Священник Антоний Игнатьев: опыт Крымска

- Отец Антоний, когда Вы вернулись в Москву, что воспринимается как неправильное в плане подачи материалов о трагедии?

- Качество материла зависит от задачи, которую ставит журналист. Внимание многих журналистов и блогеров из области трагедии переместилось в область политики: началось обсуждение политических моментов, критика в адрес власти, например, поводу того, что оповещение о произошедшем не было произведено вовремя. Думаю, подобные материалы не приведут к положительному результату, пользы от них нет никакой.

Есть люди, которые, даже будучи очевидцами событий, поддаются слухам, и их восприятие ситуации и, соответственно, рассказ о ней, бывает неадекватным и преувеличенным. В Крымске люди пересказывал слухи, например о том, что якобы трупы погибших вывозили в фурах вывозили, чтобы похоронить тайно и таким образом снизить статистику числа жертв. Говорили, будто бы священники отпевали за деньги. Много было паники, рассказов о второй волне. И я сам видел людей, которые в ужасе бежали о улице, напуганные слухами о второй волне.

- Кто приехал с Вами и почему Вы отправились в Крымск?

- После пожаров 2010 года в августе Русская Православная Церковь и Министерством по чрезвычайным ситуациям подписали Соглашение о взаимодействии в области оказания помощи пострадавшему населению в чрезвычайных ситуациях. Со стороны МЧС России за реализацию Соглашения  отвечает Управление медико-психологического обеспечения, со стороны Церкви — Синодальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению, который возглавляет владыка Пантелеимон (Шатов).

Согласно документу, МЧС занималось подготовкой священнослужителей, сестер милосердия и добровольцев Русской Православной Церкви к действиям в чрезвычайных ситуациях.Священники-добровольцы могли посещать занятия, организованные МЧС, и проходить подготовку и далее – аттестацию по специальности «спасатель».  Подготовку проходило около 30 священников, я был одним из них.

Когда случилась трагедия в Крымске и потребовалась волонтерская помощь, меня и иерея Артемия Цеха, клирика храма Новомучеников и Исповедников Российских на Бутовском полигоне который также занимался на этих курсах, направили в Крымск. В город мы прибыли 9 июля и пробыли там до 16-го. На момент моего отъезда волонтерская помощь еще требовалась, думаю, нужна и сейчас, но чтобы получить достоверную информацию, лучше позвонить по телефону горячей линии и узнать все из первых рук.

- Что именно Вы делали в Крымске?

- Занимались оказанием духовной и психологической помощи пострадавшим.

- А что главное требуется от священника в подобной ситуации и чего нельзя делать?

- Алгоритм действий дать сложно. Все ведь по-разному ведут себя в чрезвычайной ситуации: кто-то теряется, кто-то, наоборот, собирается. Мы проходили подготовку в учебном центре МЧС, но Крымск был нашим первым полевым выездом, а на практике все воспринимается несколько иначе, чем на занятиях. Не могу сказать, что мы были ко всему готовы, для нас это тоже была травмирующая ситуация. Непросто сталкиваться с болью, горем, правильно вести себя с попавшими в такую беду людьми.

Мы были не одни: психологи МЧС сотрудничали с нами очень тесно.

- В чем состоит главная помощь людям в такой ситуации?

- В нормализации внутреннего состояния, потому что многие пережили настоящий шок.  Им надо было поделиться тем, что они пережили, рассказать, поговорить об этом. Очень важно было дать им понять, что в их горе они не одни: есть те, кто готовы побыть с ними, выслушать, помолиться, как-то разделить их горе. 

Священники дежурили в храме архангела Михаила, мы были в больнице и около морга, где проходило опознание. В морге по просьбам пришедших совершали отпевания, в больнице исповедовали и причащали тех, кто желал. Вообще многие люди обращались к психологам и, если хотели, шли к священникам. Многим становилось лучше просто от того, что их выслушали, благословили, покропили святой водой, помазали маслом.

- Возникали вопросы о том, за что Бог послал такую трагедию, какие-то претензии к священникам?

- Такого вопроса не возникало. Было другое: люди возмущались тем, что не было своевременного оповещения, в том числе, почему храм не звонил в колокола. Хотя это возмущение  неадекватно: в храме - маленькие колокольчики и вряд ли многие могли бы их услышать. Что касается помощи, храм сделал все, что было в силах.

В ситуации несчастья человеку порой хочется найти виноватого. И задача в том, чтобы помочь ему перевести энергию из агрессии на что-то более позитивное и созидательное. Я не спорил с людьми, просто выслушивал, и переводил внимание на то, что сейчас важно обратиться к Богу, успокоиться, помолиться, получить благословение, понять, что человек не один, что есть те, кто готов быть с ним, помочь понять, что нужно в этой ситуации, объяснить, где возможно получить необходимые для жизни вещи.

- На ваше место кто-то приехал?

- Да, конечно.

В Крымске нужна была и другая помощь: когда стали привозить вещи для пострадавших, сначала их просто сваливали в кучу и все. И это тоже был травмирующий фактор: люди приходили и хватали мешки с помощью, боялись, что другие ее разберут и им не достанется. Не говорю уже о том, что в такой форме предлагать помощь – это не уважать достоинство человека. Буквально перед самым отъездом мы начали помогать организовывать раздачу гуманитарной помощи, чтобы, например, вещи висели на вешалках как в магазине, и человек мог бы прийти и спокойно посмотреть, что есть и что ему нужно и был бы кто-то, кто мог бы его проконсультировать и помочь. Чтобы не возникал ненужный ажиотаж, помощь стали передавать адресно, и это тоже было уважительно по отношению к пострадавшим.

- Говорят, что разные штабы по оказанию помощи действовали несогласованно.

- Да, несогласованность была, а к помощи, которую предлагала Церковь, относились… не очень серьезно.

Мне лично кажется, что Церковь выполнила задачу, которую должна была выполнить: помощь поступила быстро, волонтеры трудились по мере своих сил.

Некоторые в блогах писали о том, что оказание помощи - это пиар-ход, попытка реабилитации после недавних скандальных историй. Я совершенно с этим не согласен, потому что это была реальная помощь, а не попытка пиара.