Несмешные смешные. О фильме «Монах и бес» Николая Досталя

В ворота захолустного монастыря стучится странник по имени Иван Семенович, из-под рясы валит дым. Братия спасает Ивана Семеновича, обливая водой, а игумен принимает его в обитель

...В ворота захолустного монастыря стучится странник по имени Иван Семенович, из-под рясы валит дым. Братия спасает Ивана Семеновича, обливая водой, а игумен принимает его в обитель. Этот монах похож на юродивого, разговаривает в основном пословицами и готов пойти на самое трудное послушание. Как вскоре выяснится, он обладает суперспособностями, только все они не к добру. То выловит огромную рыбу-монстра, которая по виду напоминает мужской детородный орган, то одним махом выгладит стопку белья, используя в качестве утюга собственный зад. А все дело в том, что у него есть тайный помощник ― «часть той силы, что вечно хочет зла...»

Действие фильма происходит в первой половине XIX века, но для Досталя и Арабова это только предлог, чтобы пуститься со зрителем в рискованную игру, полную ироничных подмигиваний. Исторический фон проявляется лишь время от времени в забавных перипетиях: у экипажа, проезжающего мимо монастыря, внезапно ломается рессора, а в нем ― не кто иной, как Николай I, который вместе с Бенкендорфом вынужден остаться на сутки в монастыре, где переосмыслит свою жизнь благодаря разговору с Иваном Семеновичем. Или ― вдруг ― возникнет намек на двух известных литераторов: монах вспоминает подслушанный разговор в трактире, который вели некий «негр» и кто-то, «похожий на птицу»...

И все же «Монах и бес» ― это кино актуальное, про сейчас и про нас, со всеми нашими соблазнами, грехами и самоповторами. Недаром когда Иван Семенович, пытаясь уснуть, спрашивает у беса, как у них там в аду все устроено, то слышит в ответ, что сатана ― «очень эффективный руководитель».

Исторический фон проявляется лишь время от времени в забавных перипетиях: у экипажа, проезжающего мимо монастыря, внезапно ломается рессора, а в нем ― не кто иной, как Николай I

Дуэт Тимофея Трибунцева, исполнителя роли монаха, с Борисом Каморзиным, сыгравшим настоятеля, которого тоже обуревают мирские соблазны, ― это безусловная удача. Актерская органика Трибунцева ― в непредсказуемом сочетании смешного и трагичного. Его монах то нелеп, то зловещ, то одержим, то кается. В этом шутовстве просвечивает настоящая драма, разрывающая героя на части. Трудности наступают, когда на экране появляется бес (его вполне убедительно сыграл Георгий Фетисов). Накал драматизма спадает оттого, что зрителю всегда интереснее самому додумывать страшное, чем увидеть его воочию. Да и путешествие Ивана Семеновича на Святую Землю, где герой разгоняет торговцев реликвиями и заставляет беса стать человеком, кажется несколько умозрительным. Но и здесь заготовлен и катарсис, и остроумный финал ― снова смешной и неожиданный.

Обидно, что жанровая двойственность фильма может вызвать непонимание. К примеру, Максим Семенов назвал «Монаха и беса» «олеографией столетней давности», критикуя его за неуместную слащавость («лесковщину»). Но в том-то и дело, что авторы осознанно балансируют на грани лубка: их простодушие ― мнимое.

«Монах и бес» умен без назидательности и комичен без треша, он просто демонстрирует всегдашние «особенности национальной веры». Ожидание чуда здесь соседствует с великими соблазнами, а святых могут ненароком забить шпицрутенами и лишь потом осознать, кого потеряли; но святость все же побеждает. Арабов в «Монахе» шутит не без горечи ― и достигает нового уровня универсализма. Сценарист уже пытался сделать это в фильме «Орлеан» Андрея Прошкина (об этой картине мы писали отдельно), но там увлечение гротеском оказалось сильнее жажды истины и добра. Сходная гремучая смесь смехового и мистичного наблюдалась в фильме Александра Прошкина «Чудо» по его же сценарию: там скептик и коммунист Хрущев летел в провинциальный город, чтобы увидеть знаменитое «стояние Зои» с иконой.

Но в «Монахе и бесе» Арабов и Досталь впервые нашли для этого мироощущения по-настоящему гармоничную форму, и локальная история о смиренном и дерзновенном Иване Семеновиче переросла в убедительную, очень русскую мистерию.