Время строить: как восстанавливают «храм-богатырь» в Тверской области

Не меньше восьми лет

Разговор между архитектором-реставратором и руководителем восстановительных работ длится уже около получаса.

— В общем, вам повезло, — объясняет архитектор. — Судя по тому, что я видел, в храме нет структурных нарушений, когда трещина идет сверху донизу, а это главное. Значит, фундамент не просел — да оно и понятно: по архитектуре видно, что это 1870 год, а тогда уже старались строение конструктивно поддерживать.

В квартире реставратора каждая деталь интерьера указывает на своего хозяина. Деревянное кресло в псевдорусском стиле с топорами вместо подлокотников, точеная из камня люстра ар-деко, медная посуда в кухне и коллекция дореволюционных банок, бронзовый бюст Александра II на старинном шкафу. «Времен Достоевского», — объясняет хозяин, похлопав рукой по дверце. На стене, среди других картин, портрет молодого человека, по-рембрандтовски смотрящего из темноты. «Это я в 17 лет, — говорит архитектор, подойдя сзади. — Это картина моего отца, Сергея Андреевича Тутунова. И эта тоже, — он показывает на соседнюю. — Ее оригинал висит в Третьяковской галерее».

Архитектор Андрей Тутунов — реставратор с сорокалетним стажем, участвовавший в восстановлении храмов во французских Реймсе и Бюсси-ан-От, консультировавший восстановление усадьбы Александра Блока «Шахматово», ресторана «Прага», Московского Кремля и храма мученицы Татианы при МГУ, консультант Экспертного совета по церковному искусству, архитектуре и реставрации Русской Православной Церкви. Несколько дней назад он приехал из Франции. Давая советы по реставрации храма в селе Высоком, он резко чертит план здания на бумаге.

— Вам придется делать вычинку кладки. Это адская работа, я вам скажу. Вот идет кирпичная кладка, один из кирпичей разбит, а дальше снова кладка. Если этот кирпич вывалился из стены больше, чем на пять сантиметров, он выбивается и вставляется новый — иначе никак. Там, где своды позеленели от влаги, придется вручную вычищать все швы и пропитывать их раствором цемента и извести. Можно себе представить, что за дело — сидеть и каким-то ножом все это выскабливать. Вообще, по моему опыту — а я в реставрации с семьдесят третьего года — на все про все у вас уйдет около десяти лет.

— Пять, — возражает руководитель работ.

— Минимум восемь, поверьте.

— Меньше, если нанять больше людей. У нас сейчас работают энтузиасты: один мой друг приехал и живет там, еще мой сосед и каменщик из Курска тоже постоянно на месте, всего в выходные приезжает человек пятнадцать. А вот если бы нанять бригаду человек из десяти, работа бы пошла.

— Десять человек — бешеные деньги.

— Будут средства, будут люди, будут материалы — будет и работа в срок.

Мечты сбываются

Восстановление храма в селе Высоком Кесовогорского района Тверской области началось весной этого года. Каменная двухэтажная шестипрестольная церковь, построенная в 1868-1873 годах на средства крестьянина Козлова и пожертвования прихожан, сейчас находится в полуразрушенном состоянии, хотя фундамент и несущие конструкции не повредились. Над центральным приделом даже сохранился один из куполов храма с крестом.

— Все всегда упирается в деньги, — уже позже, в машине, по пути к Высокому, объясняет Александр Невоструев, руководитель работ по восстановлению храма. — Бензин нужен все время, на одну солярку уходит тысяч по сорок. Нужны баннеры, чтобы закрыть кровлю — тысяч сто, кирпич, доски. Купола, мне сказали, примерно 3,5 миллиона. Нужны рабочие. Все теперь зависит от денег.

— А местные не помогают?

— Приходят люди, но их мало. Некоторые приходят просто посмотреть. Некоторые осуждают: чем мы тут занимаемся, какие пожертвования — самим есть нечего. Столько всего о себе уже услышал, какой я человек. Нападок много. Да и обманывают много — фирмы, с которыми работал. Я и журналистам не доверяю, врут.

— Но не все же!

— Яблоко будешь? — усмехнулся Александр. — Свое, из деревни.

Село Высокое находится примерно в пяти часах езды от Москвы на автомобиле. В селе и в окрестных деревнях несколько сотен жителей, более 400 человек. Ближайший действующий храм находится за 15 км от Высокого — слишком далеко, чтобы посещать храм постоянно. При этом в реставрации участвуют в основном жители соседних деревень, и на вторую за столетие службу в храме пришли тоже, по большей части, они — всего около сорока человек прихода.— Почему тогда вы занимаетесь восстановлением? — спрашиваю, принимая маленькое бугристое яблоко.

— У меня мечта была. Когда-то я купил дачу, где на месте дома раньше стояла часовня. Хотел восстановить, не получилось. А потом купил этот дом, в Высоком. Пошел в администрацию, сказал: хочу отреставрировать храм. Мне ответили: «Давай, скоро епископ Бежецкий Филарет приедет, даст благословение, и начинай». Благословение я получил, и как-то так все сложилось, взялись за восстановление. А потом приехал Володя.

Владимир Зверев, выпускник физфака МГУ, много лет изучает свою генеалогию и на сегодняшний день смог найти документальные упоминания о предках до начала XVIII века. Один из них, прапрадед Владимира Сергей Зверев, как выяснилось, был священником в храме Спаса Нерукотворного села Высокого, и все предки по его линии служили Церкви в этом или соседних селах. Храмы, с которыми связаны эти люди, находятся в разном состоянии, но когда Владимир узнал, что уже идет восстановление одного из них, решил помочь:

— Мой прапрадед отец Сергий Зверев был человеком, доступным для прихожан Спасского храма в любое время дня и ночи, исцелял душу и телесные недуги. Говорят, порой он оставался для страждущих последней надеждой на выздоровление. Он жертвовал силами и здоровьем, так что память о нем передается из поколения в поколение. Моя цель — сохранить память о предках и попробовать подарить людям настоящий действующий храм: в округе живет несколько сотен человек, и он им очень нужен. 24 августа состоялась вторая за последние сто лет служба — богослужения в нашем храме совершает священник Иоанн Цюркало, клирик Никольской церкви соседнего поселка Кесова Гора.

Сейчас Владимир оказывает в основном информационную поддержку — регулярно публикует в Facebook и Instagram письменные и фотоотчеты о реставрации, ведет сайт храма, ищет журналистов, готовых об этом писать. А еще — руководит сбором средств. В августе при помощи фонда «Начинание», поддерживающего многочисленные гуманитарные инициативы, с большим трудом удалось собрать 200 тысяч. До дождей храмоздатели надеются успеть закрыть своды над трапезной и двигаться дальше к колокольне и алтарной части — на это уходят сейчас все деньги. Осенью, с октября по декабрь, Владимир рассчитывает открыть второй сбор и очень надеется на помощь: работа идет, но все упирается в деньги.

К храму подъехали уже в седьмом часу вечера, когда солнце еще не село, но свет уже становился тихим.

Как-то сам собой исчез вопрос, почему его имя — не просто храм, а «храм-богатырь». Полуразрушенный, без куполов, с выбитой и позеленевшей местами кладкой, он всё равно величествен.

Крыша — свод над трапезной — почти полностью укрыта временной кровлей, лежали строительные инструменты. «Здесь вот посюда, — Александр поднял руку примерно на уровень пояса, — все было в мусоре, мы его вывезли. А говорят, мы не работаем». Выше, на колокольне, росли деревья — до них пока не добрались. На маленьких главках по обе стороны стояло два покосившихся, но все еще сияющих под вечерним солнцем креста. Видно было далеко — своды поднимались выше деревьев вокруг, как будто кто-то высокий и сильный поднял на руки. Тихо и молчаливо.

Спустившись вниз, еще какое-то время смотрели со стороны. На одной из стен виднелась сохранившаяся фреска с изображением князя Михаила Тверского.

— Поехали, — сказал Александр.

Много знаков, много совпадений

В доме строителя горел камин. В красном углу были видны лики Богоматери.

— Некоторые из них я сам восстанавливаю. У меня есть несколько киотов, которые нужно отреставрировать. А вот это, — он взял в руки еще не завершенную икону Знамения, выструганную на простой белой доске, — это я сам вырезаю. Никогда раньше не резал по дереву.

Мы сидели за длинным столом, во главе которого стояло массивное деревянное хозяйское кресло, похожее на выточенный из дерева трон.

— А вы, восстанавливая храм, чувствуете помощь Бога?

— Да, — твердо ответил Александр. — Погоду дает, мы кровлю успели закрыть. Денег, кажется, нет — и все-таки откуда-то берутся, и работа идет. Много знаков, много совпадений. Этот храм уже пытались восстанавливать до меня — не смогли. И дом этот никто до меня купить не мог, а мне удалось. Много совпадений.

Жар от камина доходил до середины комнаты, тихо шуршало пламя. Объединяющая вещь — религия. Сколько людей, от архитектора из Франции до каменщика из Курска, занимаются одним делом — восстанавливают храм. За так, за ради Бога. «Он говорит: иди и восстанавливай». Значит, все-таки не все упирается в деньги.

До автобуса на Москву оставался еще час.

При участии Дарьи Ганиевой

Фотографии из архива Владимира Зверева