Советская школа полвека тому назад. Как это было. Часть II

Евгений Шильников




	Урок труда

Мы публикуем продолжение рассказа о том, каким было школьное образование в советские годы.

Я мог бы продолжать и далее в том же духе, и рассказать про нашу химичку, открывавшую нам секреты химических превращений и стройность таблицы Менделеева, и даже про нашего учителя физкультуры, но, как говорится: «пора и меру знать». Пожалуй, единственный предмет, который не вызывает у меня ярких воспоминаний – это биология, что я могу объяснить только тем, что засилье лысенковщины в те годы полностью иссушило преподавание биологии. Я не думаю, что наша учительница по биологии была хуже или менее образована в сравнении с другими моими учителями. Но та ярая политическая борьба с «вейсманизмом-морганизмом» связывала ей руки и потому она нам не могла, или боялась излагать реальные знания. Так мы и закончили биологию на Мичурине и «ветвистой пшенице», о которой теперь никто и не вспоминает.

Чтобы не было уж совсем обидно для сегодняшних школьников, могу сказать, что преподавание иностранных языков было тогда поставлено намного хуже, чем сейчас. Во-первых, сама атмосфера «железного занавеса» не поощряла желания к глубокому изучению иностранного языка, во-вторых, переориентировка школьных программ с массового изучения немецкого (что было хорошо поставлено до войны) на английский не было тогда подкреплено достаточным количеством хорошо подготовленных преподавателей. Потому нас учили, в основном, грамматике и навыкам письменного перевода. Вести разговор по-английски мы не умели [8].

Конечно, школа не могла быть отстранена от жизни страны, особенно в то суровое сталинское время [9]. Конечно, мы учили стихи про великого и любимого товарища Сталина, конечно Маяковский был «величайшим поэтом современности» [10], на уроках истории мы проходили «славные страницы Великой Октябрьской Революции», историю «борьбы всемирного пролетариата за свои права», «героической борьбы с контрреволюцией и иностранной интервенцией» и изучали отлакированные биографии наших великих вождей (естественно, без упоминания уже расстрелянных из их числа). На пионерских сборах мы клялись верности «делу Ленина-Сталина», отдавая пионерский салют гипсовому бюсту товарища Сталина – «отцу, учителю и лучшему другу всех детей в мире», а в старших классах все ходили на праздничные демонстрации. Но сейчас это все это отлетело как некая грубая шелуха, чужеродная искусственная оболочка истинного смысла школьного образования. Хотя, следует заметить, что это тоже был хороший урок, который стал до конца понятен лишь по прошествии многих лет, после свершения многих событий в нашей стране и в мире.

Вот из нашего поколения и вышли Василий Аксенов, «шестидесятники», Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина, Василий Лановой и Вячеслав Тихонов, театр «Современник», Станислав Говорухин, Эдвард Радзинский, Юлий Ким и первые космонавты. И многие, многие другие, хорошо известные или совсем неизвестные мои сверстники, для которых слова: мой Учитель, моя Школа, имеют истинный, глубокий смысл.




Американские школьники на встрече с космонавтом В. Джанибековым. Он в центре во втором ряду.

А теперь я расскажу еще одну историю, которая случилась со мной лет пятнадцать тому назад. Тогда я работал в конструкторском бюро, которое занималось разработками и производством разнообразной радиоэлектронной аппаратуры для космических объектов и систем. В начале 90-х годов по предложению академика Е. Велихова мы стали участвовать в Советско-Американской программе обмена старшеклассниками, в соответствии с которой наше ОКБ устраивало летний лагерь для американских и наших ребят, интересующихся космическими технологиями. Вот почему передо мной сидели американские ребята с тремя своими учителями, которые приехали к нам в Москву, чтобы совместно с их русскими сверстниками познакомиться с Москвой, побывать в Звездном городке, в Центре управления космическими полетами и пообщаться с нашими космонавтами. Этих мальчиков и девочек специально отбирали в их школах по проявленному интересу к космонавтике и астрономии и по уровню знаний (есть у них такой странный термин ‘skills’, которому достаточно трудно подобрать русский эквивалент [11]).

В тот раз у нас случился сбой по времени в нашем очень загруженном расписании, — некоторая пауза минут на 20, которую мне потребовалось чем-то заполнить до прихода автобусов на очередную экскурсию. Я повел и посадил ребят в актовый зал. На меня доброжелательно смотрели тридцать пар любопытных глаз этих симпатичных американцев. И я, чтобы отвлечь их от того, что они уже видели и еще увидят, не помню сейчас по какому уж поводу, решил завести разговор о появлении новых слов в английском языке, усваиваемых по мере развития общения наций, и, вообще, в результате прогресса. (Намереваясь подвести их к русскому слову sputnik, вошедшему тогда во все языки мира). И, для того чтобы потянуть время подольше, я начал издалека, как говорят: «ab ovo» – со времени становления английского языка и, в качестве одного из примеров, попробовал напомнить им, как в англосаксонский язык приходили с материка нормандские слова:

— Помните, как это описано в романе «Айвенго» Вальтера Скота, где обыгрываются слова meat и beef? Грубо звучащее слово meat и мягкое beef [12]?

Молчание.

— Вы не читали «Айвенго»? Ну, а Вальтера Скота, этого английского классика вы знаете, конечно?

Молчание.

Решил «бить по всемирным классикам».

— Ну ладно, но вот, читая Шекспира или даже Байрона, там много уже устаревших слов – вы их понимаете?

Молчание.

Я растерялся.

— Ну, скажите, назовите мне знаменитых английских писателей или поэтов, которых вы знаете.

Молчание, шепот. Молчат и их преподаватели [13].

— Хорошо, тогда скажите, кого из американских писателей вы больше всего читали. Я буду называть их имена, которые я сейчас вспомню, а вы поднимайте руки. ОКей?

Я стал лихорадочно вспоминать наиболее популярных американских классиков, хорошо известных у нас: Хемингуэй – ни одной руки, Джек Лондон – нет, Джон Стейнбек – нет, Сэлинджер, «Над пропастью во ржи» – пусто, Фенимор Купер, Майн Рид, Драйзер, Апдайк, Тортон Уайлдер, его нашумевшие по всему миру «Мартовские иды» — нет, Ивлин Во, Эдгар По, Мелвил, — хрестоматийный «Моби Дик» — нет! «Аэропорт» Артура Хейли, еще кого-то – Трумена Капоте, О. Генри, Фолкнера, Стивена Кинга, …. – ни одной руки [14]!

Появилось некоторое оживление и немногие руки все же стали подниматься, когда я перешел к детективам Микки Спиллейна, Рекса Стаута, Джона Карра и другим, тогда популярным авторам. Все вспомнили только Марка Твена – недавно у них по ТВ передавали фильм о Томе Сойере…

Я, как сейчас принято говорить, «был в полном шоке» и не знал, как выйти из этого казуса и уже забыл, зачем я поднял эту тему. К моему счастью наконец-то пришли автобусы, и когда мы стали собираться, ко мне подошел их старший преподаватель, кстати, – английской словесности! И сказал извинительно, заметив мою явную растерянность, я бы сказал: «ошарашенность».

— Евгений, ну что вы так расстроились – у нас так преподают в школах. Вот смотрите: в ваших школах все предметы выстроены вот так, — и он поднял кисть руки с растопыренными кверху пальцами, — все предметы, каждый год с переходом из класса в класс. А у нас – так, – и он повернул кисть руки горизонтально: литературу один год изучили и забыли, следующий год — математику, потом физику…

Потом я убедился в том, что они путаются даже в короткой – всего-то 200 лет, истории своей страны, – и школьники и взрослые, что уж говорить об истории других стран! С географией и того хуже. Но для справедливости надо заметить, что в естественных науках они не уступали нашим ребятам и даже в некоторых случаях превосходили их.




	Наши и американские ребята в лагере «Медвежьи озера». Советско-американский молодежный научный обмен « People to People» 1991 год.

Вот теперь, каждый раз, когда я слышу о нововведениях в наших школах, о перенимании западного опыта, я с тревогой вспоминаю эту руку, поставленную горизонтально: «Прошли годовой курс — и забыли…» По правде сказать, теперь я весьма опасаюсь, что если бы сегодня я попытался повторить подобный опрос среди наших старшеклассников, то, скорее всего, уже немногие из них отзывались бы на фамилии тех американских писателей, что я называл тогда, и в не меньшей степени боюсь, что и многих русских классиков наши дети уже не читают.

Неужели Россия потеряет одно из самых главных, самых высших ее достояний и самых ценных народных ресурсов – русскую школьную систему образования, которая выстраивалась и оттачивалась столетиями и которая играет, пожалуй, самую важную роль в деле развития и сохранения России?

Вот как о роли образования для своей страны заявил в своей программной речи в 2003 году английский премьер-министр Тони Блэр: «Для нас, как для страны, нет ничего более важного, чем делать вклад в новые и лучшие школы, специализирующиеся в тех областях /науки и техники/, в которых мы терпели неудачи в прошлом…» [15].

«Нет ничего более важного» — вот так.

А у нас все время пытаются сломать именно то, к чему стремятся, и что пытаются достичь наиболее дальновидные политики Запада. Недаром в свое время для того, чтобы обогнать СССР, вначале вырвавшийся вперед в космической гонке, президент США Джон Кеннеди в первую очередь поставил задачу повышения качества и уровня образования американцев. У нас почему-то молчат, что США на образование выделяет в два раза больше денег, чем на свою оборону, и обращают наше внимание только на то, что их оборонный бюджет в 15 раз больше нашего. Тогда во сколько же раз их расходы на образование превосходят наши? В 20, в 50 раз?

И, даже при этом, несмотря на такое огромное несоответствие государственных расходов на образование у них и у нас [16], мы до последнего времени могли вполне обоснованно чувствовать свое превосходство в качестве нашего школьного образования. И это превосходство заключалось, главным образом, в сохранении основ гуманитарного образования и нравственного воспитания в наших школах. То, чего не хватает, несмотря на огромные деньги в американских школах и то, что, к моему большому огорчению, мы постепенно и неуклонно начинаем терять. Кстати, у нас в России сейчас активно действует некая американская организация, фондируемая их Госдепом, которая проводит семинары и обучение наших российских учителей. Интересно, чему они могут научить наших преподавателей и чему учат? Или, наоборот, от чего они хотят нас отучить? И, вообще, почему их Госдеп финансирует эту деятельность?

Вводим ЕГЭ. Вслушайтесь, как безобразно, издевательски звучит эта аббревиатура: Е- Гэ. ЕГЭ уравнивает шансы! Тогда зачем учиться грамоте, литературе, истории – поставил крестик в нужной клетке, угадал – вот и все дела! Да и зачем вообще что-то учить – влез в Интернет – там все и найдешь, он тебе и дважды-два посчитает, и запятую, где надо подскажет, и на английский переведет… Почему-то все внимание теперь концентрируется на компьютерном образовании, на подключении к Интернету. Электронные экзаменаторы. Я с ужасом думаю, что и как придется учить моим внукам – автоматически или наугад нажимать кнопки: «Выберите из 4-х верный ответ: кто автор романа «Евгений Онегин»: Гоголь? Пушкин? Есенин? или Евтушенко?».

А где же то «разумное, доброе, вечное», что должно быть посеяно в их головах живыми учителями, наставниками, которые должны им открывать мир и воспитывать их? Неужели наши власти и министерские чиновники не понимают, что никакая компьютеризация школ никогда не сможет даже отдаленно заменить настоящего живого, настоящего учителя? Или им это неважно — они отправят своих детей в элитные английские школы, а потому их совсем не волнует судьба нашей школы и подготовка учителей?

Учителей не по профессии, а по призванию. Учителей с большой буквы.

Примечания

[8] Постыдная тройка в четверти в 5-ом классе заставила меня заниматься языком дополнительно, и тут мне повезло с преподавателем, а дальше это увлечение английским языком уже пошло само собой.

[9] Я кончил школу в 1953 году – в год смерти Сталина.

[10] По моему мнению, очевидное новаторство стихов Маяковского нельзя вычеркивать из истории русской словесности.

[11] Этому слову трудно подобрать русский эквивалент: так в США - skills – это некоторый критерий оценки интеллекта и навыков, имеющий даже количественную оценку, а в Великобритании так именуется их Министерство образования – The Department for Education and Skills (DfES). Так что, как говорил Александр Сергеевич Пушкин: «Шишков, прости…»

[12] Кельтское meat - мясо и нормандское beef – говядина.

[13] Разговор шел на английском, я обращался к американским ребятам, поэтому на поднятые руки наших школьников я намеренно не обращал внимания. Кстати, среди американских школьников категорически запрещены и не приняты подсказки, поэтому они не слушали подсказки наших ребят.

[14] Ни одной «американской» руки! Наших – лес рук!

[15] У них сейчас проводится кардинальная перестройка школьных программ (неизменных доселе с 18 века), по которой школы преобразуются по двум направлениям – создаются то, что у нас давно уже известно, – школы со специализацией по одному из установленных 10 направлений и… ПТУ(!) –школы при каком-то крупном (градообразующем) предприятии.

[16] По данным ЮНЕСКО расходы на образование ведущих стран Запада составляют порядка 10% ВВП, у нас в 1990–х годах эти расходы снизились до 3,4% ВВП. В численном выражении это выглядит так: в 1997 г. в США на образование было выделено около 420 млрд. долл., у нас, в эквивалентном исчислении – 16,19 млрд. долл.

Просим поделиться вашим мнением, историей о том, как сейчас обстоят дела со школьным образованием.

Следите за обновлениями сайта в нашем Telegram-канале

Нашли ошибку в тексте?
Выделите её мышкой и нажмите:

Друзья, мы работаем и развиваемся благодаря средствам, которые жертвуете вы.

Поддержите нас!

Поддержать

Пожертвования осуществляются через платёжный сервис CloudPayments.