Колонка редактора: Жажда хюгге и другие «поганые» традиции

Анастасия Прощенко

Мне не хочется бросаться инсинуациями вроде «негоже нам, православным, бусурманские праздники отмечать». Ведь «поганых» традиций и у нас достаточно.

Погаными на Руси называли иноверцев-кочевников, исповедовавших многобожие и совершающих набеги на соседей. Значение этого слова восходит к латинскому paganus — «языческий» (отсюда же английское «pagan», польское poganin и др). Забавно, что слова «христианин» и «поганец» (язычник) не всегда были антонимами. Оказывается, когда-то их значения пересекались!

Латинское «pagus» — значит, «поле». «Pаganus» — тот, кто работает в поле, землепашец. И вот, когда большинство русичей были «паганусами» и, еще не зная Единого Бога, поклонялись природе, «набежали» на их земли из Византии люди, называющие себя христианами (последователями Христа — чье имя переводится как «помазанник»). Пришлые иноверцы во главе с князем Владимиром сказали: «Негоже!» и покрестили всех «поганцев». Так стали русские землепашцы тоже называть себя христианами («крестианами») или крестьянами (от слова «крест»), а слово «поганый» постепенно обрело значение «чуждый, вредный» (отсюда же название ядовитого гриба, например).

Но, думаю, не так уж важно, каким словом называться.

Нас, современных православных, часто обвиняют в скрытом многобожии: мы порой молимся иконам, а не перед иконами; верим в помощь святых, но не Бога через них; жжем Масленицу весной и наряжаем елку зимой. И действительно, если вдуматься, в нашей культуре и обрядности сохраняется немало элементов древних политеистических культов.

Не секрет, например, что на местах языческих капищ князь Владимир вполне целенаправленно возводил христианские храмы. Люди же, привыкшие к традициям предков, стали «замещать» идолов святыми: Параскева Пятница заняла место богини Мокошь, Илия Пророк — место Перуна, Иоанн Креститель — Ярила.

То же произошло и с праздниками. Так Рождество Христово стали праздновать зимой — вместо дня зимнего солнцестояния; Троица заменила языческое приветствие лета — Русалии; гуляния в честь летнего равноденствия связалось с днем памяти апостолов Петра и Павла, окончание лета — с Успением Пресвятой Богородицы, первый снег — с Покровом. Пасха — Воскресение Христа — произошло, согласно Евангелию, именно весной: на это же намекает и возрождающаяся природа.

Узнав об этом, я была шокирована. Ведь в моем сознании христианство и язычество были полярны! Со временем я поняла: вопрос в том, что считать первичным. Тот, кто не признает Бога, будет верить: человечество придумало религию, основываясь на законах природы и календарном цикле, связанном с урожайностью (от которой зависело выживание людей). Подтвердит свою мысль фактами, приведенными выше, и аргументирует замечанием, что все религии мира в чем-то похожи. Он может даже вспомнить о том, что жизнеописание Христа не совсем уникально и подобное встречалось в каких-то древних манускриптах.

Но меня это не убедит.

Действительно, праздники, традиции и предания у народов мира очень похожи. Атрибуты вариативны, но суть одна, и потому странно было бы говорить, что славянские Русалии (или Духов день) лучше кельтского Хэллоуина, мексиканского Дня мертвых или буддийского Обона.

Но если первичным считать Бога, то все встает на свои места. Неслучайно Он сотворил нашу вселенную такой: Землю — круглой, Солнце — горячим, а человека — смертным. Бог «спрятал» подсказки о Себе повсюду: в смене дня и ночи, в цикличности времен года, в животных инстинктах и человеческой интуиции. И тот факт, что люди, жившие до Христа, могли догадаться о Нём, — разве не свидетельство Его бытия?

А потому, как мне кажется, проблема распространения «поганых» праздников заключается вовсе не в том, что наша духовность стала слабее, чем сто или тысячу лет назад. Возможно, людям (как и тогда), просто хочется праздника. Любого. Особенно осенью, когда все вокруг демонстрирует увядание и усталость.

Для меня это, конечно, не повод праздновать всё и сразу. Эстетика Хэллоуина мне не ближе, чем традиция мексиканского карнавала или японского танца благодарности предкам. И уж если говорить о культурных заимствованиях, то в последнее время мне все более симпатично скандинавское понятие «хюгге» — модное слово, обозначающее уют и чувство благодати.

В конце концов, именно за этим ощущением мы и гонимся, устраивая праздники. И вовсе не обязательно переодеваться в вурдалака или прыгать через костер. Иногда достаточно просто выпить горячего какао или сварить тыквенный суп. Наполнить дом ароматом морковного пирога, принести с прогулки желуди и кленовые листья — да мало ли, что еще. Благодать — это то, что дается свыше вне зависимости от любых атрибутов. Это как раз то самое, что отличает христианство от язычества и делает его настоящим.

Но в то же время, какими бы погаными ни казались мне взгляды, традиции или верования других — хочется помнить о том, что, если вдуматься, мы все в одной лодке.