Герои, которых мы заслужили

Майор Гром — одна из последних попыток создать отечественного супергероя. Фото — geekster.ru

Россия пытается догнать этот поезд. Режиссёры и писатели год за годом стараются найти близкий массовой аудитории образ супергероя. В 2009 году такой концепт попытались создать режиссёры Александр Войтинский и Дмитрий Киселёв в фильме «Чёрная молния». С 2012 года издательство Bubble выпускает несколько серий комиксов о российских супергероях («Инок», «Майор Гром», «Бесобой», «Красная фурия»). На 2016 год анонсирован фильм Сарика Андреасяна «Защитники».

Но ни один из персонажей российских комиксов не приблизился даже к уровню известности второстепенных участников серий DC или Marvel. Возникает вопрос: почему за 80 лет развития жанра наша страна не породила ни одного настоящего супергероя? И почему она вступает в гонку именно сейчас?

Так закалялся миф

Атмосфера Великой депрессии стала питательной средой для появления супергероев

Как полагает ряд исследователей, образ супергероя возник в 30-е годы. «Соединённые Штаты были идеальны в качестве плацдарма для новой мифологии, — рассказывает культуролог, автор книги "Век супергероев" Дарья Дмитриева. — В Европе уже были сложившиеся герои, мифы, поэтому совсем нового героя там не могло получиться».

В США концепт супергероя появляется накануне Второй мировой войны. «Он выражает для американцев надежду на преодоление Великой депрессии, создает образ США как сильной державы, имеющей существенный голос на мировой арене», — отмечает культуролог.

Кроме того, в это время на североамериканском континенте распространялось радио. Это была настоящая революция! Новое медиа уничтожило разницу в скорости информационного обмена между частями гигантской страны и домами, расположенными на соседней улице. «Радио сжимает мир до размеров деревни и создает ненасытную деревенскую тягу к сказкам, сплетням и слухам», — писал основоположник медиааналитики Маршал Маклюэн.

Радио, а позднее сериалы популяризировали супергероев и закрепляли их образы в массовом сознании. По словам совладельца одного из крупнейших московских магазинов комиксов «Чук и Гик» Ивана Чернявского, влияние новых медиа наложилось на богатую традицию американской бульварной литературы, в результате чего и появились комиксы о супергероях. «До них существовали приключенческие книжки с элементами фантастики, где появлялись персонажи в масках, одинокие мстители, приключения которых были очень сериальными — про них выходило большое число текстов самого простого содержания. Супергерои стали естественной эволюцией этой модели», — считает Чернявский.

В эпоху радио даже лёгкие приключенческие романы стали казаться слишком тяжеловесными и скучными. Комиксы были мобильнее и давали больше эмоций на квадратный сантиметр бумаги — они стали идеальным форматом для новой американской мифологии. А её содержанием оказались основные ценности нового американского общества.

Лекарство от страха

Летящий Супермен. Фото — pulya.org

Всякий миф — мощное успокоительное средство. Он вносит порядок в мироздание, придает событиям смысл, вызывает ощущение уверенности и прочности бытия. Таким был и миф о супергероях: люди в ярких костюмах выходили на вечную битву со злом, чтобы простые смертные обрели твёрдые ориентиры в хаосе XX века.

Первые супергерои — Супермен, Капитан Америка, Зелёный фонарь — были подобны античным борцам с хтоническими чудовищами. Их порождало желание общества справиться со страхами, вызванными экономическим кризисом и предчувствием войны. Но по мере развития жанра характеры старых персонажей менялись, к ним добавлялись новые, с ключевыми для американцев личностными качествами — находчивостью, отвагой, самостоятельностью (Бэтмен, Человек-паук, Чудо-женщина).

«Ценности, которые декларируют герои, максимально точно отражают ценности своего общества, — напоминает Дарья Дмитриева. — И в первую очередь супергерои выражают идею значимости поступка индивида. Второй важный импульс — в формуле "справедливость превыше закона"».

Почему в СССР не было своего Бэтмена?

Василий Иванович Чапаев в исполнении Бориса Бабочкина полюбился миллионам советских зрителей. Кадр из фильма братьев Васильевых

В первые годы существования СССР в этом государстве тоже была молодая культура, готовая породить новые образы. Однако к 30-м годам все творческие импульсы вне "линии партии" оказались подавлены. «Вместо "массовой культуры" у нас сформировалась "культура для масс", героика в большой степени диктовалась сверху», — считает Дарья Дмитриева.

Такой герой, как Супермен, в подобных условиях появиться не мог ни в каком варианте: его примат индивидуального над коллективным противоположен идейному основанию советского общества, утверждает Дмитриева. «Идея, что один человек может быть в чем-то лучше всех остальных (и к тому же этот человек — не вождь), никак не могла утверждаться в советской массовой культуре», — соглашается Иван Чернявский.

Советский Союз не нуждался в супергероях, потому что создавал другой миф, где была своя разработанная эсхатология, чёткие представления о добре и зле и, конечно, своя героика. Образы Чапаева, Стаханова, а позднее — Гагарина и Штирлица отличались и от классических героев прошлого (они боролись не за отдельный народ, не за человека, а скорее за революционные достижения человечества), и от американских супергероев, которые отстаивали коллективное благополучие индивидов по модели «американской мечты».

В то же время часть исследователей считает, что принципиальных различий между советской героикой и супергероями США нет: в их основе лежит один и тот же принцип. «Концепция супергероя, так или иначе, строится на идее Сверхчеловека, идущей от Ницше, — рассуждает литературовед Артем Новиченков. — Такой Сверхчеловек был не только в Америке. В фашистской Германии было представление об идеале Übermensch, в Советском Союзе такое представление тоже имелось».

Другие герои

Типичные герои 90-х — персонажи телесериала «Улицы разбитых фонарей»

Современная Россия уникальной героики почти не породила. С конца 1990-х годов общество пытается выработать образ героя, в том числе и по западным лекалам. По словам Ивана Чернявского, значительная часть современных отечественных супергероев почти полностью скалькированы с классических супергероев запада. Винить издательства за эту вторичность трудно: она способна гарантировать интерес небольшой, но устойчивой части аудитории комиксов, которая любит сходные американские образы, отмечает Иван. Чтобы закрепить интерес к уникальному, новому образу, требуются колоссальные вложения времени, денег и таланта, которые могут себе позволить только самые крупные игроки рынка.

Но возможно, именно желание идти по простому пути порождает исключительно блеклые образы, которые не становятся популярными. Артём Новиченков видит в этом закономерность: «Мы привыкли калькировать чужое. Может быть, стоит идти по пути сверхспособностей не внешних, а внутренних?»

С Новиченковым согласен автор социально ориентированных проектов Пётр Тренин-Страусов, критикующий персонажей фильма «Защитники». «Они не русские и не народные, и поэтому, скорее всего, не будут приняты как свои, — отмечает он. — За ними не стоит какой-то истории. Непонятно, зачем они, кроме того, что они крутые, сильные, мощные? Кого и от кого защищают? Сравните их, например, с богатырями, Штирлицем или черепашками-ниндзя!»

То, что российское общество отчаянно пытается найти новую героику, говорит о глубоком внутреннем недовольстве пантеоном героев, который сложился после распада СССР, считает Тренин-Страусов. По его словам, с 90-х годов этот пантеон почти не изменился: Данила Багров из фильмов «Брат» и «Брат-2», Саша Белов из «Бригады», Сергей Глухарёв из «Глухаря». У представителей бандитского-ментовского эпоса были свои сверхспособности: они выживали под пулями, всегда добивались своих целей. Нулевые годы не породили столь же ярких образов и не поколебали позиций этих героев.

«На самом деле вопрос не в том, есть ли у нас супергерои, — добавляет Петр Тренин-Страусов. — Вопрос — что делать, чтобы они были другими?»