Трагедия митрополита Петра (Полянского)
Большинство православных иерархов, включая митрополита Петра, считали полномочия митрополита Сергия при живом патриаршем местоблюстителе очень ограниченными, техническими. Заместитель патриаршего местоблюстителя, напротив, считал свои полномочия фактически равными патриаршим, поскольку митрополит Петр, находясь с конца 1925 года ссылках и тюрьмах, являлся лицом «безответственным», поскольку он не мог повлиять на ситуацию в Церкви, а значит, фактически не являлся ее первоиерархом.
Митрополит Петр не мог примириться с таким ограничением своих полномочий, поскольку они были даны ему напрямую от патриарха Тихона и были утверждены десятками епископов, собравшихся на похороны патриарха Тихона.
Трагедия священномученика Петра (Полянского) состояла еще и в том, что он не мог отказаться от своих полномочий, поскольку в этом случае его заместитель автоматически потерял бы право быть фактическим первоиерархом. Такая ситуация создавала предпосылки для нового мощного раскола Церкви, которая после 1927 года была далеко не единой. Существовало много иерархов, не поминавших митрополита Сергия, но признававших полномочия митрополита Петра, существовали иосифляне, считавшие, что священники и епископы, поддержавшие митрополита Сергия, являются безблагодатными, а немногочисленные открытые храмы нельзя посещать верующим, поскольку в них не совершаются Таинства. После 1927 года с политикой митрополита Сергия не соглашались такие видные иерархи как митрополит Агафангел (Преображенский) и Кирилл (Смирнов). В этих условиях митрополит Петр, находясь в тюрьмах и ссылках, чувствовал свою ответственность за судьбу Церкви и обращался с письмами к своему заместителю, прося его исправить ошибки. В декабре 1929 года патриарший местоблюститель направляет письмо митрополиту Сергию, в котором просит последнего: "исправить допущенную ошибку, поставившую Церковь в унизительное положение, вызвавшее в ней раздоры и разделения и омрачившее репутацию её предстоятелей. Равным образом прошу устранить и прочие мероприятия, превысившие Ваши полномочия".
Существует большой соблазн истолковать этот отрывок как принципиальное осуждение всей политики митрополита Сергия, и, прежде всего, самой идеи Декларации 1927 года. Но митрополит Петр был против смещения своего заместителя и упрекал его не в выпуске декларации, а в том, что его заместитель превысил свои полномочия. В том же письме патриарший местоблюститель подчеркивает свою лояльность по отношению к советской власти: "Я, как первостоятель Церкви, призываю всех священнослужителей и церковных деятелей проявить во всём, что касается гражданского законодательства и управления полную лояльность. Они обязаны беспрекословно подчиняться правительственным распоряжениям, если те не нарушают святой веры и вообще не противны христианской совести; и не должны заниматься какой-либо противоправительственной деятельностью, не должны выражать ни в храмах, ни в частных беседах ни одобрения, ни порицания их действий и вообще вмешиваться в дело, не относящееся к Церкви".
Трагизм ситуации священномученика Петра состоял в том, что в конце 1929 года митрополит Сергий уже не могли остаться на позиции простой лояльности. Кроме того, власть не могла допустить появления свободной церкви в условиях тоталитарного режима.
Митрополит Сергий прекрасно понимал трагизм собственной ситуации. Заместитель патриаршего местоблюстителя после 1927 года фактически жил в постоянном ожидании ареста и смерти, он отдавал себе отчет, что власть может в любой момент уничтожить Церковь, несмотря ни на какие заявления и действия со стороны последней.
Более того, митрополит Сергий был вынужден подписывать тексты и озвучивать заявления, к составлению которых он не имел никакого отношения. Печально известный текст интервью заместителя патриаршего местоблюстителя, в котором тот утверждал, что в СССР не было гонений на веру, был составлен под личным контролем Сталина его ближайшими соратниками. Православному иерарху оставалось только озвучить составленный другими текст на пресс-конференции перед иностранными журналистами.
В этих условиях действия митрополита Сергия не всегда были безупречны по отношению к митрополиту Петру. В 1931 году в ЖМП выходит статья митрополита Сергия«О полномочиях Патриаршего Местоблюстителя и его Заместителя», в которой тот фактически уравнивает полномочия местоблюстителя с патриархом, а свои - с местоблюстительскими: "За распоряжения своего Заместителя Местоблюститель ни в какой мере не может быть ответственным, и потому нельзя ожидать или требовать, чтобы Местоблюститель вмешивался управление и своими распоряжениями исправлял ошибки Заместителя. Такое вмешательство повело бы только к еще большему расстройству церковных дел и к анархии, как и всякое двоевластие. Как самостоятельный правитель, Заместитель сам и отвечает за свое правление перед Поместным Собором".
Это был очень смелый выбор, который фактически упразднял полномочия митрополита Петра, хотя чуть выше в той же статье митрополит Сергий отметил, что: "Заместитель является как бы спутником Местоблюстителя: сохраняет свои полномочия до тех пор, пока Местоблюститель остается в своей должности". Подобная шаткая конструкция делала положение будущего патриарха очень уязвимым, поскольку его легко можно было обвинить в необоснованном расширении собственных полномочий за счет вынужденного сокращения прав человека, от которого зависела вся его легитимность.
Дальнейшие действия митрополита Сергия основывались на убеждении, что его полномочия равны патриаршим. В 1934 году он принимает титул Блаженнейший митрополит Московской и Коломенский, который фактически является синонимом патриаршества.
В этот момент митрополит Петр был еще жив, и всеми силами старался защитить своего заместителя, отказываясь от предложений Евгения Тучкова сложить с себя полномочия местоблюстителя в обмен на освобождения. Священномученник Петр был расстрелян в 1937 году, ценой своей жизни дав возможность сохранить единство Церкви.
