«Общажное» житие

Когда человек попадает в общежитие, он оказывается в странной ситуации. Получается так, что он вынужден жить с совершенно незнакомым ему человеком. Поначалу ты закрываешь на это глаза, ты вроде бы ничего такого не замечаешь, ты решаешь какие-то свою проблемы - бытовые, личные, профессиональные... Но потом начинают возникать вопросы. И больше всего их порождает то, что хочется сказать «Я христианка», и что мне теперь делать?

Возлюби ближнего своего, возлюби врага своего, говорит нам христианское учение.
Возлюбить отца, мать, сестру, брата, мужа или жену, детей - всех, кто связан с тобой непостижимыми узами и живет с тобой под одной крышей, - это ясно, возлюбить друзей - людей близких тебе по духу - это ясно. И даже возлюбить врага бывает не так уж сложно. А вот возлюбить человека, к которому ты просто равнодушен... Это похоже на чудо. Человека, о котором ты почти нечего не знаешь, который так далек от тебя, который так не похож на тебя, но тем не менее каждую ночь спит в двух метрах от тебя на соседней кровати, встает с тобой каждое утро, спорит, кто первый пойдет в ванную, кому сегодня убрать со стола, кому вынести мусор. И ты чувствуешь просто холод и пустоту в своем сердце, как будто вокруг ледяная пустыня и ветра разгуливают. И только редко пробивается солнце. А ведь более близкого ближнего, кажется, трудно себе представить! И вот перед этим человеком тебе и нужно исповедать свою веру.
А вера - это ведь что-то интимное, этим можно поделиться только с понимающим тебя человеком. По крайней мере, так я думала поначалу, когда только поселилась в общежитии.
Но вера имеет множество внешних проявлений - утренняя и вечерняя молитва, воскресное посещение церкви, субботняя исповедь, пост... И в этом-то и проблема, потому все твои «странные» действия вызывают практически один и тот же вопрос у человека, который живет рядом с тобой: «А зачем ты все это делаешь?» И вопрос этот как бы двойной. Например:
- Почему ты не ешь мяса?
- Пощусь, - а у собеседника в глазах уже второй молчаливый вопрос: «А зачем?»
Боже мой, ведь не читать же проповедь о посте в ответ! Так думала я. И я ужасно смущалась. Поэтому всячески старалась скрыть всякое проявление своей веры. И уж тем более никогда не говорить об этом, если не спрашивают.
- Почему ты не ешь мяса?
- Да так...
- Что ты делаешь в субботу вечером?
- Да так...
- Куда ты так рано в воскресенье?
- Да так...
- Что ты там читаешь?
- Да так... - ну как здесь ответить «молюсь»?!
Так было. Но сейчас, по прошествии пяти лет, я знаю, что что-то изменилось. Господь говорит: брат твой голоден - накорми его, брат твой жаждет - напои его, брат твой плачет - утешь его. Все так. Но если все это делается без любви, то «я как медь звенящая», говорит ап. Павел (1 Кор. 13:1).
Хоть капелька любви, капельку сочувствия и внимания! И это будет как раз той благодатной каплей в пустыне для моего пересохшего горла - этого окажется достаточно, чтобы открыть уста к исповеданию - не поучению, не пропаганде, не навязыванию своих взглядов, - но к радостному возвещению веры, которым хочется поделиться с другим. "Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет" (Лк. 8:16). Как оказалось, исповедание надо было начать не со слов. Потому что люди прекрасно чувствуют и равнодушие, и лицемерие, что ты - «как медь звенящая». Ведь тяжелее всего любить, а не делать вид, что любишь, не осуждаешь, а не делать вид, что не осуждаешь, - быть честным в своих чувствах прежде всего перед самим собой, а значит, и перед другим, твоим ближним. И уже не копишь обиду и озлобление, твердя себе «люби, люби», когда человек что-то делает не по тебе. А просишь больше так не делать. И второй раз просишь. И третий раз просишь. И в один прекрасный день приходит осознание, что этот когда-то такой далекий человек стал тебе родным и что за все те советы и утешения, что ты даешь ему, ты будешь отвечать перед Богом.
Сейчас я сама с удовольствием рассказываю соседке, как прошла литургия, что будут завтра праздновать в Церкви, жалуюсь немножко, как тяжело было отстоять очередь на исповедь... А она начинает искреннее интересоваться: а что ты чувствуешь после исповеди? А что такое Причастие? И мне радостно. Мы разные, мы обе это знаем. Но я приняла ее, а она приняла меня.