Как готическая принцесса в Москве благотворительную ярмарку учредила

― Настя, как ребенок-неформал вдруг сделался православным, да ещё и волонтёром?

― Мне скоро исполнится 34 года. Я была тогда не ребёнком-неформалом, а взрослым человеком-неформалом.

― А в чем выражалась твоя «готичность»?

― В первую очередь, в музыкальных предпочтениях. С них всегда всё начинается. Хотя, например, моему мужу (Фёдор Ярмош, руководитель киноклуба в Добровольческом движении »Даниловцы» ― «ТД») нравится только готическая эстетика, к музыке он равнодушен. У меня наоборот.

― И что ты слушала?

― В 21 год я прочитала книжку про вампиров, а потом нашла форум и начала общаться с поклонниками писательницы. Мы наряжались и устраивали вечеринки с танцами, маскарады. А дальше началось: сшить себе платье в стиле Эльвиры ― Повелительницы Тьмы, покрасить волосы в синий. Новые друзья увлекались музыкой группы The Cure. Это до сих пор моя любимая группа, с неё все началось.

В музыке мне нравится пост-панк и готик-рок, электронная готика. Мне кажется, в каком-то возрасте все замирают в музыкальных предпочтениях, меньше узнают что-то новое. Вот и я застряла, новое слушаю очень редко. Я ездила на музыкальные готические фестивали в Польшу, Германию и даже в тур The Cure.

― Как ни странно, многие религиозные люди слушают подобное.

― Дэвид Гэхэм (солист Depeche Mode ― «ТД»), кстати, тоже стал православным. Есть, конечно, готы, которым нравится слушать какой-нибудь death-metal, где через каждое слово повторяется «попадите все в ад». В Польше на фестивале, например, была группа-хэдлайнер, которая использовала в своих шоу элементы БДСМ. Я такие коллективы не люблю и не слушаю. Когда я соприкоснулась с готикой, ещё не была воцерковлена, но воспитание, которое дали мне родители, не позволяло ходить на какие-то ужасные концерты.

Да, бывало, гуляли на кладбище, общались, смотрели на статуи. Но встречались отдельные товарищи, которые говорили: «Вот. Надо умирать».

Комната Белоснежки

― Вообще православие где-то коррелирует с готикой с её зацикленностью на смерти, но уводит дискурс в сферу Воскресения. А как ты пришла в храм?

― У меня был бойфренд, чья мама ходила в церковь. И он как-то предложил: «Пойдём причастимся». Я сказала: «Ну, пойдём». Потом мы расстались, но я узнала, что он начал ходить в Центр духовного развития молодёжи при Даниловом монастыре, в Школу молодёжного служения на лекторий о вере и Церкви, который был тогда в медучилище. И я тоже стала ходить на эти курсы.

Кстати, в этот период у меня были интересные отношения с готикой. Я же была неофитом в православии. Выкинула всю чёрную одежду, это было очень забавно. А мою комнату на фестивале в Польше подруги прозвали «Комната Белоснежки». На фестиваль я поехала с розово-белым гардеробом (в отличие от Германии, там был не такой бескомпромиссный дресс-код). А потом стала посещать исторические танцы в «Молодой Руси» при Новоспасском монастыре. Там у них оказалось волонтёрское направление, раз в две недели ходили в интернат в Черёмушках. Рисовали, общались с детьми. Я тоже начала туда ходить, потом стала координатором направления.

― Сколько лет ты в «Даниловцах»?

― С самого начала, когда волонтёры начали ходить в НИИ нейрохирургии имени Бурденко. Юра Белановский говорит, что я ― первый волонтёр, потому что все остальные были сотрудниками. Лида Алексеевская, Юра Белановский и КалисаПатлусова работали в Центре, Андрей Мещеринов был координатором. Но это, как оказалось, не моё: проблемы детей без родителей волнуют меня больше.

Два флакона вместо одного

― Чтобы столько лет заниматься волонтёрством, нужно, наверное, в это очень верить?

― Я походила в НИИ Бурденко, потом года три координировала приют «Дорога к дому». А потом Юра предложил мне развивать благотворительные ярмарки по следам первой, проведённой в монастыре Калисой, Андреем, Лидой и Юрой, и я плавно перешла в это русло. Так что я, по сути, не занимаюсь волонтёрством.

Когда мы только начинали, я ушла с работы, чтобы заниматься ярмарками. Поняла, что это невозможно совмещать. Сначала полдня работала, а вторую половину дня готовила Троицкую ярмарку, руководство было недовольно, я тоже понимала, что всё это нечестно. Да и надоело заниматься работой, которая не приносит пользу людям. Появилась потребность в «небездушной» работе. Тогда я была менеджером в косметической компании. Не хотелось объяснять людям, что им нужно купить два флакона шампуня вместо одного. Может, если бы я была врачом или учителем, всё случилось бы по-другому. А «Даниловцы»… это было что-то общечеловеческое!

― Ты нашла смысл в «Даниловцах»?

― Да, конечно. На тот момент у «Даниловцев» не было почти никакого финансирования, поэтому я чувствовала острую потребность в этих ярмарках. Доход, который мы получали, позволял закупать какие-то материалы для встреч и занятий с детьми. Монастырь платил координаторам небольшую зарплату, а все творческие материалы мы могли закупать на вырученные с ярмарок деньги.

Всё было для нас ново и интересно. Это была очень творческая работа! Мы организовывали не просто благотворительную ярмарки, а ещё и мастер-классы, балы, концерты, уличный театр, выступления музыкантов.

― Где ты сама научилась декупажу и рукоделию?

― У меня более-менее получается рисовать на чашках. А вообще хорошо найти человека, который бы научил всех тому, что умеет сам.

Неофитам необходимо быть полезными

― Как бы ты сформулировала для себя, почему волонтёрство должно жить? Почему это важно?

― Мне кажется, что это очень важно для самих волонтёров. Это служение. Для многих неофитов (и не только) важно приносить пользу. И, естественно, это важно получателям.

Сейчас ситуация несколько изменилась: в интернатах только дети из неблагополучных семей. Дети из роддомов почти не доходят до интернатов, их усыновляют. Может быть, даже больничное служение важнее.

― Какое из направлений помощи кажется тебе целесообразным?

― Работа с бездомными мне видится наиболее самоотверженной. Для меня это выглядит подвигом, это круто.

― А как вы познакомились с будущим мужем? В «Даниловцах»?

― Он был преподавателем Школы молодёжного служения. До недавних пор он вёл два киноклуба: в одном храме показывал православные фильмы, а в »Даниловцах», ― самые разные. Первое время, уже года три-четыре назад, у киноклуба были золотые времена, когда через него в миссионерскую деятельность приходили даже нецерковные люди.

Даниловцы были первопроходцами

― Расскажи поподробнее о том, как ты организовывала ярмарки…

«Даниловцы» ― первая в Москве организация, которая стала делать благотворительные ярмарки. До нас этого действительно никто не делал! Были какие-то ярмарки в Мытищах, продавали детские картины. Но вот эту идею придумали Юра с Калисой (потом Калиса стала монахиней в Стефано-Махрищском монастыре). Сначала в формате междусобойчика, потом пошли в люди. И в то время такие благотворительные ярмарки, »дни доброты» было действительно чем-то новым. »Даниловцы» были первопроходцами.

К нам приезжали СМИ освещать мероприятия, о »Даниловцах» писали, и так приходили новые люди, становились волонтёрами. Из каких-то десяти волонтёров мы стали большим движением.

Потом все стали делать подобные ярмарки, и теперь мы немного в хвосте. Сейчас есть, если так можно выразиться, киты православных ярмарок. Этим должен заниматься священник: стоять рядом и общаться с людьми. Продажи увеличиваются мгновенно раза в три! У нас есть фото, где мы вот так стоим с братией Даниловского монастыря. Поначалу был большой запал. Хотелось сделать все шумно, интересно, добавить к ярмарке выступление, приглашать людей на ярмарку у метро… Если говорить о музыкантах или артистах, то раньше к нам приходили очень многие и выступали бесплатно: уличные музыканты, театры. Сейчас обращусь в театр — там цена от десяти тысяч! Очень много таких мероприятий.

Мне нравится тот камерный формат, в котором развиваются »Даниловцы». Ещё мне нравится, что все сотрудники здесь вырастают из волонтёров: люди знают, о чём говорят. Присутствует рост от волонтёра к координатору, потом ― к сотруднику организации. И люди не перегорают, так как переходят из одной должности в другую.

Из простых благотворительных ярмарок при Даниловом монастыре выросли »Дни доброты». Первое такое мероприятие, совместная с Союзом волонтёрских организаций и движений благотворительная ярмарка, прошла в Измайловском кремле, второе и третье ― на заводе »Флакон», где нам в первый раз бесплатно предоставили помещение. На »Флаконе» была особая атмосфера. Мы проецировали на стены изображения, собирали хендмейдеров, которые платили нам проценты. Здесь важны организация, менеджер, системный подход. Для этого мы проводим собрание, определяем секторы и ответственных, последовательно все разрабатываем.

Нужен человек со свежим взглядом

― Чего тебе не хватает в волонтёрстве?

― Я бы хотела, чтобы открылось новое направление, где волонтёры могли бы приходить в дома малютки, менять подгузники, качать, кормить.

Я уже воплотила в жизнь все свои идеи насчёт ярмарок. Теперь нужен человек со свежим взглядом, который бы так же горел этим делом и, может быть, сам занимался творчеством: пел, играл, делал игрушки. Ему предстоит продолжать наше дело: выбирать концепции, собирать волонтёров на мероприятия. А главное ― делать добро творчески. Если кто-то из читателей захочет себя попробовать вместе с нами ― добро пожаловать!

Беседовала Анна Рымаренко

Добровольческое движение «Даниловцы» — общественная организация, которая с 2008 года организует долгосрочную и регулярную работу волонтёрских групп в больницах и сиротских учреждениях, работу с инвалидами, многодетными семьями, стариками, бездомными, заключёнными. «Даниловцы» ежегодно помогают более чем 4000 подопечным. В 18-ти постоянно действующих волонтёрских группах трудится почти тысяча добровольцев.