Развитие языка сегодня определяют СМИ

— Владимир Вячеславович, насколько быстро изменяется язык? Сто лет для его истории — это мало или много?

— Язык действительно не может не меняться, и он живёт как человек — развивается, общается с другими, иногда болеет, но с течением времени выздоравливает. Изменчивость его разновеликая. Скажем, система падежей существительных существует в основных своих чертах уже не одно столетие, и сейчас неспециалист вряд ли знает, что когда-то были еще звательный и местный падежи. В то же время мы являемся свидетелями, так сказать, сиюминутной изменчивости, когда буквально на наших глазах возникает то или иное слово или выражение, а то и целая семантическая группа — «блог», «блогосфера», «блогерский» и т.д. Так что с точки зрения пополнения лексического состава языка сто лет — это огромный срок.

Доцент факультета журналистики МГУ Владимир Славкин

—Можно ли уже говорить о русском языке XXI века как самостоятельном явлении? Насколько он отличается от языка ХХ века?

— На мой взгляд, принципиальных отличий нет. Сейчас мы видим поступательное развитие тенденций, проявивших себя в конце двадцатого века. Это, бесспорно, постоянная экспансия разговорной стихии, затем нужно сказать о всеобъемлющей роли средств массовой информации, даже о медиатизации нашего языкового сознания, и, конечно, об активном вторжении в нашу повседневную речь самых разнообразных специальных слов — терминов, профессионализмов, профессионального жаргона. Думаю, сохранится и влияние Интернета на язык.

Отличие от века двадцатого — прежде всего в постепенном снижении значения языка художественной литературы и, поскольку свято место пусто не бывает, в повсеместном распространении медиаязыка, о котором я уже сказал.

— Уместно ли сравнивать это различие с разницей между языком XIX и XX века?

— По степени производимых изменений, по характеру их социальных последствий — бесспорно да. XX век по сравнению с XIX привёл в действие языковые процессы, затронувшие в определенном смысле основы бытования русского языка, который действительно вышел на просторы массовой коммуникации, чего не было во времена Пушкина, Толстого и Чехова. И сейчас мы видим, как образуется совершенно новая сфера речевой деятельности, сочетающая в себе признаки письменной и устной речи, — интернет-коммуникация.

— Какую роль в языке играют реформы? Это только констатация произошедших перемен или принудительная «регуляция сверху»?

— Реформы в целом благотворны для языка. Ведь они — не прихоть узкого круга учёных, собравшихся в Орфографической комиссии для того, чтобы затруднить жизнь школьникам и журналистам. Они — при условии их серьезной научной мотивированности — служат важной цели, а именно, повышению системности языка. Язык, как и любая система, подвержен колебаниям. Свести их к нулю невозможно, да и не нужно: всегда должны быть некие варианты, что очень важно для стилистики.

Поэтому регламентация языковых явлений, идёт ли речь о правописании или расстановке знаков препинания, способствует повышению грамотности людей, не говоря уж о том, что такие вопросы всегда вызывают общественный интерес к родному языку и, таким образом, тоже в определенной степени его развивают.

Самая крупная реформа в русском языке принадлежит Петру Первому

— Каковы самые  известные реформы русского языка, какие их результаты мы сейчас наблюдаем?

— Это, естественно, преобразование языка в Петровскую эпоху, реформа 1918 года, которую зачастую незаслуженно считают исключительно идеологической акцией большевиков. На самом деле она в значительной мере упростила русскую орфографию, отказавшись от таких букв, которые в реальности практически вышли из употребления. Еще одна реформа была проведена в 1956 году. Но и она не полностью ликвидировала спорные вопросы русского правописания. Поэтому предлагавшаяся на рубеже XX-XXI веков новая редакция Орфографического свода имела под собой объективные основания. Другое дело, что обсуждение новаций носило в высшей степени камерный характер (проект новой редакции был издан тиражом в 200 экземпляров!), к тому же некоторые предлагавшиеся изменения («парашУт», «брошУра») выглядели весьма странно на фоне рекомендаций оставить без изменений «жюльен» и «жюри».

Тем не менее некоторые изменения, касавшиеся написания сложных слов, были внесены и одобрены научным и педагогическим сообществом.

— Можно ли прогнозировать, как будет развиваться русский  язык в ближайшие годы?

— Честно говоря, я не люблю прогнозировать, особенно когда речь идет о таком сложнейшем явлении, как язык. Кстати, в самом языке имеется ответ на Ваш вопрос: «Поживем — увидим».

— Какие труды и исследования по русской лингвистике за последние десять лет, на ваш взгляд, наиболее интересны?

— По моему мнению, любое исследование современного русского языка ценно, если оно фиксирует реальности окружающего нас языкового пространства. Здесь важны и общие труды по теории языка Л. П. Крысина, В. Г. Костомарова, М. А. Кронгауза, работы Г. Я. Солганика по стилистике, Л. К. Граудиной — по риторике, а также исследования новых сфер коммуникации, в частности монография М. Ю. Сидоровой по интернет-речи.

— Развитие языка вряд ли возможно без художественной литературы. Кто из современных авторов, пишущих на русском, наиболее интересен по языку и стилю?

— Мой ответ заведомо будет субъективным. Мне очень нравится языковое мастерство Бориса Акунина, Татьяны Толстой, и в то же время даже у Владимира Сорокина можно найти (конечно, не везде) интересные языковые явления. Постмодернистская поэтика и в то же время глубокое психологическое содержание представлены в творчестве Тимура Кибирова. А вообще говоря, нужно больше читать!

Беседовал Даниил Сидоров

Впервые опубликовано 25 мая 2010 года