Митрополит Антоний (Храповицкий): Ветеран русской печати. Памяти А.С. Суворина
И в то же время самого Суворина помнят и в современной России. Так, 11 сентября в московском Доме-музее А.П. Чехова директор Государственного литературного музея Дмитрий Петрович Бак открыл юбилейную выставку "Как издатель я оставлю прекрасное имя". "Татьянин День" присоединяется к этой инициативе публикацией посвященной А.С. Суворину статьи другого известного русского консерватора, первоиерарха Русской Зарубежной Церкви митрополита Антония (Храповицкого), написанной к 100-летию издателя и публициста в 1934 году.
Об Алексее Сергеевиче Суворине наша пресса заговорила одновременно с появлением первых номеров "Нового Времени" и военных действий на Балканах. Я тогда был мальчиком лет тринадцати и зорко следил за тем, как в названной газете постепенно росло и крепло патриотическое направление. Я сказал - постепенно, потому что патриотизм был тогда в таком загоне у читающей публики, что даже "НВ" должно было предварительно набраться храбрости, чтобы стать на сторону патриотической печати, в чем оно подвизалось с мудрою осторожностью и, быть может, несмотря на последнюю, подверглось бы жестокому гонению со стороны либеральных западников, подвергавших систематическому гонению всякую патриотическую мысль, всякое проявление патриотического чувства.
Пожалуй, не сразу определилось со всею ясностью направление "НВ". Может быть, мне изменяет память, но она свидетельствует теперь о том, что во всяком случае не с первого номера названной газеты засветила патриотическая заря для русской публики и, в частности, для Алексея Сергеевича.
Впрочем, конечно, претендовать на такую осторожность и постепенность было бы неблагоразумно, и если грибоедовский Молчалин говорил: "В мои года не должно сметь свое суждение иметь", то так называемое общественное мнение сразу же стало охранять нашу прессу от увлечения патриотизмом, но ему на помощь пошла наша общественность, предложив публике несколько литературных вечеров в защиту славян.
Это было тогда, когда общество не на поводу прессы, а взявшее у последней повода, само повело их и притом не непосредственно, а через модный тогда панславизм, по направлению к славянофильству, невзирая на насмешки досужих писателей левого направления, которые издевались даже над словом "славяне", "славянофильство" и не прочь были тут подсовывать разные неискренние и нечестные намеки на то, что это направление втайне революционное.
Если бы таковым представлять какое-либо западническое течение, то это было бы на руку предтечам революции, но если популяризировано направление патриотическое, то публицистика того времени находила минус для предлагаемой идеи.
Однако самая жизнь блестяще опровергла западническое конституционное направление и награждала нескончаемыми аплодисментами ораторов-славянофилов, начиная с тогда малоизвестного профессора Духовной Академии М.О. Кояловича, а "НВ" уже почувствовало тогда надежную почву для определенного продолжения своей публицистической литературной деятельности, и никого не удивило то восторженное состояние публики, когда она, выслушав надгробную речь И.С. Аксакова перед панихидой о недавно убиенном государе Александре II, долго не могла успокоиться и прекратить аплодисменты, сменившиеся глубоко прочувствованным словом высокоинтеллигентного протоиерея М.К. Яхонтова, тоже весьма глубоко взволновавшего многочисленных слушателей на том же собрании.
Но гадкая революция продолжала свое разлагающее души влияние и вот уже в начале 90-х годов надгробное слово популярнейшего профессора Ключевского о государе Александре III (в Москве), хотя вызвало тоже дружеские аплодисменты, но не обошлось без шикания распропагандированных профессорами студентов.
Так угасал русский патриотизм и его представители на профессорских кафедрах в русских столицах.
Впрочем, вместе с тем продолжал возрастать и русский народный патриотизм, выражавшийся в том бурном восторге, с которым общество в 1881 году, вскоре после кончины государя Александра III, приветствовало своего любимого оратора патриота И.С. Аксакова, а газета "Новое Время" уже тогда была признана всеми за центральный орган русского патриотизма, которого уже давно перестали стыдиться, как и издание "Нового Времени", освобожденного публикой от насмешливых прозвищ и признанного на долгое время русским патриотическим знаменем.
