Частная охрана в России: безопасность или угроза?

• Текст: «Татьянин день»

• Фото: Михаил Терещенко

***

По своему удельному весу эта поправка, вероятно, не самая серьёзная: например, гораздо более важным нововведением является предложение, согласно которому частные охранные структуры теперь смогут привлекаться для антитеррористической защиты важных объектов. Но для рядовых граждан, сталкивающихся с сотрудниками ЧОПов в повседневной жизни, гораздо важнее разобраться именно с этим: что значит — частный охранник имеет право применить физическую силу? По отношению к кому он ее имеет право применить? На каких основаниях?

Немного предыстории. Частный охранный бизнес возник в России совсем недавно, в постперестроечное время, на рубеже 1980-1990-х годов. Первое охранное предприятие было создано в 1989 году и называлось «кооперативное частное сыскное бюро». Вообще, кооперативы тогда были едва ли не единственной формой организации предпринимательской деятельности, подходящей для новых условий. Соответственно, появились и охранные кооперативы.

Прошло два десятилетия, прежде чем в «Едином тарифно-квалификационном справочнике работ и профессий рабочих» появилась профессия «охранник»; это произошло в 2009 году. Несмотря на то, что с 2010 года в России формально нет больше ЧОПов (частных охранных предприятий), а есть ЧОО (частные охранные организации), сама аббревиатура — ЧОП — прочно вошла в обиход. Это неудивительно, поскольку с сотрудниками охранных предприятий-организаций обычному гражданину приходится сталкиваться в современной жизни буквально на каждом шагу.

Можно представить себе, как житель какой-нибудь московской новостройки утром выезжает с «охраняемой территории» своего двора, везёт своего ребенка в детский сад — охраняемый, само собой; едет на работу, где его встречают новые охранники, соблюдающие порядок в офисном здании; потом он идёт пообедать в соседний торгово-развлекательный центр, на каждом этаже которого внушительными силуэтами дефилируют хмурые мужчины с рациями; вечером гражданин выкраивает час времени, чтобы успеть заскочить в «многофункциональный центр» — прописать (простите — зарегистрировать по месту жительства) новорождённого ребенка, — и здесь его также встречают охранники. Список мест, где мы имеем удовольствие ощутить себя в полной безопасности благодаря многочисленным «секьюрити», можно продолжать почти до бесконечности. Охраняют всё.

При этом, странным образом, ощущения безопасности не возникает. А иногда возникает совсем противоположное чувство: зазевается рассеянный гражданин, захочет сфотографировать детей в интерьерах очередного «мегамолла» — и будьте любезны познакомиться с оборотной стороной медали: «Здесь фотографировать запрещено!» И хорошо, если сказано будет хотя бы вежливо; про доброжелательных и обходительных охранников надо будет писать отдельную статью. Если только такие отыщутся когда-нибудь.

Комментарии юристов

Мы опросили несколько знакомых юристов: что ждать от внесения изменения в закон? Ответы оказались для нас неожиданными. Все как один они говорят о том, что поправка ничего по сути не меняет — скорее, упорядочивает вопрос применения силы, который в существующей версии закона «провисает».

Комментарий №1

Александр М., специализация — государственно-правовые отношения:

Маленькие армии

Численность сотрудников охранных предприятий разговор давно занимает общественность. В открытых источниках фигурируют цифры порядка 650-750 тысяч человек. Таким образом, численность частной охраны уже сопоставима с личным составом МВД или Сухопутных войск. В одной только Москве порядка 150 тысяч охранников. При этом никакой нормы закона, которая ограничивала бы численность частных военизированных формирований, нет; равно как нет и ограничений на степень оснащенности этих формирований оружием.

По оценкам самих представителей охранного бизнеса, с учетом нелицензированного персонала количество занятых в этой сфере превышает 1 миллион человек.

Несколько лет назад в закон были внесены поправки, направленные, судя по всему, на ограничение «полномочий» ЧОПов: в 2010 году охранным предприятиям было предложено «безвозмездно передать» органам внутренних дел либо продать в специализированных магазинах служебное гладкоствольное длинноствольное и огнестрельное нарезное короткоствольное оружие. Эта мера вызвала бурные дискуссии и ощутимое недовольство в рамках охранного сообщества. В адрес правительства даже было направлено открытое письмо от имени «охранной отрасли». Да, именно так именуют себя сотрудники охранных предприятий; насколько обоснован этот термин? «Отрасль промышленности» — это понятно, но «охранная»?

«Мы — одна из немногих отраслей, которые не просят и не получают никаких дотаций от государства. Мы вправе считать себя социально ответственной частью российского бизнеса, так как кроме создания рабочих мест и обеспечения защиты собственников еще и вносим немалый вклад в обеспечение общественного порядка и борьбу с преступностью. В настоящее время негосударственные охранные структуры представляют собой большое количество профессионально подготовленных и законопослушных сотрудников, которые обеспечивают безопасность десятков тысяч объектов на территории Российской Федерации. Это особенно актуально звучит сегодня — когда в результате проведения реформы МВД произошло значительное сокращение личного состава органов внутренних дел, а криминогенная обстановка осталась столь же сложной. В этих условиях деятельность частной охраны в общей системе обеспечения безопасности государства и общества должна быть еще более востребованной».

Эффекта это обращение не возымело, и на сегодняшний день ЧОО обязаны брать оружие в аренду у МВД. Что, кстати, является лишь возвращением к старой практике: в начале 1990-х существовал именно такой порядок.

Кстати, в том письме затрагивается одна тема, которую, по-хорошему, сотрудникам ЧОПов не стоило озвучивать: тема эффективной помощи правоохранительным органам в поддержании общественного порядка. Напомним: считается, что частные охранные предприятия в этом смысле выступают как бы единым фронтом с вневедомственной охраной, входящей в структуру МВД – с той лишь разницей, что последним доверяют охранять важные государственные объекты.

Несмотря на значительные финансовые вливания (с 2005 года объем рынка охранных услуг увеличился с четырех до семи миллиардов долларов), качество и эффективность деятельности частных охранников оставляют желать лучшего. Так, в 2010 году 663 тысячи сотрудников ЧОП сумели пресечь лишь 11% преступлений и посягательств на охраняемые объекты (282 из 2538 случаев). Получается, что в девяти из десяти случаев преступники, запланировавшие посягнуть на чужую собственность, находящуюся под охраной ЧОПов, вполне успешно реализуют свои преступные замыслы.

Для сравнения: за тот же 2010 год 157 тысяч сотрудников вневедомственной охраны предотвратили более 86 тысяч преступлений.

Ещё любопытнее посмотреть на ситуацию с помощью простой (пусть и наивной, может быть) арифметической формулы: разделим количество сотрудников ЧОП на число предотвращённых ими преступлений и получим некий условный показатель эффективности. Так вот, выходит, что для предотвращения одного преступления ЧОПам понадобился 2 351 охранник. Многовато. В то время как для вневедомственной охраны этот коэффициент равен 1,82 – т.е. с каждым отдельным преступлением справляется всего два (даже меньше) сотрудника ВОХР.

Несколько лучше обстоит дело с мелкими административными правонарушениями. Чоповцы предотвращают 15-16 тыс. случаев в год, но и здесь не обходится без ложки дёгтя: ни для кого не секрет, охранники способны как минимум нахамить не понравившемуся им человеку, а порой и просто избить «нарушителя», чья вина совершенно не очевидна. Кроме того, проблема оружия здесь проявляется в другой ипостаси: за последние несколько лет сотрудниками охранно-сыскных структур потеряно и утрачено 375 единиц служебного оружия.

По-прежнему не решена проблема кооперации ЧОП и организованной преступности. Незадолго до реформы эксперты МВД РФ свидетельствовали, что 84% опрошенных следственных и оперативных работников отмечали использование преступниками в качестве документов «прикрытия» удостоверений сотрудников охранных фирм. При этом третья часть из этих документов были подлинными. Лжеохранные фирмы, созданные криминальными структурами, успешно проходили аттестацию и переаттестацию. Так, например, на Ставрополье благополучно существовала фирма небезызвестных краснодарских упырей-«авторитетов» Цапков («Центурион-плюс»).

Сама правомочность применения силы сотрудниками ЧОП остаётся также зачастую под большим вопросом. Последний яркий пример — события в Новохопёрске, где 13 мая охранники ЧОП «Патруль» напали на активистов, выступающих против добычи никеля в Новохопёрском районе Воронежской области. Один из чоповцев в потасовке схватил женщину за горло. Атаман Культурно-национальной автономии Новохопёрска Игорь Житенёв за неё заступился и получил сильнейший удар в челюсть, в больнице ему позже диагностировали черепно-мозговую травму. После потасовки трёх активистов затащили за забор стройки и там продолжили избиение. По данным полиции, после драки были госпитализированы двое пострадавших, в РОВД поступило 14 заявлений о причинении повреждений, повлекших легкий вред здоровью; возбуждено два уголовных дела.

В свою очередь Уральская горно-металлургическая компания сообщает о массовых беспорядках и нападении на работников вахтового посёлка геологов.

Чью сторону займут правоохранительные органы, а затем, возможно, и суд?

Прямая речь

Дмитрий — охранник в прошлом. Теперь он респектабельный человек, бизнесмен. Говорит ёмко и коротко:

— Во времена моего охранно-телохранительского дела была такая же схема. У нас на территории санатория турки, что строили коттеджи в поселке «Газпрома», играли в футбол. Более двухсот человек. Мои ребята не могли их выгнать.

Я пришел из дома, нашел их старшего и предложил покинуть территорию. А их целая толпа — смеются, не уходят.

Я вытащил служебный «Макаров», выстрелил в землю, а потом этому старшему в ногу. А потом без паузы — в «скорую» и милицию. А потом и своим старшим. Все приехали, раненного турка забрали, а мне менты сказали: «Чего же ты промахнулся? Надо было наглухо валить урода!»

А моё начальство побухтело, но объявило мне благодарность.

*** 

Цитата из законопроекта:

«О всех случаях смерти или причинения телесных повреждений в результате применения охранником физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия уведомить прокурора в течение 24 часов».

Уведомить о ЧП должен именно ЧОП. Поэтому бесконтрольного применения силы быть не может и не должно, считают авторы проекта. Интересно, как отнесутся органы следствия к ситуации, когда о случившемся в силу «производственной необходимости» убийстве в полицию первыми сообщат родственники или друзья убитого — сразу после трагедии, а руководство ЧОП поставит в известность полицейских спустя, допустим, 22 часа после происшествия?

«Мы сами себе охрана»

Магазин «Мясо» в спальном районе столицы. Спрашиваем у продавщицы:

— А у вас есть охрана?

— А вам зачем?

Да, как-то мы в лоб, продавщица не знает, то ли мы шутим, то ли интересуемся с целью запланированного ограбления. Объясняем, что нужно задать пару вопросов для статьи. Женщина, облегчённо улыбаясь, рассказывает, что они вполне справляются своими силами и охрану не держат.

Заходим в магазин техники. Казалось бы: компьютеры, холодильники и проч., должна быть охрана. Спрашиваем — нас опять не понимают:

— А что, что-то случилось? — говорят с интересом и участием. В общем, опять мимо, тоже никакой охраны не наблюдается:

— Зачем? Мы сами себе охрана.

Действительно, продавцы все как на подбор — накачанные молодые парни.

Супермаркет на тихой улочке. Сразу при входе встречаем охранника, молодого парня лет двадцати-тридцати. Наконец-то. Нашему появлению и просьбе рассказать о своей работе он явно обрадовался, видно, что стоять около касс и наблюдать за потоком продуктов ему давно надоело. Просим рассказать о полномочиях, которыми он наделён. Александр (назовём его так) рассказывает:

— Я имею право попросить открыть сумку и показать содержимое. Если я явно поймал человека на месте кражи, то есть видел всё собственными глазами, поймал за руку, так сказать, то я останавливаю, предъявляю претензии. Заставлять никого не могу, только как бы вежливо попросить. Иногда, чтобы не отвлекать посетителей, вывожу на улицу и там уже вызываю милицию.

— А вы обладаете какими-либо спецсредствами, оружием?

— Нет, ничего нет, только разговаривать могу, оружие моё — слово. Никакой физической силы применять я не могу.

—А вы знаете, что сейчас хотят ввести поправку к закону, предоставляющую вам право применять физическую силу?

Охранник неопределённо кивает головой — может слышал, может нет.

— Вообще это было бы хорошо, я хотя бы защитить себя смогу, если что.

— Но многие боятся, что это спровоцирует злоупотребление служебным положением, так сказать.

— Да ладно, вон по телевизору показывают, все и так злоупотребляют, а начальство отмазывает.

— То есть вы считаете, что вообще такая поправка была бы полезна — применять физическую сиу?

— Да, я смогу защищать себя. Сейчас — не могу.

— Странно, что у вас даже нет никаких спецсредств типа баллончика газового, хотя бы. Почему так?

— Не знаю, я вообще здесь недавно, три месяца всего, провели инструктаж, все документы есть, все мои права — всё.

Мимо проходит продавщица, охранник замолкает и ждет, пока она пройдет, может, вспоминает о том, что на рабочем месте болтать не полагается.

— А до этого вы никогда не работали охранником?

— Нет, что-то вдруг решил пойти и всё, сам не знаю почему. Здесь очень неудобно расположен объект, состоит из двух частей, поэтому часто я просто не успеваю уследить. Вот недавно одного «профукал», можно сказать, я зашёл за угол, а он схватил пузырь и бежать.

— А у вас не пищит ничего у касс, если проносят краденное?

— Не, здесь ничего нет, один вид.

Комментарии юристов

Комментарий №2

Ольга Иванова, кандидат юридических наук:

Как они работают

Так получилось, что в последнее время неким центральным фронтом, на котором разворачивается основной конфликт между обществом и «охранной отраслью», стали отношения охранников и энтузиастов-фотографов, пытающихся доказать несостоятельность запрета на съёмку «охраняемых объектов» — магазинов, вокзалов и пр.

Вот, например, свежая запись в блоге фотографа Ильи Варламова: диалог с сотрудниками охраны на одном из московских вокзалов, где фотограф попытался сделать пару снимков. Мизансцена, можно сказать, воспроизводит классический сюжет.

— Снимать нельзя на вокзале.

— Кто вы?

— Военнослужащий.

— Тогда, пожалуйста, отойдите от меня. Я вас боюсь.

— Снимать *** — неразборчиво.

Я прошу пригласить сотрудника полиции. Подходит человек в черной форме «РЖД-Охрана» (это не полицейский, но сотрудник собственного охранного ведомства РЖД — Ред.).

— Можно я сниму, кто вы, — пытаюсь снять бейджик его.

— Нельзя меня снимать!

— Вас тоже нельзя снимать? Вас-то почему?

— Да потому что нельзя.

— У вас тут свои законы?

— Я могу у вас все отобрать! Поломать могу!

— Отобрать и поломать?

— Да.

— Да вы что?!

— А какое вы имеете право меня снимать?

— Вас? Полное право! А почему я не имею право вас снимать? Вы хотите отобрать и поломать мой фотоаппарат?

— А вы что, хотите меня снимать?

— Естественно.

— Не можете.

— Вы подозрительный человек, который мне угрожает.

— А вы не угрожаете? Фотки тут делаете.

— Я вас не видел вообще.

— Как не видел? У вас с головой в порядке вообще? Вызываю сейчас наряд, сейчас посмотрим! Флешки сейчас заберем... сейчас вам будет! Смешно вам, да?

— А вы откуда, простите…

— Здесь живу.

— Нет, вообще.

— С Кавказа, с Дагестана.

— У вас, наверное, другое законодательство? Где вас учили?

— Почему?

— У нас в Москве законы РФ действуют.

— Я служу по инструкции! Мне как сказали, так я и делаю.

— Очень жалко. что вы с законом не ознакомились.

— Ознакомился я всё.

— Вы же на норму закона сослаться не можете, на основании чего нельзя снимать. Сошлитесь. Почему?

— Потому что заказчик сказал «Нельзя».

Остаётся только догадываться, как воспрянут духом сотрудники охранных структур после принятия поправки: «всё отобрать и поломать» теперь можно будет совершенно законно? Да и, кстати, так ли уж важна для частных охранников норма закона, если заказчик-хозяин скажет «Нельзя»?

Прямая речь

Еще один магазин, опять продукты, пожилой охранник нервно осматривает нас, стоит не у касс, а у прилавка с овощами, помогает продавщице грузить апельсины. Но зато здесь у касс есть «пищалки», так что охранять легче. Подходим, напрашиваемся на разговор, опять реакция: зачем вам? Объясняем. Николай (имя снова вымышленное) вроде бы и особой охоты отвечать не проявляет, но и не отказывается от разговора:

— Ну, спецсредств у меня никогда не было. Воруют, конечно, приходится разговаривать, сами отдают. — Лицо у охранника приобретает багровый оттенок, даже страшно, верится, что сами отдают, хотя бы из милосердия — с таким давлением и до инсульта не далеко.

— Если разрешат применять силу, буду только рад, не потому что хочется, а потому что иногда надо один раз дать понять. Ведь по нескольку раз некоторые воруют, хулиганы местные: денег им мамка не дала — так берут. Хотя у нас место тихое, это вам надо куда-нибудь в крупный магазин, хотя, может, там и разговаривать не станут — хозяева все.

— Тихое? — вступает в разговор продавщица, вешающая апельсины, — как же, воришек полно.

Охранник еще больше багровеет и отходит в сторону.

— А в каких случаях, по-вашему, есть смысл применять не кулаки, а оружие?

— Оружие? Вооружённое ограбление или терроризм, но вообще у меня оружия нет, если что, только тревожная кнопка есть.

Вообще он разговаривает нервно, торопится отвязаться, отвлекли мы его... от апельсинов.

Комментарии юристов

Комментарий №3

Алла Рубанова, юрист:

Из сообщений информационных агентств

В целях повышения уровня безопасности объектов законопроект вводит новый вид охранных услуг. ЧОПам будет разрешено обеспечивать внутриобъектовый и пропускной режим на объектах, в отношении которых установлены обязательные требования по их антитеррористической защищенности. Лицо, нарушающее пропускной или внутренний режим или совершившее противоправное посягательство на охраняемое имущество, может быть задержано охранником и должно быть незамедлительно передано в полицию.

При этом оказание охранных услуг в целях защиты объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств будет осуществляться с учетом требований законодательства в области обеспечения транспортной безопасности. Собственно, в том и состоит главная цель проекта: частные охранные структуры привлекаются к антитеррористической работе. Однако документ оговаривает, что частная охранная деятельность не распространяется на объекты государственной охраны и охраняемые объекты, предусмотренные законом «О государственной охране», а также на объекты, перечень которых утверждается правительством. Иными словами, будет установлен перечень особо важных мест, где должна быть только государственная охрана.

Законопроект принял в работу комитет Госдумы по безопасности и противодействию коррупции. Сейчас документ направлен в рассылку для сбора отзыв и предложений. Замечания принимаются до 21 июня. Сам проект включен в примерную программу совета Госдумы на июль.

Прямая речь

Охранника МГУшных факультетов на Моховой можно было бы охарактеризовать одним подходящим к случаю выражением: «человек на шухере» — такой у него хитровато-заговорческий вид. Лет сорока пяти, худощавый, невысокий, в разговор вступил сразу и с удовольствием, но о поправке ничего не слышал:

— Нам не давали никаких пока распоряжений. У нас законодательства практически нету для охранников, уж сколько лет охрана существует, а законов до сих пор принять никаких не могут. Но, конечно, надо бы принять такую поправку. Студенты постоянно пробегают (я на трёх факультетах стою), их пытаешься задержать, они драться лезут. Мы-то не имеем права применить ничего, я просто вот так могу встать, — раскидывает руки в стороны, — и всё, даже руками не имею права дотронуться до него. Спецсредства, это в зависимости от разряда: у нас четвёртый разряд, именно дается на такие учреждения, где учатся. Я вот только позавчера ездил, подтверждал квалификацию на разрядность.

— А как часто вы должны подтверждать?

— Один раз в два года, раньше было раз в пять лет. Те, кто имеет оружие — сдают каждый год, там строго очень. Думаю, что поправка будет тоже по разряду даваться, вот пятый разряд — наручники можно носить, дубинку, а нам — ничего, но может хотя бы можно будет голыми руками их задерживать, а то у нас и этого нельзя. Был у нас случай уже, вон, на журфаке: дали охраннику по харе и убежали, а задержать-то его он не имеет права. Милиция — раз, хотели догнать — не догнали. За что двинул? Просто так, за то, что не пустили на факультет, у нас же пропускной режим строгий. Так что хорошо, чтобы была поправка, я хоть за руку мог бы схватить и вывести, а у нас нет никаких полномочий.

— Но не вызовет ли это волну злоупотреблений теперь уже со стороны охраны?

— А, извините, вы частенько смотрите передачи по телевизору? В ресторанах, магазинах, хватают, даже не имея никаких спецсредств; это давно уже идёт — так и будет оно. Но всё равно, если бы у меня были права такие, чтобы я мог за руку взять, спокойно — не предъявил он мне пропуск, я его взял за руку и вывел: нет? извини меня, пожалуйста.

Сейчас ещё ничего, вот раньше, когда только начинали охранные предприятия появляться, студенты курили везде, пили везде, а сейчас поменьше такого стало, как-то побаиваются уже. Я, бывало, задерживал какого-то, докладывал старшему преподавателю, а там уже пусть разбираются: как, зачем, откуда. Или некоторые: мы его просим студенческий — он суёт нам корочки: я помощник депутата. Ты сюда заходишь — ты студент: предъяви студенческий билет.

— А студент может вас попросить предъявить корочки?

— Вот они лежат, — хлопает себя по нагрудному карману, — мало ли, придёт какой проверяющий. Нет, мы не имеем права показывать ничего. У нас если что случилось, я начальнику охраны скидываю, если какие-то съёмки, какое-то мероприятие, я обязан доложить, если какие-то непонятные вопросы — все докладываю начальнику. ФСО ходит — я начальнику скидываю, он сюда приходит, уже сам разбирается, мы же не имеем права открывать чердаки, центр же. Здесь раньше на главном корпусе милиция стояла на шпиле, а теперь просто охранники стоят, платить-то стало меньше МГУ, и милиция отказалась. Я знаю, вообще гражданские стоят сторожами — вообще ужас. Какие права у них? А мы стараемся в конфликт не вступать, о плохом не думать. Чем больше думаешь…

Это ещё ничего. Самые основные проблемы — знаете где? Я же многих охранников знаю, разговариваем; самое плохое место — элитные дачные посёлки, там, как уезжают хозяева, начинаются грабежи. Вот там опасно. А у нас — ничего, на факультетах проверяющие ночью приезжают, мы ночуем, а как же? Везде вахтовый метод, потому что москвичи за такую зарплату не идут, приезжие все, поэтому ночуем, запираемся. Но оружия на ночь всё равно нет, кто-то будет ломиться — я старшего вызываю просто.

И вдруг внезапно спрашивает:

— А вы что, очерк хотите писать? Лучше не надо, это грязная тема, вопрос тяжёлый очень, не надо.

*** 

P.S. Ни один из согласившихся ответить на наши вопросы охранников на поверку оказался не знаком с поправкой, которую в ближайшее время предстоит обсуждать депутатам.