Тапочки святителя Спиридона
Покровителем Корфу считается святитель Спиридон Тримифунтский, хотя он никогда не жил на этом острове, а жил на Кипре, где нес христианское служение, совершал великие подвиги молитвы и милосердия и чудеса. Но на Корфу были перенесены еще в 1456 году из захваченного мусульманами Константинополя его мощи, и с тех пор он телесно и пребывает здесь, защищая и помогая всем, кто обращается к нему с верой и молитвой.
Я так люблю святителя Спиридона и столько раз чувствовала его любовь, защиту и помощь, что живо ощущаю его присутствие в моей жизни: молитвенно позовешь его - он откликнется. А теперь, здесь, в Керкире, приближаяcь к его мощам и стоя перед ними в ожидании, когда их откроют, я испытываю радость ВСТРЕЧИ. Воистину - "Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых". Это - одно из самых поразительных откровений христианства.
Считается, что это святитель Спиридон в свое время не допустил на остров турок, которые захватывали вокруг все новые и новые земли: в 1531 году янычары, готовясь взять Корфу, обложили его изнурительной осадой. Казалось, падение Керкиры - его главного города - неминуемо. Но жители обратились за помощью к святителю, и турки были разгромлены, несмотря на их значительный численный перевес над защитниками-христианами.
С 1386 по 1791 год здесь господствовали венецианцы, потом ненадолго сюда пришли французы, но в 1799 году русский флот, возглавляемый славным адмиралом Ушаковым, ныне причисленным к лику святых и особо почитаемым здесь, на Корфу, разбил их и освободил остров. А в 1814 году установилось британское господство, воспоминанием о котором остался английский язык: им - уже традиционно - владеют местные жители.
До сих пор чувствуется то, что не турки, а венецианцы на острове задавали тон: столица Корфу Керкира напоминает и Венецию, и Геную, и Падую, и Мальту, а в главных православных храмах - святителя Спиридона и митрополичьем, где хранятся мощи св. царицы Феодоры, на греческом богослужении церковное пение сопровождается органом - очень осторожным, очень деликатным, словно старающимся имитировать человеческий голос. Да и весь корфианский мелос свидетельствует о своей самобытности, о свободе, не знавшей мусульманских притеснений и веяний. И кажется, что здесь с незапамятных времен так и живут древние феаки, не ведавшие кровопролитий и катастрофического смешения кровей, народ христолюбивый и мирный... Ведь это именно они - феаки - во главе со своим царем Алкиноем приветили у себя уже почти отчаявшегося хитроумного Одиссея и доставили его наконец-то на родную Итаку.
(...)
Святитель Спиридон не только спасал Корфу от захватчиков-иноверцев, но и останавливал (дважды) эпидемии чумы, избавлял жителей от землетрясения, засухи и голода, исцелял от смертельных болезней и даже - такое тоже бывало - воскрешал из мертвых. Может быть, чудо с четырьмя миллионами оливковых деревьев - это тоже не без его участия? Вон албанцы пытались при Энвере Ходже устроить на своих скалах террасы и насадить виноградники, даже китайцев приглашали в советчики. Но ничего у них не вышло - виноградники засохли и остались лишь уродливо перерытые голые скалы.
...Или в Албании это потому, что именно сюда, когда она называлась еще Иллирией, был некогда отправлен в ссылку злочестивый Арий после осуждения его ереси на Соборе? Там - Арий, здесь - Спиридон.
Про святителя Спиридона на Корфу по сей день ходят легенды, будто бы он, пребывая телесно в своем храме, во время литургии поворачивает голову в сторону святого Престола. А по ночам - ходит: ему часто меняют облаченья и подошвы расшитых тапочек оказываются стоптанными. Кроме того, известно множество свидетельств, когда он исцелял безнадежно больных, предупреждая их о готовящемся чуде своим появлением.
(...)
В житии святителя Спиридона сказано, что он был женат, и жили они с женой благочестиво, родив дочь. А потом жена умерла. И далее после этой спокойной констатации своим чередом описываются дальнейшие события жизни святого. Так и положено в житии, обязывает сам жанр, чтобы не было тут ничего лишнего, ничего психологического. Но на самом-то деле, как бы смирен и кроток он ни был, наверняка ведь и страдал, и плакал, и горевал. Даже Христос, узнав, что Лазарь умер, "восскорбел духом" и "прослезился", потому что, как сказано, "Он любил его" (Ин. 11:33, 35, 36).
Так и Спиридон любил жену - почему бы ему ее-то не любить, когда он любил всех? Именно по любви он, приютив у себя голодного и изнемогающего странника и не имея никакой постной пищи, чтобы его покормить (был пост), угостил его мясом, причем, чтобы тот не смущался, сам разделил с ним трапезу. По любви беседовал с идолослужителем Олимпом, пытаясь отвратить его от языческого заблуждения. По любви давал нуждающимся деньги и пищу. Исцелял, воскрешал из мертвых, усмирял бурю.
Когда жена умерла, у Святителя Спиридона осталась на руках дочка, сирота Ирина, он растил ее, заботился, болел за нее душой, как все добрые родители. А потом и она умерла, как сказано, "в расцвете лет".
Ирина тоже была наверняка очень хорошая, любящая дочь. Какая-то богатая женщина дала ей на хранение свои драгоценности - то есть ей можно было доверять, зная, что она не предаст, не обманет, не поступит низко... Значит, земная жизнь Святителя была полна горя, и много в ней было того, что можно пережить только великим страданием и терпением. Это только нам, издалека, через условный язык жития видится, что святым все давалось легко.
Нет, конечно, разумеется, для верующего человека умерший не сгинул, не пропал, душа его жива, тело ждет воскресения... И все же. Христос ведь знал, что Он вот-вот воскресит умершего Лазаря, а все же не сдержал слез, услышав, что друг его мертв. Значит, и нам не возбраняется плакать от нашей любви, когда плачется, и страдать, и страдание это проходить насквозь.
У меня есть два "жития" святителя Спиридона. Одно - составлено неким греком Михалисом Г. Ликисса, другое - вышло недавно в Москве и написано А.В. Бугаевским. Во втором житии, в отличие от первого, утверждается, что святителю Спиридону, несмотря на явленные им чудеса и свидетельства его прозорливости, так и не удалось обратить в христианство языческого жреца Олимпа. Тот, хотя и относился к Святителю с почтением, все же не принял Христовой веры. И это не менее важный и красноречивый факт жизни святителя Спиридона, чем если бы он все-таки обратил идолослужителя.
Здесь, в решении свободной воли человека, в его личном выборе - краеугольный камень христианства. Никто и ничто не спасает автоматически. Даже в числе двенадцати ближайших учеников Христовых оказался предатель. У человека до последней минуты жизни нет верных гарантий спасения. Пока не прервется дыхание, с ним остается роковой вопрос его вольного произволения, возможность исповедовать Христа или отречься от Него. До самого смертного часа человеку не дано знать, примет ли его - такого, при всех его заслугах или вовсе без оных - Христос. Единственное, что перекрывает этот страх быть отвергнутым, это - любовь. Любовь ко Христу, которая "не перестанет", которая "все покрывает" и которая верит в милосердие Божье: "всему верит, всего надеется, все переносит".
(...)
У святителя Спиридона было несколько историй, непосредственно связанных с деньгами. Это когда после сильного наводнения к нему пришел разорившийся крестьянин и поведал о своей беде: он обратился к знакомому ему состоятельному человеку и попросил одолжить зерна для посевов с тем, что после урожая он вернет ему это зерно с лихвой. Но тот потребовал от него залог, которого у бедняка не было.
И тогда святитель Спиридон дал ему для залога дивное украшение - золотую змею. Перед такой ценностью владелец амбаров не смог устоять и наделил крестьянина зерном. Тот посеял его и вскоре получил небывалый урожай. Выручив за него немалые деньги, крестьянин на радостях поспешил к богатому землепашцу, чтобы вернуть долг. Но богачу уже так не хотелось расставаться с драгоценностью, что он слукавил: мол, не получал он никогда никакой золотой змеи, в глаза ее не видывал и потому возвращать ничего крестьянину не будет.
Крестьянин поведал эту историю святителю Спиридону, и святой уверил его, что плут вскоре будет наказан. Богач же тем временем решил полюбоваться столь ловко присвоенной драгоценностью и полез в сундук, где она хранилась. Каков же был его ужас, когда он обнаружил вместо золотого изваяния живую змею! Он захлопнул крышку сундука, отыскал крестьянина и, ссылаясь на то, что он только что вспомнил всю эту историю с залогом, предложил вернуть драгоценность в обмен на уплату долга.
Крестьянин принес деньги, а богач подвел его к сундуку и предложил забрать из него то, что там хранилось. Крестьянин отвалил крышку и вытащил оттуда сверкающую золотом литую змею.
Когда крестьянин вернул драгоценность святителю Спиридону, тот пригласил его пойти с ним на огород, где и положил на землю сокровище. После этого он воззвал к Господу с молитвой благодарения, и змея, сослужив свою службу в качестве золотого изделия, превратилась в живую скользкую тварь и тут же уползла по своим змеиным делам. И потрясенный крестьянин понял, что святитель Спиридон, который так хотел ему помочь и сам не имел ничего, что бы можно было отдать в качестве залога, умолил Господа превратить это пресмыкающееся в драгоценный предмет. Ибо - "Господь творит все, что хочет, на небесех и на земли, на морях и во всех безднах" (Пс. 134:6). Но каково же дерзновение святого, какова сила его молитвы!
Это ведь еще и притча об эфемерности стоимости земных вещей...
