28 лет без Лотмана

28 октября 1993 года мир остался без Юрия Лотмана.

Без него остались все мы, его бывшие студенты. Его родные, коллеги, внуки…

Мировая наука.

В тот осенний день муж почему-то прятал от меня глаза, а также газеты… И выключал радио.

Я была беременна сыном, и он боялся сообщить мне о непоправимом. О смерти Лотмана. И правильно делал…

Потом как-то, уже не помню, подготовил и сказал.

Помнится, сразу почему-то подумала о том, какая я была шестнадцатилетняя дура, когда, случалось, просыпала лекции Юрия Михайловича. Ведь первое время он был для меня просто преподавателем Лотманом. Одним из.

Юрмих, как называли между собой Лотмана все студенты и коллеги, был человек-праздник.

Человек-праздник с печальными иудейскими постоянно воспаленными от бесконечного чтения, писания и думания глазами.

Может ли быть человек-праздник с печальными глазами? Даже когда смеется.

Значит, может.

Все, что он делал, как выглядел, как говорил, как смеялся, как негодовал, как ходил, всегда пропуская вперед всех женщин и нас, сопливых студенток, снимая перед каждой головной убор. Как смотрел, как молчал, как слегка заикался, как вел себя в ситуациях сложнейших нравственных выборов, как хохотал – все было праздником для окружающих.

Юрий Михайлович читал нам лекции по русской литературе, вел семинары, на которые съезжались со всего Союза, по семиотике, истории русской культуры.

Образовывал.

Но на самом деле, и это я поняла только через много лет, Юрмих учил нас быть людьми.

Через литературу, мировую культуру, через разговоры о людях чести и бесчестия. Через постоянное внушение важности понимания, чужих знаковых систем.

Потому что понять, что это такое, иная знаковая система, — это значит понять другого. Иного. Не такого, как ты.

"Зачем мне другой, если он точно такой же, как я?" — никогда не забуду, как это произнес на лекции Юрмих. Как прочувствованно и как выстраданно.

Он и жил так.

Мало кто живет так, как говорит и декларирует. Он сумел и нас, многих из нас, научить этому. Возможно, сам того не подозревая. 

К счастью, жизнь не ставила Лотмана перед таким невообразимо страшным выбором, как поставила, например, Корчака.

Не приведи Господи!

Но все поступки его в ситуациях сложного выбора были высочайшей пробы.

Наверное, не все, кто учился у него, стали прекрасными людьми. Но те, кого я знаю до сих пор, — именно такие.

Семь лет назад мы с мужем были в Тарту на могилах Юрия Лотмана и его супруги Зары Минц, моего научного руководителя.

Было очень холодно, много снега, все деревья в снегу и под ногами помнится хруст снега.

Тишина, будний день.

Я стояла и думала, что мне сегодня столько же лет, сколько этой паре было тогда, когда мы были студентами… Стояла и думала, вспоминала, потом тихо, совсем тихо сказала: "Зарочка…"

И вдруг с дерева, которое было над могилой Зары Григорьевны, стал с шумом осыпаться снег.

Сыпался и сыпался, пока все ветки не обнажились.

Как будто услышала и ответила…

А я стояла пораженная, вспоминала и думала – почему нам никто тогда не сказал, что все это называется счастьем?..