«Будем стараться!» Интервью с игуменом Филиппом (Симоновым). Часть 1

- Вы совмещаете несколько родов деятельности, причем каждого их них с лихвой хватило бы, чтобы заполнить жизнь одного человека. Как вам это удается?

- Вы знаете, я думаю, что с Божией помощью. Других объяснений у меня нет. Последнее время просто спать очень хочется.

- Сейчас, наверное, уже все ваши светские коллеги знают о вашем месте в Церкви. Создает ли это какие-нибудь трудности?

 - Нет.

 - А когда узнают в первый раз, как реагируют?

 - Слава Богу, мы уже прошли период 1970-1980 гг., Церковь перестала быть элементом пугающим и настораживающим, она еще не стала, но становится частью жизни, поэтому люди воспринимают это именно как часть жизни. Почему я говорю, что становится? Потому что наши бабушки ходили в Церковь, а мы ходим в храм. Мы ходим в коробку, а бабушки ходили в экклесию, в общество. И жили они там как в обществе, как дома. Для них переход церковного порога не составлял перехода в иную жизнь. Православная христианская жизнь едина, а если я в церкви один, а вне ее другой, то я, наверное, не совсем христианин. А для них это был единый жизненный поток.

- Вы пытались когда-либо миссионерствовать на местах своего светского служения? Или достаточно просто быть христианином в согласии со своей совестью?

- Что понимать под миссионерством? Что такое миссия? Кого любят студенты или дети в школе? Того, кто восходит на кафедру с прямой спиной и начинает вещать с высоты своего положения, или человека, который просто разговаривает с вами?

- Несколько вопросов вам как заведующему кафедрой Истории Церкви. Когда и почему появилась эта кафедра? От кого исходила инициатива?

- К моменту образования кафедры (процесс шел на протяжение 2006-2007 гг.) созрела, видимо, общая потребность, потому что на факультете примерно лет пять обсуждался вопрос о том, что надо дополнить историческое образование изучением тех проблем, которые более чем на 80 лет выпали из сферы, охватывающей учебный процесс по подготовке специалистов-историков.

То, что собственно историю Церкви не в историко-критическом плане, а с позиций развития Церкви как социального института, как общественного организма изучать закончили в 1918 году, дало несколько незавершенное представление об историческом процессе. Конечно, не каждый студент должен углубляться в эти вопросы, но, например, изучать историю Германии начала XVI века, когда были события Крестьянской войны, и не говорить, что они были связаны с реформацией, не понимая, откуда возникла реформация, представляя ее себе только как социальное движение, без религиозной окраски, - это совершенно неверно, это противоречит исторической истине. Есть множество исторических периодов, которые понять без знания истории Церкви практически невозможно.

И были другие периоды, где влияние ее было косвенным, но отрицать его тоже невозможно. Те же самые моменты новейшей истории, даже историю фашистской Италии и Германии без истории Церкви понять нельзя. Поэтому факультет уже на моей памяти лет 6-10 эту проблему обсуждал. А вот в прошлом году выяснилось, что и ректорат на это дело смотрит положительно, понимая, что систему исторического образования надо как-то завершать и в этом плане. И здесь факультет и ректорат внезапно «нашли друг друга», и получилось так, что я явился как бы посредником в этом процессе, соединительным звеном между факультетом и ректоратом.

- Кафедра истории Церкви занимается историей Церкви применительно к разным странам?

- Да, да.

- Сколько там сотрудников? Охотно ли идут студенты?

- Сейчас сотрудников шесть человек: три профессора и три доцента. Студенты, к моему удивлению, пришли, хотя не было никакой, так сказать, маркетинговой работы. Мне все время говорили, что надо выступать там, выступать сям, но мне всегда казалось, что люди должны прийти самотеком. Завлекалочка - это очень хорошо в студенческой жизни, но главное, чтобы потом не было разочарования.

Ребята пришли. Более того, на четвертом курсе мальчик перешел с другой кафедры ко мне, потому что его больше интересует эта специальность. Хотя специализация у нас с третьего курса.

Вот и на втором курсе, где у нас нет специализации, но тоже у некоторых ребят есть определенный интерес, мы начали с ними «Введение в специальность». Общим курсом мы читаем на втором курсе, достаточно рано. История Церкви - это проблема достаточно сложная и требует подготовки, в частности знания иностранных языков. Уже начиная со второго курса и еще не распределяясь на эту кафедру, надо начинать учить греческий, надо посматривать на второй европейский язык, а может быть, на третий и так далее, потому что здесь же не на пальцах надо рассуждать, это же источники читать надо.

- А преподаватели кафедры - верующие люди? Или это некорректный вопрос?

- По крайней мере, все мы люди крещеные, все более или менее понимающие существо церковной жизни, поэтому люди либо церковные, либо околоцерковные.

Есть определенный момент, который меня волнует, я над ним еще должен буду работать. Я считаю, что преподавать ту или иную дисциплину человек должен изнутри, находясь в ней, а не рядом с ней. Говорить о Церкви, стоя рядом с Церковью, тяжело. Надо хотя бы сколько-нибудь пробыть внутри, чтобы понять какие-то внутренние процессы, которые все это здание собирают. Сверху я вижу кирпичную облицовку, а внутри у меня вся конструкция. Вот я ее могу не заметить.

Мне было предложено включить в учебный процесс проблемы ислама, и - второй вопрос - я должен на пятом курсе знакомить студентов с проблемами монофизитских церквей. Я сейчас ищу человека, который бы сам имел отношение к монофизитским кругам, потому что, стоя рядом с монофизитами, говорить о монофизитах все-таки было бы неправильно. То есть каждый из нас может этот спецкурс прочесть, но каких-то внутренних течений мы можем не увидеть.

И вот вопрос с исламом. Мне всегда казалось, что об исламе должен говорить если не мусульманин, то человек с мусульманскими корнями. Тут тоже есть некоторые моменты, которые христианам не понять ввиду просто другого устройства головы, ввиду другой догматики, которая лежит в голове. И здесь вот вопрос с профессорско-преподавательским составом немного напрягается, пока у меня специалиста по монофизитским церквам просто нет на примете, даже чтобы просто пригласить на спецкурс.

- Такое серьезное отношение делает вам честь как заведующему кафедрой.

- Иначе мы не сможем дать ребятам объективного знания. Вот здесь такая скользкая материя - история Церкви, что мы просто можем потом человеку жизнь испортить.

- А историей русской Церкви много людей занимается, и кто читает этот курс?

- Историю русской Церкви у нас будет читать доцент Белякова Елена Владимировна, она работала долгое время в Институте отечественной истории, занималась преимущественно историко-церковными проблемами. Она хороший, устойчивый специалист по каноническому праву, у нее книжки выходили на эту тему. В принципе на кафедре сейчас только один молодой человек, недавно защитившийся, Глеб Михайлович Запальский, тоже у него диссертация была по отечественной истории Церкви, по оптинскому монашеству. А все остальные - люди, которые значительную, большую или всю свою предшествующую жизнь посвятили именно церковной проблематике.

У нас, например, преподает Ирина Васильевна Поздеева, которая на моей памяти всегда заведовала лабораторией археографии, то есть она всегда занималась палеографией, она всегда занималась старообрядчеством, она в 70-е годы читала церковный календарь как спецкурс. Это был просто гражданский подвиг, я считаю.

Есть у нас профессор Хрушкова Людмила Георгиевна, археолог и историк, она всю жизнь копает район Пицунды, у нее монографии выходят по христианству до XVI века по археологическим источникам. Все люди, что называется, не случайно пришедшие, а действительно Бог готовил вот к этой стезе, к этой работе на этой кафедре. И люди все в принципе с базовым образованием, то есть практически все - выпускники исторического факультета, то есть мы вернулись к себе домой.

Более того, когда я вышел на ученый совет рассказывать обоснования создания кафедры, это было больше года назад, сентябрьский совет прошлого года, то я пришел как на госэкзамен в свое время - сидят люди, которые все у меня принимали госэкзамен, и меня еще многие помнят.

- Недавно пришлось разговаривать со студентом-философом, который исследовал влияние религии на общество. Это было тяжело: анкета у него была максимально обобщенная, он постарался так, чтобы она годилась для всех: для мусульман, для христиан, для сектантов каких-нибудь.

- У мусульман нет богослужения, как может быть одна анкета для нас и для них?

- Например: «Как часто вам приходится принимать участие в деятельности вашей религиозной организации?» И все три часа, которые мы с ним общались, ушли на попытки нахождения общего языка.

- В этом плане настораживают даже не философы больше, а социологи. Это самая напряженная категория сейчас в плане анализа процессов, потому что они полностью отрицают сакральную составляющую. А ведь она определяет общественное поведение. Вот этого они не видят. Они считают, что поведение верующего человека обуславливается только общественными обстоятельствами.

- Даже формулировки: «как часто вам приходится»... Почему «приходится»?

- Да. И это не участие в «деятельности», это участие в жизни. Деятельность - это листовки раздавать. Так что вот этот многодесятилетний перерыв в историко-церковном образовании вызвал последствия, которые приходится преодолевать. Но ничего, будем стараться сделать все, что сможем.

Продолжение следует...