Валерий Панюшкин: Благотворительность как туфли от Manolo Blahnik
"В нашей стране благотворительность стала занимать несвойственную ей нишу. Она в большой степени заменила собой, с одной стороны, гражданские организации, а с другой стороны - социальные программы государства.
Чтобы у вас более-менее составилось впечатление о том, какое место занимает благотворительность, я хочу задать один вопрос: как по-вашему, на сколько процентов, например, лечение рака крови у детей финансируется государством, а на сколько - благотворительными организациями?
20% всего, что нужно на отечественную детскую онкогематологию, предоставляет государство, 80% собирают благотворительные фонды. То есть социальные программы государства заменены благотворительностью почти полностью.
Так вот. Я, собственно говоря, не об этом. Не о том, какое плохое государство и какая прекрасная благотворительность. Просто в связи с большой социальной и политической ролью благотворительности я хотел бы рассказать, как я представляю себе механизм благотворительности.
Представьте, совершается некий акт благотворения. У этого акта есть благополучатель, которому это необходимо, потому что это, например, ребенок, больной раком крови, старик, которому необходима помощь в хосписе, и так далее. Сфер благотворительности очень много. Недавно я прочитал про какого-то человека, который на деньги, собранные благотворителями, включал маяк. Нет, не радио «Маяк», а настоящий маяк, на море, чтобы корабли не разбились о скалы.
Что такое благотворительность для благополучателя, нам приблизительно ясно. Он получает необходимую для него вещь. А вот что такое благотворительность для благотворителя? Для того, кто дал денег? Просто так денег никто не даст. Денег человек дает почему-то. У благотворителя для этого должен быть какой-то мотив.
Когда я произношу следующий абзац, товарищи по благотворительному движению начинают меня рвать на части.
Я утверждаю, что благотворитель, который дает деньги, получает взамен некоторую услугу. Диккенсовская булочница, которая дала нищей девочке теплый бублик, получает даже не похвалу соседей и прохожих. Она получает ощущение, что она, булочница, - хорошая, что девочке - легче. Что-то такое очень ценное благотворитель получает, когда он дает деньги.
- Благотворитель за свои деньги получает услугу.
- Эта услуга из сегмента luxury, что-то вроде туфелек от Manolo Blahnik или яхты Абрамовича. Это - предмет роскоши. Потому что это - не необходимо человеку, который дает деньги на благотворительность. Он без этого проживет. Это - не еда, не одежда, это - нечто, что доставляет тебе удовольствие. А предметы, которые не необходимы и приобретаются для того, чтобы приобретатель их получил удовольствие, - это предметы сегмента luxury, роскоши то есть.
Мне довольно часто возражают: «Неужели ты не видел бабушек, которые со своей пенсии в сберкассе сто рублей переводят в фонд Чулпан Хаматовой «Подари жизнь?» Видел! Своими глазами видел. И точно так же своими глазами видел бабушку, которая со своей пенсии покупает себе ложку икорки. Она отказывает себе, быть может, в чем-то значительно более насущном, но позволяет себе роскошь. Но это именно - роскошь. И она себе ее именно - позволяет.
Теперь посмотрим, как именно потребитель сегмента luxury выбирает, на какую именно услугу сегмента luxury в благотворительности он собирается потребить за свои деньги. И вот тут хорошо, что я стою спиной к портрету Адама Смита, потому что я буду апеллировать к Веблену. Я полагаю, что потребитель благотворительности потребляет ее согласно с законами, описанными Торстейном Вебленом в книге «Теория праздного класса».
Он описывает три способа потребления. Потреблять рационально что бы то ни было - невозможно. Вот в чем главная ошибка Адама Смита. Адам Смит прекрасно относился к людям и полагал, что они действуют рационально. А они действуют нерационально! Люди действуют именно так, потому что рационально действовать очень затратно. Условно говоря, если вы хотите купить майку при лучшем соотношении качества и цены, то рационально было бы исследовать все на свете майки с привлечением специалистов по качеству. У вас жизнь уйдет на выяснение, какая майка лучше и где именно лучше цена на эту майку. Приблизительно такая же история с благотворительностью. Если вы захотите узнать, где именно больше всего нужны деньги, кто из сирых и убогих больше всего нуждается в благотворительной помощи, вам предстоит исследование длиною в жизнь, которое не даст никаких более-менее объективных результатов.
Поэтому способов потребления - три, и все они описаны Вебленом:
- Способ первый, можно его называть стадный: «Я покупаю кока-колу, потому что все покупают кока-колу». И приблизительно такая же история с благотворительностью: «Я даю деньги в фонд Чулпан Хамамтовой «Подари жизнь», потому что все это делают». Да-да, у нас есть всякие разные объяснения. Что вот - дети, и они так страдают. Верно, дети страдают. Но почему вы даете деньги в фонд Чулпан Хамамтовой, а не детям, больным, например, муковисцидозом или буллезным эпидермолизом! Просто - стадный инстинкт. Не могут так много людей обманываться, значит, меня не обманут.
- Другой способ, описанный Вебленом, - это так называемое снобское потребление. Я покупаю нечто, потому что этого не покупает никто. Все покупают продукты в супермаркете, а я вот в лавке буду заказывать. Подобных историй в благотворительности тоже есть довольно много. Вот, например, тот же муковисцидоз. Есть очень небольшая, довольно плотная группа людей, которые дают деньги больным муковисцидозом ровно потому, что никто не дает деньги больным муковисцидозом. Подобных экзотических благотворительных историй вы можете найти довольно много, включая упомянутый выше маяк для кораблей. Или вот этого прекрасного человека, который много лет чистил и поддерживал в приличном состоянии взлетную полосу в сибирской тайге.
- Третий способ - так называемое демонстративное потребление. Ну вот ровно история из анекдота: «Зачем ты, дурак, купил этот галстук за 500 рублей, там за углом есть такой же за тысячу». Ровно так же поступает большинство миллиардерских благотворительных фондов, когда, например Потанин понимает, что не участвовать в благотворительности уже неприлично, он не посылает гонца со взносом в благотворительный фонд, а создает собственный проект. Это типичный случай демонстративного потребления. Когда благотворительность как услугу человек потребляет, создав для себя всю инфраструктуру, предоставляющую эту услугу: «А я вот не то что в магазин зайду и куплю себе ветчины, я куплю сначала магазин, а потом в него уже зайду».
Вот, собственно, и все, что я хотел рассказать о благотворительности. Единственная вещь, которую я хотел бы уточнить: во всем вышеизложенном нет ничего плохого. Если бы мы подходили к благотворительности рационально, никакой благотворительности не было бы. Это как любовь. Любовь абсолютно нерациональна. Если бы люди подходили к продолжению рода рационально, они бы вымерли все. Поэтому есть абсолютно нерациональный механизм любви, который странным образом работает. Механизмы, которыми запускается благотворительность - нерациональны. Но, в отличие от рациональных, они - работают!
Когда я прикладываю эту схему к благотворительной действительности, которая происходит вокруг, я могу предсказывать события, представить себе, как поведет себя тот или иной благотворительный агент рынка. Есть еще одна вещь. Практически невозможно заниматься благотворительностью непосредственно. Если речь не идет о подаянии на паперти в церкви, у вас всегда есть какой-то посредник - врач, благотворительный фонд, и тут начинают работать все перечисленные выше закономерности".
Свою благотворительно-экономическую теорию Валерий Панюшкин развивал уже не в первый раз, но именно на этом выступлении ему представилась редкая возможность обсудить ее прямо на месте, точнее, отстоять в бою. Зрители на чтениях Адама Смита не лыком шиты, все бреши в обороне заметили сразу, после выступления поднялся лес рук, чтобы уточнить и опровергнуть оратора:
«Вы путаете рациональность с перфекционизмом. Когда вы говорите, что нужно все майки перепробовать, это перфекционизм, а не рациональность. Рациональность - это купить майку по той цене, которая меня устраивает!».
«Почему человек, которому даю милостыню, оказывает мне услугу? Нет! Это я ему оказываю услугу! Я не получаю от него никаких услуг, это моя благотворительность, моя добродетель, не надо все переворачивать с ног на голову!».
И вот что ответил на это Валерий Валерьевич: «Это зависит от того, в какой парадигме мы об этом думаем. Если мы думаем об этом в религиозной парадигме, то - да. Если в нравственной, то - да, конечно! Но если мы думаем об этом в экономической парадигме, то там, извините, понятий нет таких. Деньги являются свидетельством некоторого решения. Они не могут задвигаться просто так почему-то. Они являются эквивалентом чего-то полученного взамен! Так что в экономической парадигме благотворительность, как ни крути - услуга».
На этом время выступления закончилось, и слово передали другому оратору. А от себя автор этой статьи рискнет добавить лишь то, что коль скоро в нашей стране благотворительность - роскошь, то это единственный вид роскоши, которым бесплатно обеспечивает нас государство. Так что спешите делать добро, как говорил доктор Гааз.
