Москвичам и гостям столицы предложен новый аттракцион: начал свою работу первый «гайд-парк»

Но московский Гайд-парк надо было еще найти. В анонсе мероприятия значилось туманное: «на набережной у Крымского моста». На набережной парка Горького пахнет новым асфальтом, народ рассекает на роликах и самокатах, маленьких электромобилях. На газонах, устроившись по двое на огромных деревянных или ротанговых лежаках, устроились отдыхающие — радуются первым тёплым дням. Интересно, я таких лежаков нигде не видела, хотя, когда я последний раз была здесь? Лет семь назад, больше? Раньше парк Горького был единственным местом, где можно было прокатиться на внушающем трепет аттракционе «Корабль», а еще колесо обозрения! Исчезло всё куда-то. Многое изменилось, возможно, к лучшему: гуляющих много, от причала отправляются речные трамвайчики, в тире раздаётся стрельба за приз века — игрушку медвежонок-панда: «Папа, вон ту, стреляй же!» А митингом и не пахнет. Вдалеке вижу группу ребят с телекамерами, ага, журналисты. 

— А не знаете ли, где здесь проходит митинг…

— Трёхсот одиноких девушек? — перебивает меня один из тележурналистов, и осматривает с головы до ног оценивающим взглядом: вы что ли на митинг? 

— Вон там будет, мы сейчас пойдем снимать. 

Идти пришлось до самого Крымского моста. Здесь уже и не парк как будто: шлагбаум, стройка какая-то — задворки, бывшая парковка. Выделили площадку, чтобы не привлекать внимание отдыхающих. Единственный плюс — удобно наблюдать с моста, забрался, и всё мероприятие как на ладони. Около шлагбаума мужчина кричит в телефонную трубку: «Да, я тут у этого самого Гайд-парка». Невольно зажмуриваюсь — где мы? В Лондоне? Вот и еще одно слово вошло в обиход нашей жизни — не привычно. Подхожу ближе — группками журналисты, всюду фотоаппараты, камеры, микрофоны. Но где же триста девушек? Участники не торопятся, журналисты бродят как неприкаянные. Ажиотаж вокруг акции со столь вызывающим названием велик, к тому же само действо привлекает внимание —  митинг, митинг! Сколько скандалов связано с митингами за последние два года… А тут вроде митингуй — не хочу. Вдруг некое оживление — появляется девушка-организатор и начинает что-то рассказывать, изголодавшиеся репортеры кидаются к ней. Издалека уже слышу от кого-то язвительное: «Одинокая девушка, а сама говорит, что замужем». 

— В чем суть акции? Проверка данной площадки — Гайд-парка, мы решили посмотреть, насколько реально провести здесь массовое событие. Тема была выбрана наобум, но неожиданно вызвала интерес — такая светлая, весенняя история. 

Девушка обещает шарики, плакаты с надписями, адресованными мужчинам, музыкантов, поэтов и всевозможное веселье: «Только автобус запаздывает». Журналисты облегченно вздыхают и готовы ждать. 

— Мы хотим выяснить отношение общества к одиноким девушкам. Почему девушек называют «одинокими», а парней «холостыми» или «свободными» — это несправедливо. Мы хотим, чтобы нас считали свободными, но пытались завоевать. 

— А «мы» — это кто собственно?  

— Мы работаем в отделе культуры «Московского комсомольца». Когда узнали, что правительство Москвы открыло такие площадки, решили просто проверить, как всё происходит.

Всё ясно, чистой воды эксперимент «МК», хорошая работа, внимание привлечено огромное. Но проколы тоже очевидны, вернее очевиден главный прокол: заявленных трёхсот девушек не наблюдается. 

— Это митинг одиноких журналистов, а не одиноких девушек! Это обман потребителя! — кричит кто-то. Все смеются, а организаторша смущенно оправдывается:

— Они просто испугались, в интернете данная акция вызвала такую агрессию, столько негативных отзывов. Девушки не рискнули присоединиться, застеснялись.

Толпа журналистов внезапно находит новый объект — приехал глава Департамента культуры города Москвы Сергей Капков. Ага, вот он какой. Кто-то тут же начинает жаловаться, что девушкам не хотят выдавать микрофоны, музыкантам — усилители звука. «Девушки не должны кричать, они должны тихо сидеть, тогда на них мужчины обратят внимание, — тут же обрубает глава Департамента, — для одиноких девушек больше подходит День десантника». С юмором человек, хотя, судя по всему, предстоящий митинг ему совсем не нравится. 

— Это площадка для привлечения внимания к проблематике и вряд ли она будет востребована политическим силами, но сегодняшняя проблематика мне не интересна. Вот если бы было, например, что-то про бездомных животных, я бы с удовольствием поучаствовал. 

— Котики или собачки?

— Собачки, — стесняясь, отвечает Капков. 

Кто-то, подобно мне, удивляется расположению площадки для митингов:

— Не кажется ли вам, что здесь неудобно? Далеко?

— Почему? С моста люди могут смотреть. Потом, здесь всё специально подготовлено: камеры везде, повышенная безопасность. 

Да, мост рядом мне тоже понравился, а в остальном, кажется, приоритетным является желание скрыть митингующих подальше от людских глаз. 

— Парк не готов к Первомаю! — восклицает некий мужчина. И Капков, кстати, сам недавно занимавший должность директора парка Горького, тут же предлагает мужчине подать заявку на должность директора: журналисты веселятся, глава Департамента культуры отбывает на электромобильчике восвояси, одинокие девушки по-прежнему блистательно отсутствуют. 

Спустя полчаса — вдруг некое оживление: появляются три девушки с охапками жёлтых воздушных шаров. И началось… Происходящее можно рекламировать как руководство для желающих стать звездой: достаточно взять в руки шарик и на тебя накинется толпа — человек с двадцать — журналистов: «А вы одиноки?», «А что вы думаете по этому поводу?», «А как вы сюда попали?» Некоторые, кстати, пользовались шансом — откладывали фотоаппараты, брали в руки табличку с какой-либо надписью типа «Любовь» — и всё, становились звёздами. Соблазн велик, знаете ли, сама еле удержалась. 

Вскоре к трём организаторшам присоединились молоденькие девушки с плакатами о добром и светлом: «Я не хочу ничего решать. Я хочу платье», или: «Ты смотришь на девушку своей мечты». От «МК» явилась писательница Жанна Голубицкая. Держа под мышкой очередную книгу собственного сочинения «Любовь. Мужчина как предмет», она объясняла толпе репортёров, что настоящих мужчин стало совсем мало, что женщина не может чувствовать себя защищённой, что одинокие девушки — это девушки, имеющие смелость назвать себя таковыми и проч., и проч. Затем она предложила создать партию одиноких женщин и запустила в небо привязанный к шарикам бюстгальтер. Подобная демонстрация женского одиночества вызвала бурный восторг прессы, а писательница достала ещё одну книгу собственного авторства и начала позировать фотографам. 

В общем, каждый пиарился, как мог. Молодой человек с табличкой «Настоящие мужчины здесь!» на поверку всего лишь рекламировал некий сайт знакомств. Музыканты достали-таки где-то усилитель и азартно исполняли что-то этническое, без слов. Один из музыкантов, держа табличку «Мужчина — романтик?», с готовностью изображал перед телекамерами «отношения» с девушкой-фотографом, держащей табличку «Любовь». Всё тут какое-то ненастоящее: поза, одна только поза. 

И я уже было совсем разочаровалась, но внезапно появился молодой человек и стал спрашивать у молодых митингующих телефончики: «Простите, вы одинокая девушка?», — он видимо тоже едва верил в возможность встретить среди организовавших митинг одиночку. Кто-то из толпы закричал: «Горько!» А и правда, происходящее всё более напоминало поздно загулявшую свадьбу: шарики взвивались в небо, одинокая собачка размером с напёрсток бегала от фоторепортеров, дети каких-то неодиноких родителей выпрашивали шарики у митингующих, поэт, перекрикивая музыкантов, пытался читать стихи собственного сочинения:

А девушки с плакатиками, всё более воодушевляясь, кричали в объективы фото и видео камер лозунги о женском предназначении, о любви и одиночестве, о непреходящем и вечном. 

Первомай удался, и площадка новомодного теперь Гайд-парка прошла испытание: хоть и не триста девушек, но около ста журналистов выдержала точно, можно теперь и простых людей запускать — пусть митингуют. 

Но вообще, конечно, такое «торжественное открытие» Гайд-парка надо было бы провести не первого мая, а первого апреля. Это было бы честно.