Миссионерский шестоднев

День девятый. День рождения святителя Николая

Многие из нас еще с прошлого года помнили о мало кому известной дате - рождестве святителя Николая Чудотворца. И все, кто был тогда в миссионерской поездке, запомнили Николо-Радовицкий монастырь, где этот день считают престольным праздником. Самый отдаленный монастырь Подмосковья, некогда очень большой, теперь полуразрушенный - в деревне из 37 домов, которые и заселены-то только летом. Год назад служить под открытым небом на территории монастыря нам помешал дождь. В этот раз служба так же непреткновенно прошла в кладбищенском сельском храме Рождества Богородицы. Храм этот довольно велик, но тесно в нем только на клиросе: народу далеко не так много, как хотелось бы (именно это и стало темой обращения отца Максима к собравшимся на концерте зрителям).

После литургии мы прошли крестным ходом до монастыря и вновь до деревенского храма. К сожалению, снова было заметно, что хор и духовенство едва ли не многочисленнее прихожан. И все же для села этот праздник и крестный ход явно большое событие.

Неистребимые березки

Миссионеры часто поют песни о России, где березка у родника становится символом Родины. Но для некоторых из нас она скоро станет символом разрухи и запустения на святом месте. Те березки и рябины, что росли на стенах храма в прошлом году, не только не исчезли, но и возмужали. Уже почти год, как здесь вновь учрежден монастырь, и один из двух иеромонахов, живущих в вагончике рядом с развалинами, возведен в сан игумена. Пока восстановление стен монастыря выражается в том, что окна храма без сводов забили досками (в щели видно, что внутри растут деревья) да начат ремонт одного из крайних корпусов. А если бы монастырь не был памятником архитектуры федерального значения, не удалось бы, наверное, и этого. Еще печальнее, что честные отцы все так же живут вдвоем. Кажется, им было бы радостнее, если бы обитель прирастала иноками быстрее, чем кирпичами.

Когда-то, в XIX веке, главный храм монастыря сгорел. Тогда он был восстановлен буквально за три года - еще более благолепным. В ХХ веке он снова лишился куполов, и произошло это не в годы советской власти, как мы могли бы привычно подумать. Он пережил устройство в этих стенах госпиталя и коровника, а полуразрушен уже в 90-е годы нашими ровесниками: окрестная молодежь несколько лет подряд жгла в храме костры из покрышек в пасхальные ночи. В прошлом году мы видели и яму в полу, и копоть на стенах, и кусочки фресок под ногами среди битого кирпича. В этот раз мы не входили внутрь: это место подвига для монахов и скорби для нас, но никак не экспонат для экскурсантов.

Мы на солнышке сидим

Хор выстроился в тени монастырской стены и оглядел поле деятельности: трава на солнцепеке, немного людей - в основном бабушки с внуками. Сначала предполагалось, что зрители сядут просто на траве. «Это нужно очень сильно нас любить, чтобы полтора часа в такой ситуации нас слушать», - говорит матушка. Но через некоторое время появились доски и кирпичи, из которых сложились лавочки, и не меньше пятидесяти человек действительно дослушали до последней песни.

«Пусть восстановление монастыря станет личным делом каждого из вас, а не абстрактной мыслью «было бы неплохо, если бы кто-нибудь», - повторял батюшка. А миссионеры вслух размышляли о том, стоит ли употреблять слово «пафосный» как ругательство, если ты поешь о своей любви к России всерьез, «а не по приколу».

Святый мучениче Максиме, моли Бога о нас

На самом деле мученик Максим, день памяти которого пришелся в этом году на воскресенье и предварялся для нас всенощной в Колычевском монастыре, в Минее оказывается далеко не первым святым дня, поэтому обращенные к нему молитвы не звучали сегодня вечером. Но все-таки по церковному календарю это уже именины отца настоятеля, а у нас тоже есть причины быть благодарными его святому покровителю. Завтра мы отслужим мученику молебен - и увидим, что нас ждет дальше.

День десятый. Ладья воздушная

За завтраком узнаем потрясающую новость: на аэродроме мы будем не только развлекаться, то есть прыгать с парашютом (некоторые) и смотреть, как прыгают с парашютом (остальные), но и освящать самолеты и вертолеты. Все воодушевлены. Чин освящения самолета в расширенном Требнике есть, для вертолета он должен вполне подойти.

Над аэродромом летают: стрекозы, ласточки. На аэродроме стоят: самолеты, вертолеты, столик, где приготовлено все для молебна, и мы. Жара. Солнце по максимуму, тень - только под крыльями самолетов. Но в тень нам нельзя, ибо молебен уже начинается. Удивительно, что не гнутся от солнца свечи... Наконец на собравшихся слетают капли воды с кропила. Слава Богу! На очереди - смирно стоящие «воздушные ладьи». Духовенство уходит, хор малодушно забивается под крыло ближайшего самолетика, но вскоре, усовестившись, выползает, дабы сопроводить действо пением «Спаси, Господи, люди Твоя...».

«...и благослови достояние Твое», - мы обошли даже ангар и офисы. По пути встречаем шеренгу приготовившихся к прыжку спортсменов, ожидающих вылета. «Кто хочет быть окропленным святой водой - шаг вперед!» Думаете, перед прыжком с трехкилометровой высоты кто-нибудь отказался? «Достается» и разложенным на земле парашютам...

Наконец, спрятавшись от солнца под козырьком административного здания, получаем возможность прийти в себя. В небе появляется самолет, затем распускается несколько парашютов. Наверное, это те, «окропленные».

Забираем с летного поля иконы, чашу для святой воды и богослужебные книги. Меня просят прихватить пучок свечей. Как только я беру их в руки, они сгибаются, как «мягкие часы» на картине Дали. А весь молебен они продержались лишь благодаря тому, что были предусмотрительно охлаждены в морозильнике. 

Освящение вертолетов

Ускорение свободного падения

Шестеро смельчаков во главе с батюшкой подписали листы медосмотра (содержание их сводилось к тому, что жизнью наши братья и сестры не дорожат и всякую ответственность за исход дела с окружающих снимают), хорошенько прожарились на солнышке, надели яркие невиданные комбинезоны... Это, конечно, на миссионерском концерте бабушкам в платочках не расскажешь, но мы-то побывавших на седьмом небе друзей допрашивали с пристрастием.

Главное удовольствие им доставило время, когда парашют еще не раскрылся, а руками можно было уже обнять небо, как парящая чайка. Сзади инструктор (прыгали все, разумеется, в тандеме) то хлопал по плечу - так он указывал, что нужно делать, то комментировал: сейчас мы падаем со скоростью 60 метров в секунду... дышите глубже... а еще наш парашют может вот так... Девушки, которые с трудом заставили себя покинуть ступеньку самолета, слышали и такие фразы: а вот батюшка не боялся... а здесь батюшка руки расставил...

Инструктор оказался настоящим подвижником своего дела. На его счету уже 13 с половиной тысяч прыжков, и только за сегодня он шесть раз прыгнул с нами, а на очереди было еще человек пять. Спускаться с неба на землю можно очень долго, и хотя наши прыгуны были заняты виражами, они успели узнать, что у инструктора, кроме самолетов, есть еще пятеро детей. Вот это да! - только и смогли выдохнуть девушки. Парашюты опускались на точно определенную площадку десять на десять метров, все посадки были мягкими, впечатлений у парашютистов - на всю жизнь. И ножками в воздухе можно поболтать.

Отдыхайте, друзья, отдыхайте!

Пока самолет шесть раз поднялся на три километра в небо, а тандемы шесть раз спустились на землю, остальные миссионеры успели посетить храм Казанской иконы Божией Матери, где служит отец Анатолий, искупаться в святом источнике, слегка перекусить. Были и те, кто отдал себя служению ближним, то есть занимался приготовлением праздничного ужина на природе неподалеку от Колычево.

Приземление о. Максима

Когда мы приехали, уже стояли мангалы и горел костер. Арбуз, самовары, песни. Многолетия. Разумеется, подарки. Главный подарок - лица друзей, приехавших еще к литургии и претерпевших с нами тяготу дня и зной. Младшие еще с утра напомнили батюшке, что в детском саду и школе детей учат рисовать подарки родителям, - и преподнесли летопись поездки в картинках. Опытные товарищи привезли из Москвы «набор миссионера»: здесь было средство от ожогов (пастырская любовь столь горяча, что отцу Максиму стоит носить с собой лекарство и предлагать его потерпевшим), лопатка (имениннику пожелали откопать свой родник, и он в ответ обещал благоустроить клумбу вокруг святого источника), инструмент для возжигания огня веры, согревания душ упованием и поддержания света надежды (вдруг кто не догадался, что это спички?) и... дуделки. А то, знаете ли, подъем у нас в половине седьмого - вопль раненого слона кого хотите разбудит. Да и зрителей на концерты созывать удобно. А пока детишки, участвовавшие в празднике, так увлеклись, что сразу исчезла опасность заблудиться в лесу: направление на лагерь можно было определить за много километров. И мы спокойно уходили гулять в стелившийся неподалеку туман, где чувствовали себя настоящими ежиками из мультфильма, такой он был густой, влажный, праздничный. 

Хорошо, что иногда бывают поводы отдохнуть вот так - отдыхайте, - скомандовал в начале события отец настоятель. Мы были только рады исполнить в этот день святое послушание.

И кто как, а я больше всего люблю в этом вечере на природе дорогу домой (ой, простите, в монастырь). Несколько километров по ночной прохладе под огромным небом рядом с теми, кого любишь. Тем более что в этом году как раз на эту полночь пришелся апогей звездопада, луны не было, облаков тоже, под ногами все равно мало что было видно, и мы запрокидывали головы: я в жизни не видала столько звезд сразу, а уж столько падающих огней... От удивления даже забыла желание загадать - и Бог с ним, а то бы попросила, чтобы дорога была минут на десять подлиннее, а кто-то из усталых ближних мог этого и не оценить.

Военная часть

Военная тайна. День одиннадцатый

Единственный раз за всю поездку нам пришлось добираться до места концерта больше часа. Приехали мы в очередную военную часть, где бывает игумен Феофан (Щелкунов), слушать нас в этот раз будут не офицеры, а срочники, но тоже строители. Гостеприимным хозяевам очень хочется провести нам экскурсию по своим владениям, но о воинском долге они не забывают: на нечто большое и серое нам рекомендуют поменьше смотреть, и вообще считать, что этой штуковины тут нету. Зато ведут в «спальное расположение» и показывают «тумбочку образцового содержания»: в ней лежит письмо маме, зубная паста, щетка и мыло. Вот если бы письмо маме было уже в почтовом ящике...

Солдаты тоже показывают нам нечто образцовое: маршируют с песней (мы тоже построились, чтобы соответствовать месту). Фотографировать можно, но в кадр не должна попасть серая штуковина. Кстати, казармы заполнены только на четверть - может быть, это тоже военная тайна?

А вот на нашем концерте юноши были не слишком воодушевлены. Армейская дисциплина удержала их на местах (пели мы в том самом спальном расположении), но после концерта задержавшиеся девушки услышали не вполне цензурный обмен впечатлениями о нашем выступлении. Даже предположение ведущих, что под песню «Темная ночь» они тоже маршируют, их не развеселило. Это когда замполит (все тот же, что в штабе) их по одному поднимал, они благодарили и звали приезжать еще.

Кресту Твоему поклоняемся, Владыко

В военной части песнопения Кресту прозвучали в формате концерта. Но ближе к вечеру нашему хору предстояло спеть их еще торжественнее: на вечерней службе в Александро-Невском храме под праздник Изнесения древ Животворящего Креста Господня.

Служба эта не выделена Уставом сколько-нибудь заметно, это не всенощная, а вечерня и утреня. Но народу в храме много, и помазание длится до конца канона.

Прихожане расспрашивали не подвизающихся на клиросе миссионеров, когда будет финальный концерт, что преподает в Академии батюшка... Лучи солнца из западных окон пронизывали наполненный кадильным дымом храм, люди все шли и шли.

А в притворе Александро-Невского храма мы заметили большой стенд о Казанском Колычевском монастыре. Красивые фотографии, вот только написано, что Казанская икона на источнике была обретена в седьмом веке. Этакая опечатка для пущей солидности: тогда уж монастырь основали самое позднее - святые равноапостольные Кирилл и Мефодий.

Две недели до Успения

Ради заговенья (последний день перед постом. - Ред.) мы сдвигаем вечернее правило на полчасика пораньше и перед отбоем идем пить чай. Андрей Санников продолжает свой труд: сегодня не у самовара, но чай по-особому вкусен. Все уже помнят заграничное слово «пуэр», но дело даже не в трапезе. Назаговлялись мы вчера на природе (недаром отец благочинный, игумен Никодим, спрашивал после службы, все ли живы после праздника). Просто жалко расходиться в момент отбоя, хотя утром нас ждет литургия, а после нее еще одна военная часть...

Праздник Креста и поста. День двенадцатый

Литургия в Колычевском монастыре - это уже традиционное начало Успенского поста для некоторых миссионеров. И для всех нас - благодатное. На литургию в этот раз, правда, не пришли обеспечиваемые - они и так причащались в последнее время чуть ли не каждые три дня.

День этот называют первым - медовым - Спасом. Мы уже проходили мимо пасеки, когда ходили на источник. Теперь пасека пришла к нам: Александр, прихожанин обители и хозяин двадцати восьми ульев, дал матушке возможность подарить каждому миссионеру по баночке меда. Постное лакомство пользуется популярностью в трапезной весь день и вряд ли успеет приесться раньше, чем кончится.

Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат

Мы приезжаем в ту самую военную часть, где нас кормили в прошлом году. В этот раз - только на концерт. Миссионеры волнуются: в прошлом году здесь было самое неудачное выступление. Тогда нас смущал полумрак в зале, принципиально сидящие на последних рядах недружелюбные зрители, да и звучали мы довольно уныло.

В этом году зал преобразился. Крышу, которую как раз к нашему прошлому визиту раскрыли, так что посреди концерта в зале пошел дождь, к этому году отремонтировали. Лампы горели дружно, ребят было так много, что кому-то волей-неволей пришлось сесть в первой половине рядов.

Отец настоятель предварил концерт словами: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, пусть солдаты немного поспят». Одобрительно посмеявшись, несколько человек действительно решили удовлетвориться «записью на подкорку». Зато остальные слушали дружелюбнее вчерашних стройбатовцев.

Мы спросили ребят, не были ли они на нашем концерте в прошлом году. Оказалось, многие были. Надеемся, в этот раз им понравилось больше...

Солдаты в Тимшино

Кто умеет читать?

Подъезжая к монастырю, мы узнали, что предстоит нам пока не обед, а самый маленький и веселый концерт из тех, что пришлось петь за поездку. В Колычево приехали детишки из социального приюта «Егорка», и мы попытались порадовать их: в нашем репертуаре целых четыре детские песни. А если прибавить «автобусные», то и больше...

Нам сказали, что дети будут «с ограниченными возможностями». Но у некоторых все сводится к заиканию, хотя, конечно, есть и тяжелые детишки. На вопрос, кто умеет читать, руки поднимают очень многие, даже те, от кого по возрасту миссионеры такого не ожидали. Они получают «Детский катехизис», и старшие обещают почитать младшим вслух.

Строем в воду, строем к соснам

Здесь могла бы быть грибная прогулка... но дождей не было уже несколько дней, жарко, и купаться хочется гораздо больше, чем кормить комаров где-нибудь в прогретом солнышком лесу. Мы едем на озеро Белое (не то, конечно, где преподобный Кирилл Белозерский, а местное подмосковное) - купаться. Пляж оказался людным, и наши старшие наставляют юных девиц: если, не дай Бог, возникнут трения с окружающими, особенно не вполне трезвыми - сразу кивайте на нас. «Мы - ваша крыша».

Но строем нас водили не из соображений безопасности: кругом все было мирно. Просто завтра - финальный концерт, и простудиться в этот день было бы некстати. Регент бережет горло каждого и купание ограничивает по секундомеру. Зато арбуз выдается без счета, высоки сосенки над головой, и аппетит мы нагуляли отменный.

Чаек из самовара

Финальная суматоха. День предпоследний

Сегодня у нас последний, самый ответственный концерт. Даже если не последний (завтра собираемся петь на источнике, если кто-нибудь придет: объявлений-то не было), то самый ответственный. Все утро проходит в подготовке: репетиция, утюги, головоломка «что можно приготовить на последний ужин - аскетичное, постное, но праздничное?». Главное блюдо придумали еще вчера и закупили в Егорьевске кукурузу. Над остальным колдуют не умеющие петь девушки. Ну и прибраться неплохо было бы...

Кто такой был Конин?

Наверное, господин Конин был каким-нибудь революционером. А мы выступаем в Доме культуры, который носит его имя. В любом случае имя это для нас в течение двух недель звучало довольно грозно.

Приехали мы за час - пробовать микрофоны, отрабатывать входы-выходы на сцену: ведь в светской части разные песни поются разными составами, а те, кто не поет, будут очень сиротливо смотреться на и без того слишком большом для нашего хора постаменте.

И вскоре начинают собираться зрители. Их явно не так много, как в прошлом году, но и не так мало, как можно было бы бояться. Зато почти никто не ушел до конца концерта - а в прошлом году уходили не стесняясь. И ведущие говорили несколько менее скованно, чем в прошлом году - не то прибавилось уверенности на сцене, не то чувствовалось дружелюбие аудитории.

Пресс-конференция

За десять минут до начала концерта к отцу Максиму подошла девушка-журналистка и попросила рассказать о хоре. Отец настоятель, уже спеша на сцену, переадресовал ее к непоющим миссионерам. Те вспомнили, как после первых концертов в газете «Егорьевское утро» появилась статья о нас на целую страницу, и решили, что новая должна быть не хуже. Девушка внимательно выслушала, как мы понимаем цели нашего пребывания в Подмосковье, какие песни поем, как в монастыре живется. И сказала: «Какие-то вы другие... очень от остальных людей отличаетесь». Остаток «пресс-конференции» был посвящен той простой идее, что православные, во-первых, не крокодилы (в смысле не кусаются), во-вторых, не подавленные отшельники, лишающие себя всех радостей мира (в идеале - негреховных радостей), в-третьих, не святые, а просто радуются, что открыли для себя Православие, и батюшка нас организовал, чтобы мы попробовали об этой радости рассказать другим...

Ждем статьи - надеемся, концерт девушке понравился.

У озера

Мы желаем счастья вам

Песней с пожеланием счастья завершались многие концерты, в том числе и этот - главный. Не знаю, как наши зрители, а мы были счастливы в этот вечер. Был ужин в беседке, кукуруза, самовар. Было много слов благодарности, песен под гитару, ближе к ночи - свечи на столах. Были планы на следующий год: кроме миссионерского десанта в Колычево - большая поездка в Якутию. Не ближний свет, непростая подготовка. С Божией помощью справимся: недаром столько сказано о хорошей работе регентов и ровном звучании хора. Конечно, до следующего лета надо еще дожить...

И была прогулка по ночному шоссе туда, где кончаются фонари - чтобы еще раз посмотреть на звезды, не заслоненные смогом. С очень тихими песнями - чтобы не тревожить окружающих. Уже почти без разговоров - они продолжатся после отбоя, а выспимся потом: сегодня жалко спать.

Благодарни суще недостойнии раби Твои, Господи. Финал

Завершающий день поездки начинается с правила, а продолжиться должен благодарственным молебном и концертом на источнике. Не тут-то было: начинается дождь. Но наша благодарность Господу за эти две недели ничуть не уменьшается: молебен служится в храме святителя Ювеналия (действующем храме обители), концерт переносится в дом престарелых, что через дорогу. Уже без сарафанов, без подготовки, единственный ведущий - отец Максим.

Батюшка вспомнил о лейтмотиве поездки - жалобах регента на непонятность объявлений ведущих. Хорошо, если они в последней фразе назовут песню, а то так и не поймешь, какие ноты открывать. И отец настоятель развлекал хор и аудиторию: каждое его вступительное слово могло предварять едва ли не любую из песен, входивших в светский репертуар. Некоторые произведения впервые прозвучали для широкой аудитории (любимое из досугового набора), и радостно было ощущать благодарный отклик наших слушателей.

Концерт в ДК Конина

Миссия выполнена, миссионеры возвращаются

Неужели возможно ничего не забыть, когда собираешься весь день понемножку? И почему сумка на обратном пути вдвое больше и тяжелее, чем на пути в монастырь, хотя ничего существенного не приобреталось?

Так или иначе, мы подходим под прощальное благословение матушки, каждого приглашают в любое время и на любой срок приезжать в обитель. Вспоминается ее слово по окончании сегодняшнего молебна: «До Нового года мы живем воспоминаниями о летней поездке, после Нового года - ожиданием новой встречи с молодежным хором». Действительно, обычно приходится очень много усилий приложить, чтобы порадовать кого-то, а сюда достаточно просто приехать - и видишь, что люди стали от этого счастливее. Даже грешно не приезжать.

И матушкины молитвы хранили миссионерский автобус: могли ведь, например, перевернуться по дороге, а не перевернулись. Слава Богу.

Грани накопленного опыта

Итак, мы пели на 14 концертах. Самый неудачный - в штабе офицеров-строителей, и самый успешный - в лагере детей-аутистов - были в один день. Это называется благосклонностью аудитории или отсутствием всякой благосклонности. Но голоса звучали всегда с полной отдачей - это называется профессионализмом (хотя мы, конечно, кроме регентов, самые настоящие любители).

Итак, мы пели на 12 службах. Конечно, если считать молебны, ставшие для нас целыми событиями: на Казанском источнике в Сазоново, на месте будущей часовни в Павлово и, разумеется, на освящении вертолетов.

Итак, мы съели просто горы кукурузы и арбузов. Мы перемыли горы посуды и перебили ее в некотором количестве. Мы почти не опаздывали на службы и в автобус: недаром в первый же день сверили часы по стрелкам отца настоятеля.

Итак, наши фотографии не помещаются на два DVD. Но мы отберем разумное количество - и милости просим смотреть.

Итак, эти две недели едва ли могли быть проведены лучше.