через полчаса, когда мы спускаемся в церковную лавку, где нет ветра и тепло, блестят полы и витрины, толпятся лаврские паломники, я ловлю себя на мысли, что этот мир, полчаса назад казавшийся привычным и вполне нормальным, теперь представляется каким-то серым и обделенным. Интересно, если бегство на лаврскую колокольню так окрыляет душу, то как может вдохновить ее годовое уединение в Антарктиде?

В Антарктиде открываются небеса

— Отец Гавриил, вчера я прочитала историю одного исследователя-американца, который приехал в Антарктиду изучать её почвы. И в результате принял православие. Его имя Рой Митчелл...

— Нет, о нём я ничего не слышал.

— Мой вопрос: действительно ли Антарктида меняет судьбы людей и способствует встрече Бога и человека?

— Да, для некоторых Антарктида становится откровением. Когда на Сретение 15 февраля 2004 года владыка Феогност освящал храм на российской станции «Беллинсгаузен» и служил литургию, то один из чилийских полярников, его зовут Эдуардо, увидел во время Евхаристического канона, как открылись небеса — а небо было в тучах — и солнечный луч попал в храм. Этот момент запечатлен на фотографиях. Он уверовал и понял, что именно в православии есть истина. А до того был католиком. По возвращении в Сантьяго, столицу Чили, он отправился в православный храм и там принял крещение, а через несколько лет стал первым, кто венчался в Антарктическом регионе. 

— Как вы думаете, что «изменяет ум» человека в Антарктиде?

— Наверное, сама природа. Древние отцы говорили, что один из путей познания Бога — созерцание окружающего нас мира. Именно красота возводит душу к небу, позволяет вырваться из того состояния, в котором она пребывает в миру, посещая магазины, общаясь с людьми. Когда человек попадает в Антарктиду, он видит открытое пространство. Если это зима, то всё белым-бело, бескрайние поля. Если это лето, то серые уходящие вдаль однотонные холмы. Причем, животные, которые находятся вокруг, не боятся человека. И тех, кто ищет Бога, созерцание подобных картин наводит на глубокие размышления. Часто наша душа, если она загрязнена грехами, становится чёрствой и не видит красоты. А душа ищущая, созерцая красоту, замечает свою греховность...

— ...по контрасту с этой красотой...

— ...да-да-да, конечно, и приводит к осознанию веры, к тому, что нужно, изменяя себя, устремляться к красоте души, красоте духовной.

Холодный рай

— Когда я рассматривала фотографии Антарктиды, то думала о рае, где так мирно сосуществовали люди, животные и вся природа...

— Да, полностью согласен! Такая мысль сразу приходит на ум. Только я бы назвал Антарктиду холодным раем. Тот рай был благоприятен для жизни всего живого, а это замёрзший рай. Но и тут никто никого не боится, животные подходят к человеку. 

— Да и люди-то ведь в Антарктиде очень доброжелательные — это учёные, полярники, и животные никогда не видели от них зла!

— Конечно, каждый тут занят чем-то своим. К животным ходят общаться, когда устают от работы. В выходной день можно пойти прогуляться по территории острова. Многие полярники, взяв с собой рацию, уходят поодиночке подумать, поразмышлять. 

 — В Антарктиде все становятся немножко зоологами. Думаю, и вам приходилось наблюдать за жизнью животных, за их повадками и характерами?

— Да, у каждого — свой характер. Пингвины очень любознательны, дружелюбны, и если человек стоит, не шевелясь, пингвины подойдут к нему и станут разглядывать. Но если он сделает хоть малейшее движение, отбегут в сторонку, п.ч. для них человек слишком высокий, а они — маленькие. Котики подпускают близко, но всё-таки могут вести себя агрессивно. Самые нейтральные из всех животных по отношению к человеку — это тюлени. Они даже дают себя погладить. Котики не дадут!

— А морской слон, такой страшный на вид?

— Да, он большой, его вес может достигать тонны, но сам он совершенно безобидный. Правда, гладить его не стоит — он очень тяжёлый, и если повернётся, то человеку несдобровать.

Собираясь на прогулку по Антарктиде, не забудьте взять рацию

— Вы сказали, отец Гавриил, что, уходя гулять по Антарктиде, общаться с животным миром, нужно непременно взять с собой рацию. Зачем? Можно заблудиться?

— Любого человека на станции или вокруг нее поджидает множество опасностей, и рация необходима для того, чтобы вовремя вызвать помощь. 

— Какого рода эти опасности?

— В первую очередь, наверное, трещины.

 — Зимой, да?

— Да, зимой. Потом туман. Он может опуститься внезапно, и тогда сразу теряется видимость. Другая опасность — резкое изменение погоды, на языке синоптиков «заряды», когда снежный заряд с порывами ветра в течение десяти минут — мы как-то засекали время — увеличивает скорость от 15-ти метров в секунду до 20-ти метров в секунду. Идти становится невозможно.

— И что же тогда делать?

— Не выходить в такие моменты.

— А если «заряд» застиг человека в пути?

— Нужно идти. Стоять нельзя, иначе замёрзнешь.

— То есть, жить в Антарктиде — реально опасно?

— Конечно. Поэтому существуют специальные рекомендации, и использование рации — одно из них. Когда человек уходит со станции, он записывает направление предполагаемого пути, берёт рацию и тогда может передвигаться спокойно. 

— А какая температура бывает в Антарктиде в разные месяцы? Сейчас декабрь, а, значит, там наступает лето, так?

— Сейчас весна, температуры уже плюсовые. Зима заканчивается в конце сентября. А зимой бывает минус 25-30.

— То есть, сравнимо с нашей московской зимой?

— Да. Станция «Беллинсгаузен» расположена примерно на широте Санкт-Петербурга, поэтому температура схожая. Но влажность не такая, как в России, а очень высокая, и порывы ветра могут достигать 37 метров в секунду, поэтому погода совсем другая.

А дожди там параллельные земле

— Но вот наступает лето... Летом как бывает?

— А летом — и снег, и дождик. Только они не падают сверху так, как мы к этому привыкли, а идут параллельно земле, п.ч. ветер очень сильный. И получается, что и снег, и дождь бьют со стороны. Поэтому зонтики там не нужны. Если кто-то собирается в Антарктиду, то зонтик пусть не берёт. Нужна одежда, которая не промокает. 

— А вот те животные, о которых вы рассказывали, живут в Антарктиде круглый год?

— Зимовать остаются только чайки. Тюлени и пингвины уплывают в более тёплые края, на север (там во время антарктической зимы теплее). А весной все возвращаются за крилем.

— То есть нашей осенью?

— Весна — это конец сентября. В сентябре-октябре солнышко выглядывает чаще. В Антарктиду слетаются множество чаек. Это пора, когда к ее берегам подходит тысяча тонн «криля», мелкой креветки.

— Это той самой, что так аппетитно лежит у вас на тарелке?

— Да-да-да, на блюдечке. И вот на этот «криль» собираются все животные.

— А растительность там скудная даже летом?

— Из растительности в Антарктиде встречаются только мох и лишайник.

— Кто-то из зверей ест мох?

— Нет, звери питаются чем-то живым, в основном креветками или рыбой. Зато зелёненький мох и серый лишайник живописно смотрятся весной, выступая в прогалинах тающего снега. Вообще весна — самое красивое и радостное время года в Антарктиде. Лёд тает, а в проливах появляется множество айсбергов, прилетают птицы, приплывают животные...  

Цивилизация не оставляет полярников

— Отец Гавриил, но вернёмся в зиму. Животные — кто уплыл, кто улетел. На станции зимуют несколько полярников. Как они переносят уединение и одиночество? Ведь нет никаких утешений — ни семьи, ни хороших библиотек, ни театров...

— Театров в Антарктиде, конечно же, нет. Но вот нас зимовало на «Беллинсгаузене» 11 человек (в летний период собирается до 50-ти человек). Рядом на чилийской станции оставались на зимовку 90 сотрудников, и, конечно, мы все друг с другом общались. Кроме того, в 21-м веке существуют телефон, телевидение, интернет, т.е. цивилизация не оставляет и полярников, которые раньше жили вдалеке от всего этого. Человек находится в курсе мировых событий, может звонить домой, общаться с родными...

— Ну, это же очень дорого, часто не будешь звонить...

— Не часто, но жизнь это облегчает. Хотя некоторые полярники говорят, что им спокойнее послать домой телеграмму и получать редкие сообщения, чтобы не знать всех подробностей того, что происходит на родине. В выходные дни каждый выбирает сам, чем ему заниматься. Библиотека на станции есть, так что много читают. И все приходят в церковь. У нас был один некрещёный полярник, но и он в последний день перед нашим отлётом со станции присутствовал на молебне. 

Не может укрыться храм, стоящий на верху горы 

— В Антарктиде что-то сдвигается в душах людей в сторону веры. А русский храм виден со всех сторон. Он стоит на холме, и полярники, когда идут куда-то, то всегда вольно или невольно обращают на него внимание.

— А почему в Антарктиде, где так холодно, построили храм не металлический, не каменный, а деревянный?

— Просто решили построить такой храм, какие распространены у нас на Севере — из бруса.

— Смотришь на этот изумительный деревянный храм и думаешь: его обдувают все ветра! Как он выдерживает их порывы?

— Архитекторы придумали специальные способы его крепления. Внутри храма натянуто 6 цепей, и эти цепи фиксируют церковь. Когда однажды налетел шквальный ветер, и на чилийской станции снесло крыши на железных домиках, храм выстоял. Они потом рассказывали, как выходили ночью смотреть, стоит ли церковь. Её не снесло, потому что эти цепи вмурованы в фундамент и протянуты через весь храм. 

— А вам приходилось служить в храме в такую непогоду?

— Мы служили каждый день. Литургию только в воскресные и праздничные дни.

— А каждый день служили часы...

— Да, утреню, часы...

— ... вечером вечерню...

— ...а вечером вечерню.

— Но у полярников же работа, и, вероятно, большую часть года вы служили один?

— Сейчас вместе со священником направляют и пономаря. В одиночку оказалось очень трудно. Первый священник, который доставлял храм и начинал в нём службы, отец Каллистрат, вызвал помощь. К нему вылетел иеродиакон Зотик. После этого было решено, чтобы обязательно два церковных человека единовременно присутствовали на станции.

— Вы не скучали по уставным красивым богослужениям Троице-Сергиевой Лавры в храме, где и хора нет, и богослужение не отлажено?

— Сначала все мысли были заняты именно отладкой службы, тем, чтобы всё необходимое присутствовало в храме. Потом не раз вспоминалась Лавра, с её хорами и уставом богослужения. Россию и свой монастырь я вспоминал часто. Особенно в середине зимы.

 — А не бывало так, что вам не хватало присутствия прихожан на службах после служения в переполненных паломниками лаврских храмах?

— Такого не было. Мы точно знали, что все полярники находятся на своих работах, каждый несёт своё послушание. И так как они работают посменно, им было сложно выбираться в храм по будням. А в воскресенье всегда кто-то приходил.

— У них своё послушание, у вас — своё, да?

— Конечно. 

Благословение Святейшего Антарктиде

— Если можно, несколько слов об истории храма. Когда он возник, по чьей инициативе, при каких обстоятельствах?

— Храм полярники хотели построить давно. В 2000-м году со станции «Восток» доставили керны со льдом, которому 2000 лет...

— А что такое «керны»?

— Это куски льда, которые добыли на большой глубине, примерно метровой длины. Из них были сделаны 3 ледяных вазы. Святейший Патриарх Алексий их освятил. Эти «вазы» были подарены Путину, Лукашенко и Кучме. Вот тогда-то и оформилась идея строительства храма в Антарктиде. Эту историю я рассказываю со слов В.В.Лукина, начальника Российской антарктической экспедиции. После благословения Патриарха две компании, «Руян» и «Антекс плюс» взялись за осуществление идеи, и в 2004-м году на станции «Беллинсгаузен» уже действовал православный храм.

— А почему храм освящен в честь Живоначальной Троицы?

— Так как по благословению Патриарха храм окормляет Троице-Сергиева Лавра, то и храм был освящён в честь Святой Троицы.

— То есть, послушания настоятеля и служащих в этом храме несёт братия Свято-Троицкой Сергиевой Лавры?

— Да, храм принадлежит Московской Патриархии, но окормляет его лаврская братия.

— Как долго длится «вахта» священника на станции?

— Смены бывают раз в год, меняется начальник станции, прилетает и новый священник.

— А направляются на станцию по особому желанию?

— Предлагают всем. Кто соглашается, тот и едет. 

— А вы сразу согласились?

— Даже не раздумывая.

— Вы представляли себе, куда попадёте?

— Конечно! Когда отец Каллистрат служил на станции, я вел с ним переписку и мысленно представлял, что, может быть, и сам окажусь в Антарктиде.

— Понятно, что рассказы человека — это одно, а когда сам, своими глазами, всё видишь — другое. Какими были ваши первые впечатления от Антарктиды?

— Красота природы, тишина, зверушки, которые не боятся человека. Вот это сразу поразило! Всё — другое. Попадаешь в другой мир. 

Беседовала Александра Никифорова. Фотографии Антарктиды выполнены иеромонахом Гавриилом (Богачихиным). Полный фоторепортаж вы можете посмотреть на персональном сайте www.ogavriil.narod.ru

Продолжение следует...

Впервые опубликовано 22 декабря 2008 года