Абортницы
Во-первых, абортницы лежали в коридоре. Не потому, что там койки. Там нет коек. Там стоят кожаные диваны, на которых в обычное время сидят больные и посетители. Когда появлялись абортницы (а их специально накапливали, чтобы прооперировать оптом человек по пять-шесть), им всем стелили вот на этих диванах.
Дело даже не в том, что эта мебель для лежания не приспособлена. Тетки лежали у всех на виду. Все про тебя знают, что ты пришла делать аборт. По коридору мимо них ходили беременные, больные, но если женщина лежит в коридоре, она – абортница. Коридор –это лобное место.
Во-вторых, заметь, все эти тетки делали аборт за деньги. Это были хозрасчетные тетки. Они заплатили за то, чтобы там полежать в коридоре у всех на виду. Места в палатах были. Что мешало выделить под них отдельную палату и сложить их всех туда, я не знаю.
Михаил Нестеров. За приворотным зельемБольшая часть уходила через несколько часов, едва придя в себя после наркоза. Но, по-моему, они уходили потому, что невозможно было дальше лежать в коридоре, когда все мимо ходят и на тебя смотрят, как в зоопарке, а тебя плющит после наркоза.
Обращались с ними на редкость паршиво. Когда меня только привезли, сижу я в коридорчике, оформляюсь, звоню мужу, чтобы привез мне страховой полис. Мимо пробегает врач: «Это у нас что тут? Абортница?» Ей говорят, что нет, и вкратце обрисовывают ситуацию. И я вижу, что у нее меняется лицо. Это ее отношение ко мне меняется. В лучшую для меня сторону. Меня «приняли в люди», со мной можно стало разговаривать. Это был самый отвратительный момент.
Койка моя была у двери, я лежала и слышала, как этих теток оформляли в коридоре. У абортниц у всех, как правило – маленький ребенок. Или не особо маленький, но, тем не менее – есть. Аргумент, чтобы выписали поскорее: «Ребенок дома один (с папой, с бабушкой)». У каждой – муж. То есть, аборт делается с его ведома, а то и по его поручению.
Хуже всех пришлось девочке, которую положили к нам в палату, потому что до того, как ей делать аборт, ее надо было от чего-то там пролечить. У нее был годовалый ребенок, муж и свекровь. Все это – в одной комнате. Мы с этой девочкой были даже немного знакомы, больница-то районная, все всех хотя бы в лицо – знают. Ей 19 лет, она маленькая, худенькая, и две бабы, которые лежали со мной в палате, обоим лет под 60, устроили ей форменную дедовщину. Что бы она не сделала, находится повод подколоть. Она взяла себе обед: «Что – аппетит хороший?» Девочка есть не стала: «Совесть мучает?» Я, в конце концов, не выдержала:
– Элла Петровна, Клавдия Михайловна! Вы сами-то – никогда абортов не делали?
– Почему не делала? Делала! Я медсестрой работала в таком же отделении, ну и по блату…
– Сюда – как на работу, в год раза два!
– ?!
– Так время другое было.
– Сейчас-то – грех!
А у девочки – годовалый ребенок. Женщинам вроде бы понятно должно быть, что не нарочно она забеременела. Да и то, что на аборт не по своей личной инициативе, тоже – понятно. После этого разговора тетки поостыли, а Лена за мной стала хвостом ходить. Так и удочерила я абортницу. Когда меня выписывали, она слезами плакала. Страшно ей было оставаться там одной без меня. Видеть все это мне было очень неприятно.
А мама моя, как ты знаешь, в колледже преподает. И перед ее глазами такая разворачивалась история. 16-летняя девочка, приезжая, снимает где-то угол. И вот она забеременела и сделала аборт. И сказала об этом двум своим лучшим подружкам, которые сразу стали злейшими врагами. Мама моя обществоведение ведет, и вот ей вдруг в качестве примера аморального поведения стали в пример приводить Ксюшу. Чуть ли не на каждом занятии. Ксюша каждый раз – в слезы. Кончилось все очень плохо. Пришел Ксюшин мальчик, нашел этих обидчиц и постучал их слегка головами о стену. Девочки в больнице с сотрясениями мозга, а мальчик – в КПЗ.
Может, неплохо было бы сначала гуманности учить, а морали-то – потом?
Читайте также:
 Как я делала аборт | Как я делала аборт21 сентября 2011 |
 Молитва у абортария | Молитва у абортария5 мая 2011 |
