Смерть в мировой литературе (Ч. 1)
Для литературы смерть - такая же тема, как любовь. Вечная. О ней написано не больше, чем о прекраснейшем чувстве на земле, но много, очень много. Смертью заканчивают произведения, а иногда и начинают с нее; она может подстеречь читателя (или героя) на обыкновенной печатной странице. Смерть шутит в древнегреческих комедиях, беспощадна к самым добрым людям в повестях о Великой Отечественной, пугает и манит трепетных героев лирических стихотворений. В романах она предпочитает хороший, крепкий яд, последнее желание и не выносит таких глупостей, как раскаяние и прощение. В сказке Андерсена «Девочка со спичками» смерть освещает мир своими величием и необходимостью, а мы плачем и плачем над этой историей.
Такой милый... он не умрет?
-Умрет в конце книги такой-то герой или нет? Почему часто читателей из целого произведения больше всего интересует это? Когда выходила последняя книга о Гарри Поттере, поклонники юного волшебника гадали, устоит ли он в битве с Волан-де-Мортом, выживут ли соратники и того, и другого. Уже знающих, чем все закончится, журналистов просили не раскрывать главную интригу. Почему не важнее что-то другое? Какие-то изменения внутри действующего лица, сломы, преодоления...
-(Смеется.) Не знаю, не читал «Гарри Поттера», поэтому мне трудно судить об этой эпопее, но книги часто так читают. Произведения, написанные для развлечения, основываются на ожиданиях читателя, а что будет дальше, что произойдет. Содержание, то, что происходит с внутренним миром героев, - это мало волнует. Большинство следит за чисто внешней судьбой: женится он или не женится, например.
-Почему так?
-Потому что этот человек и сам похоже живет. Он живет, ожидая каких-то событий. В этом есть свой смысл, особенно если это молодой человек. Он ждет, когда он окончит школу, когда он пойдет работать, когда он встретит девушку, и так далее, и тому подобное. Жизнь человеческая построена на ожидании будущего. Возможно, это не самое правильное, не самое совершенное отношение к жизни. Быть может, у каких-нибудь святых другое отношение к жизни, понимание, что самое главное - это те события, которые внутри происходят. А все события внешней жизни они рассматривают как испытание для себя, как повод подняться выше в духовном плане.
-Но если читателя нередко захватывает ожидание гибели полюбившегося персонажа, должен ли это учитывать автор? Начинаешь читать роман «Отцы и дети» с оглавления и видишь среди прочих такое название: «Болезнь и смерть Базарова». Когда с первых страниц узнаешь, что это еще и главный герой, то все - все испорчено. Когда Евгений заболевает, а Тургенев держит тебя в напряжении, не подумав о том, что тебе уже все известно, становится совсем грустно. Ему можно было так поступать?
-Конечно. Интрига имеет второстепенное значение в таких произведениях, как «Отцы и дети». Тут интерес читателя должен быть к другому прикован. Как Базаров примет смерть - вот что важно. Как он к ней отнесется? Сохранит ли он верность своим взглядам или он их изменит? Вот подлинная суть произведения.
-Думал ли так же Иван Сергеевич?
-(Серьезно.) Это я не могу сказать точно, но, скорее всего, да. Конечно, другими словами, но все же так.
Впечатлительным не читать
-Борис Акунин написал разнообразных убийств раз где-то в пять больше, чем самих детективов. И человек, быть может, не подозревавший, что таким способом, по таким причинам можно убить, прочитает и будет их знать. То же самое с самоубийствами: кому-то, наверное, и в голову бы не пришло, что можно покончить с собой, бросившись, как Анна Каренина, под поезд, если бы Лев Толстой не подсказал... Должен ли писатель помнить об ответственности, повествуя о смерти?
-Об этом помнить нечего, все это не проблема. Или надуманная проблема. Человек, который хочет покончить жизнь самоубийством, не берет в руки роман. И толкает его к последнему шагу вовсе не чтение книг. Толкают очень тяжелые жизненные обстоятельства: смертельная болезнь, несчастная любовь... И человек, который переживает эту любовь как несчастную, уж он найдет способ, как покончить жизнь самоубийством. И не обязательно ему под поезд бросаться, он может найти какие-нибудь другие способы. Так что обвинять писателя, что его рассказ, где говорится о самоубийстве, подтолкнул кого-то к нему, несерьезно.
-Не согласна!
-Да чепуха это! Потому что по сравнению с жизнью, которая толкает человека к самоубийству, это такой пустяк, о котором даже и вспоминать нечего! Вы думаете, что кончают жизнь самоубийством только те люди, которые прочитали «Анну Каренину», что ли?
-Нет.
-А я вам скажу, что девяносто девять процентов людей, которые кончают жизнь самоубийством во всем мире, и не слышали про этот роман.
-По-вашему, самоубийство и смерть - совершенно разные понятия?
-Да! Безусловно! Смерть ждет каждого человека, а самоубийство касается лишь отдельных людей. Это не одно и то же, это совсем разные темы. Если в мировой литературе самоубийцы еще более-менее встречаются, то в русской их, кроме Анны Карениной, и нет.
-Смердяков еще повесился.
-Ну хорошо, еще «Братья Карамазовы» и «Бесы» Достоевского . Но это ничего не значит.
Убийца, но красавец
-Во многих сказках, рассказах, повестях разбойники, непременно красивые и умные, лишают людей жизни направо и 
налево, а их воспевают, обожествляют, преподносят как каких-то героев.
-(Смеется.) Каких разбойников?! Вы хотите сказать, как относиться к изображению насилия, жестокости, убийства? Я плохо отношусь, считаю, это вред приносит.
-Когда злодея выводят как сугубо положительного персонажа, достойного восхищения...
-Это романтики придумали, демонизация такая. Лермонтов показывает же своего Печорина привлекательным человеком, но он убийца.
-Вот-вот!
-Проблема-то в чем?
-Можно ли так делать?
-(Смеется.)
-По вашему мнению.
-Никак не могу понять ваш вопрос. Раз человек написал, значит, можно.
-Разве?
-А что, нет?!
-Не всегда то, что ты пишешь, можно потом печатать.
-(Смеется.) Если хорошо написано, значит, можно.
-Ох.
-Ох.
