Путь в тысячу миль

Путь в тысячу миль

Фильм пронизан идеей жертвенной любви, которая буквально рушит все преграды, все человеческие формальности и условности. Проблема заключается в том, что перед лицом смерти сына отец делает нечто невозможное. При этом бОльшую часть жизни сын с отцом не общался, они были просто чужими друг другу людьми. Нелюбовь была взаимной и такой, что отцу требовалось немало сил, чтобы приехать к лежащему в постели сыну, а сыну потребовалось немало мужской тупости и упертости, чтобы отца к себе в палату не пустить. Единственным поэтому средством связи между ними оказывается некая видеозапись, на которой зафиксированы результаты трудов сына по изучению китайского народного театра. При просмотре записи отец вдруг понимает, что все то, ради чего его сын жил, что ему было интересно, оно все здесь - эти маски, танцы, невнятные вирши. И ради своего сына пожилой японец решается доделать то, ради чего его сын ездил в Китай, - снять некий гениальный танец какого-то китайского народного танцора. И дальше начинается невозможное. Человек, всю свою жизнь проживший в японской деревне и совершенно не приспособленный к миру, вдруг едет в незнакомую страну, «идет туда, не знает куда, чтобы принести то, не знает что».

Современному зрителю к таким сюжетным ходам не привыкать, буквально каждый второй герой современного кинематографа едет в неизвестность, но при этом он либо сам по себе заведомый супергерой, либо имеет средства и связи невообразимые. Что и предопределяет всегда исход фильма - главный герой не может не пройти уровень. Здесь же все совсем не так, поскольку главный герой, отец, никакой не супермен, а очень зажатый, закомплексованный старикан. И всякую неприятность или неудачу воспринимает со свойственной старику фатальностью. Вообще кажется, что фильм вот-вот остановится, потому что у героя просто нет сил больше бороться с китайским языком, китайскими чиновниками, китайским менталитетом, к слову сказать, существенно от японского отличающимся. Но он борется и борется в первую очередь с собою. И, что удивительно, побеждает. И чем ближе он пробирается к заветному своему желанию заснять этот самый танец, тем ближе он оказывается к своему сыну. При этом не то что бы он вдруг сам влюбляется в Китай или китайцев, через это понимая понемногу

душу своего сына, нет. Он просто с мужской упертостью делает дело, смысл которого он и сам не очень-то понимает. Просто он знает, что так ему надо сделать. Если надо ехать в город и общаться с чиновниками для получения какого-то разрешения, то он едет, и ничто его не может остановить, даже вездесущее чиновничье равнодушие. Потому что, когда ему, походя, не выслушав, отказывают в просьбе, он делает какую-то несусветную глупость - записывает на пленку себя с рассказом о своем странном деле на фоне специально купленных китайских флагов и плакатов.

Представьте себе пожилого человека, записанного на «хоумвидео» с идиотским плакатом в руке. Зрелище какое-то неловкое и неприятное, но именно поэтому очень искреннее, настолько, что довольно бездушные китайцы идут ему навстречу. Фильм пронизан идеей жертвенной любви, которая буквально рушит все преграды, все человеческие формальности и условности. Ведь по-человечески этому старому японцу нужно бы сидеть у кровати сына, обивать пороги больниц, пытаясь хоть чем-то ему помочь. Вместо этого отец оказывается в самом настоящем Китае, где нужно во что бы то ни стало найти этого танцора.

Как при любом по-настоящему хорошем деле, здесь обнаруживается масса побочных, но также очень важных изменений. Меняется сам отец, преодолевая то, чего он в жизни ни разу не видел, меняются люди, окружающие его, поскольку видят его боль и его правду и не могут оставаться равнодушными. Сам танцор, из-за которого весь сыр-бор, вдруг понимает, что и у него есть маленький сын, ждущий возвращения отца из тюрьмы. Не меняется только диагноз у сына, которому, как это случается не в фильмах, а в жизни, отец так и не успевает довезти кассету с китайским танцором.

В фильме замечательны две вещи: во-первых, качество режиссуры - его действительно интересно смотреть. Во-вторых, китайцы. Уникальность фильма в том, что в многочисленных эпизодах в китайской, можно выразиться, «глубинке» играют, точнее, не играют, а просто снимаются настоящие китайцы, которые и камеры-то в жизни не видели, что добавляет еще чуток правдивости к происходящему на экране.

Фотографии:www.kinopoisk.ru