Пловец-паралимпиец Денис Тарасов: Никогда не чувствовал себя инвалидом

Фото: Kp.by

Денис Евгеньевич Тарасов родился в 1993 году в Энгельсе. Российский пловец-паралимпиец, чемпион и многократный призёр летних Паралимпийских игр, семикратный чемпион мира, двенадцатикратный чемпион Европы. Заслуженный мастер спорта России по плаванию среди спортсменов с поражением опорно-двигательного аппарата.

― Денис, какой у тебя сейчас график? По идее, зимой у вас должны быть сборы, подготовка к соревнованиям...

― Да, сейчас мы готовимся к Чемпионату России, 20 февраля начнутся сборы в Раменском. 19 марта ― Чемпионат в короткой воде, в Краснодаре. От всего остального нас отстранили. 2016-й год, 2017-й не выступали ни на каких международных стартах, и, я думаю, в 2018-м тоже не будем.

― Отстранение распространяется не только на Паралимпийские Игры, но и на любые другие турниры, кроме внутренних?

― Да, мы не имеем права выступать на международных соревнованиях, отстранен весь Паралимпийский комитет России.

― Ситуация, конечно, тяжелая, не хочется начинать беседу на такой ноте. Когда видишь титулованного спортсмена, всегда стремишься узнать, как он этого достиг. Было ли у твоих родителей предчувствие, что впереди великое будущее в плавании?

― Я думаю, родители никогда надежд особых не питают, когда приводят маленького ребенка в спорт. Пришел я в плавание, можно сказать, из-за своей болезни. С детства мне ставили ДЦП, сделали две операции до пяти лет. Реабилитация, процедуры, массажи... Закончилось тем, что врач посоветовал родителям отдать меня в плавание. В пять я и пришел в бассейн с братом, мы двойняшки. Я вообще полжизни тренировался со здоровыми ребятами, никогда не чувствовал себя инвалидом. Потом уже, в 14 лет, что-то не получалось, хотелось, как всем, гулять, развлекаться, и тренер мне предложила: «Давай попробуем с паралимпийцами». Я согласился. Когда приехал в первый раз на Чемпионат России, был в шоке: как это люди без рук, без ног плавают! Я тогда выиграл 12 медалей. Меня это так вдохновило, начал усердно тренироваться, по два раза в день. Слава Богу, в школе пошли на встречу, разрешили приезжать к 3-4 уроку. В семь утра была первая тренировка, потом школа, потом массаж, потом минут сорок поспать и снова тренировка.

― Обычное спортивное детство...

― Ну как обычное... Так изо дня в день, и в 17 лет я уже поехал на сборы со сборной России на Кипр. Во мне разглядели потенциал, спасибо тренерам.

― Что для тебя было самым непростым?

― Система. В ней нужно было разобраться. Дело в том, что все спортсмены-паралимпийцы проходят международную классификацию. В нашем спорте тоже есть классы, и я тогда выступал по классу S10. Потом на Чемпионате Европы в Берлине в 2011 году, где я выиграл три «золота» и три «серебра», установил два рекорда Европы, мне дали S8. На Играх в 2012 году мне его подтвердили.

Фото: Kp.by

― Готовясь к интервью, я просматривала сайт Международного Паралимпийского комитета, там есть твой профиль. В графе most influential people in career указано: родители и тренер.

― Да. Папа когда-то занимался боксом, высот не достиг, но меня очень мотивировал. Мама поддерживала, хотя спортом не занималась никогда. Брат — тоже пловец. А тренер... У меня сейчас другой, не тот, что был вначале. С самого начала и до 2012 года ― Елена Эдуардовна Ефремова. Сейчас тренируюсь у Светланы Алексеевны Борисовской.

― Глупо спрашивать, какой старт самый запоминающийся, у человека, в жизни которого был Лондон-2012...

― Каждый старт особенный. Игры были моим вторым в жизни международным турниром. Я на Чемпионат Европы-то выходил ― трясся, а тут Олимпиада... 45 тысяч человек на тебя смотрит, а еще телезрители. Такой адреналин, справиться очень тяжело. Там я выиграл «золото», три «серебра» и «бронзу». Потом был Чемпионат мира в 2013 году в Монреале, потом 2014-й — Чемпионат Европы в Эйндховене.

― Там было, кажется, четыре «золота».

―По-моему, да. Точно уже не помню. Потом Глазго в 2015-м (Чемпионат мира ― «ТД»), пять побед.

― То есть все, что можно было, ты выиграл?

―В Глазго, получается, да. Выступил вообще отлично. Там и дистанция моя любимая ещё была. Сейчас отменили 50 метров вольным, коронные для меня, в 2020 году их уже не будет. Поэтому буду готовить стометровки, баттерфляй и вольный стиль опять же. Но на вольном больше буду делать акцент, потому что в 2012 году я эту дистанцию проиграл китайцу, а все последующие годы постоянно выигрывал. И рекорд мира по-прежнему мне принадлежит.

― Раз уж мы заговорили о рекордах, часто ли бывает, что во время тренировок ты выплываешь из такого времени, которое еще никто не показывал на официальных стартах?

― Мне не ставят задачу на тренировке побить рекорд мира. Вот на «прикидках» (имитация соревнований ― «ТД») нужно выжимать из себя максимум. Бывало, конечно, что я проплывал так, как не плавали еще ни на одном чемпионате. Это очень помогает психологически.

― Ну а когда приехал на Олимпиаду, чувствовал в себе силы побить мировой рекорд, или это получилось спонтанно?

― Да никогда я не думал об этом. Просто хочется всегда улучшать свое время, иначе нет смысла тренироваться.

Фото: Kp.by

― «Считаю, что если спортсмен перестает переживать, ему пора уходить», ― твоя фраза в одном из интервью. Как тебе удается не перегорать, сохранять нужные эмоции, если это такой важный старт, как, скажем, Чемпионат мира?

― Я не знаю, как это объяснить. Просто берешь себя в руки, настраиваешься. Это приходит с опытом. В Лондоне я не до конца справился со своими переживаниями. Я еще заболел вдобавок, видимо, климат сказался. 100 метров плыл уже больной, проиграл.

― А когда стало ясно, что Рио-де-Жанейро для России закрыт, точно не едем, какая была первая реакция?

― Никто не верил до самого конца. Мы не думали, что такое вообще возможно. Всю сборную [отстранить от Олимпиады], всех под одну гребенку. Ждали, что нас смогут защитить. Наши ребята летали на суд, следили за процессом, звонили и говорили, что все хорошо, допустят. Помню, мы сидели после тренировки в столовой, обедали, когда по новостям в прямом эфире объявили о нашем отстранении. Никто ничего не доел, встали и всей толпой вышли.

― И как в такой ситуации работать дальше? Где найти силы продолжать тренировки?

― До сих пор не понимаю, что дальше делать, если честно. Когда нет мотивации, хуже придумать нельзя. Приходишь на тренировки и не знаешь, для чего вкалывать. Нет отдачи. Тренируемся сейчас чисто для поддержания формы. Я в спорте 20 лет, это смысл моей жизни, моя работа. Все свободное время трачу на это, мне нравится. Только когда работаешь-работаешь, годы идут, а движения вверх нет, начинаешь задавать себе вопрос: «А зачем?» Пока мы отстранены, так и получается.

― А к Рио был готов максимально?

― К Рио — да, очень хорошо. Я постоянно улучшал время. Морально был тоже готов. Это же была бы моя вторая Олимпиада, уже был опыт. К Лондону мне только-только 19 исполнилось, а к Рио — уже 23.

― Сейчас стартовала Олимпиада, не за горами зимняя Паралимпиада, но ситуация та же: Паралимпийский комитет России отстранен. Это как-то влияет на атмосферу в команде?

― Мы с зимней сборной не сталкиваемся, только на больших праздниках, мероприятиях. Но все друг друга знаем, здороваемся. Тему отстранения не обсуждаем, надоело уже. Хочется быстрее уже выступить, чтобы соревноваться не только с русскими, а с китайцами, американцами...

― Ну а с кем-то из паралимпийцев-иностранцев поддерживаешь связь?

― Отношения у нас хорошие. С китайцами, например. Они вот к нам в Сочи приезжали, мы с переводчиком в телефоне с ними общались, весело. Дружим очень. Списываемся постоянно с мексиканцами, у них должен был быть Чемпионат мира, а случилось землетрясение. Я писал, соболезновал. Соревнования, кстати, все равно провели, просто не в июле, а в сентябре.

― Не хватает вас на нынешних Чемпионатах мира...

― Конечно, не хватает. Мы просто сравнили результаты, какие показывают чемпионы сейчас, и как мы на Чемпионате России плаваем. Без медалей бы с мирового первенства никто из нашей сборной не уехал. Соперникам сейчас психологически легче. Они понимают, что нет русских, не та конкуренция, но какая им разница?

Фото: Kp.by

― Отстранение связано с допинговым скандалом в России. Имеет ли место допинг в плавании, и были ли на твоей памяти реальные случаи, когда в команде кого-то ловили?

― Допинг не нужен, нужна правильная фармакология. За 20 лет в паралимпийском плавании допинга не было совсем. Любой спортсмен боится. Принеси мне: «На, Денис, пей», ― я никогда в жизни не стану. Топовые спортсмены состоят в системе Адамс. Там надо отмечать постоянно, где я, что принимаю. Если на сборах, то номер комнаты, если дома, адрес. Проверяют на допинг раза четыре в год.

― А нет ли страха, что пробы подменят, ошибутся в чем-то?

― Безусловно. Ты вроде ничего не принимал, а боишься. Купил мяса на рынке, а в него гормон кололи ― доказывай потом! Поэтому многие спортсмены вегетарианцы. Да что говорить, нам «Фервекс» запрещен! Каждые полгода списки запрещенных препаратов обновляются.

― Но в этих списках, говорят, тяжело разобраться. Когда был мельдониевый скандал, спортсмены жаловались на непонятность обновленных списков.

― Мне тоже давали мельдоний еще до того, как его запретили, но я его не пил. Есть шорт-лист, там все препараты, которые находятся на рассмотрении и вскоре могут стать запрещенными. Там и мельдоний был. Он долго выводится, потом тяжело доказать, что ты его принимал, когда еще можно было.

― То есть каждый должен был следить лично? А как же специалисты?

― Каждый сам за свою судьбу отвечает. Я вообще лучше лишний раз уточню, можно ли мне то или иное съесть или выпить.

― Что ты будешь делать, если придётся строить жизнь вне профессионального спорта?

― Спортом я живу. Думаю, конечно, что будет дальше. Сейчас тяжелое время, уходить некуда. Спортсмен заканчивает карьеру, а чем дальше заниматься — непонятно. Это минус нашей государственной системы.

― Но у тебя ведь есть высшее образование, экономический факультет.

― Да, я получал его, как все спортсмены. В последний момент подал документы вместе с братом ― позвонили, приняли.

― А если завтра скажут, что Россия навсегда отстранена от Игр, сможешь ли ты сменить гражданство, чтобы продолжать выступать?

― У нас в стране такое не развито. Но если не будет никакой поддержки... Почему я должен сидеть и тратить лучшие годы, если могу побеждать? Бросать все и уезжать без языка, без денег, без семьи ― но с другой стороны, что терять? Все, что у нас было, у нас отняли. Есть паралимпийцы, у которых нет рук, и спорт — единственная возможность себя содержать. Представь, как им сложно просто прийти в бассейн, надеть плавки и очки, но они превозмогают себя, чтобы добиваться результатов. Если есть возможность выступать, пусть и под чужим флагом, то зачем сидеть и ждать?..

― Сколько лет у тебя в запасе?

― Все индивидуально. Я на Чемпионате Европы первый раз плыл, а со мной рядом — мужчина, ровесник моего отца. Мы с ним постоянно соревновались. Все зависит от организма, сколько было травм и какие они. А еще ― мотивация. Я надеюсь, что нас когда-нибудь куда-нибудь пустят.

― Что бы ты пожелал ребятам, которые только идут к победам?

― Не отвлекаться на соблазны. Они отдаляют от мечты. Нужно ограничивать походы по клубам, вечеринкам. Ставить цель каждый день, повышать планку. Даже если ты не выиграешь у других, выиграешь у себя, а это самое главное, чего может добиться человек.

― Блиц: «золото» Чемпионата Европы или «серебро» Чемпионата мира?

― Наверное, «золото» Европы. Выигрывать приятнее.

― Вольный стиль или баттерфляй?

― Вольный стиль. Баттерфляй тяжелее физически.

― Эстафета или личный старт?

― Провокационные вопросы. Наверное, и то, и то. Личный старт — кроме тебя, никто ничего не решает. А эстафета — совсем другие эмоции. Я в Лондоне голос сорвал, так переживал за товарищей по команде.

― Майкл Фелпс или Александр Попов?

― Не могу сравнивать, это две легенды.

― Поездка на игры под нейтральным флагом или бойкот?

― Конечно, нейтральный флаг. Я ни в чем не виноват, почему я должен сидеть дома? Какая разница, под каким флагом выигрывать. Все мои конкуренты знают, что меня зовут Денис Тарасов, я русский, и я приехал побеждать. Диванные критики этого не понимают.

Беседовала Ангелина Никитина, студентка факультета журналистики МГУ