Кто он, Радован Караджич? Ч.2
Мы продолжаем наш разговор с профессором Драганой Керкез о ситуации с Радованом Караджичем.
- Победителей не судят, а проигравших судит международный трибунал...
- На самом деле, мне кажется, это просто игра. Во-первых, надо было бы тогда спросить сербский народ, желает он или не желает войти в Евросоюз. Есть те, кому этого очень хочется. Но есть немалое число тех, кто совсем этого не хочет и не понимает, зачем нам этот Евросоюз нужен. Конечно, никто не против. Я не против жить нормально, не думать, будет у меня завтра на хлеб или нет. Но какова цена такой жизни? Если мы должны отречься от Косово в первую очередь, и это самое главное, отдавать тех, кого мы считаем национальными героями Гаагскому трибуналу, то кто я тогда вообще, что я за человек? Я не человек, а тряпка, которую можно просто выбросить. И так думает немалое число людей. И люди эти не готовы такой ценой вступать в Евросоюз.
- Но в результате-то что получается? Преступников военных выдают, Косово провозгласило свою независимость, ООН сейчас будет потихонечку выводить оттуда свои миротворческие силы, сокращать свой контингент. Это значит, что сербское население там останется абсолютно беззащитным и, естественно, уйдёт оттуда со временем. Мы знаем, что Сербия дружно митинговала против этого, но как-то очень недолго.
- Там собралось больше миллиона людей, такого раньше не было. Народ собирался в Белграде не раз, но не в таком количестве. Было видно, что Косово всё-таки в сознании сербов занимает особое место. Это самое святое, что у нас есть.
- А на политической арене есть кто-нибудь, кто представляет эту линию интересов Косова в Сербии?
- Знаете, в Сербии сложилась такая политическая обстановка, что там были выборы президентские, потом парламентские, и официальная партия как раз и ставила первым пунктом защиту прав и интересов сербов на Косово, вообще Косово как территории Сербии. Но они проиграли и сейчас уже ушли в оппозицию. Посмотрим, как сейчас будет себя вести новое правительство Сербии.
- Сейчас и президент, и парламент - проевропейские.
- Они всё это время не позволяли себе сказать, что мы потеряли Косово и это понимаем. Официально утверждается, что Косово - это неделимая часть Сербии. Но одно дело говорить...
- А другое дело - что-нибудь делать. Как отреагировали официальные власти на арест Караджича?
- Знаете, меня не было, я прочла всю информацию об этом на следующий день. И везде была пометка, что Тадич просто промолчал.
- Но ведь арестовали, я так понимаю, Караджича власти Сербии?
- Но Тадич вообще никак не реагировал. Конечно, это сделка. Тем, кто был в Москве, вообще показалось нереальным, что он жил в Белграде, людей лечил, преподавал йогу. Я очень удивилась, услышав это. Какая йога, если это православный человек?
- И выступал на конференциях под другим именем.
- Ну ладно там - имя поменял, но эта йога меня сразу насторожила.
- Это возможно. У нас Президент занимается йогой, а его жена - суперправославный человек. Поэтому у нас всё возможно.
- Посмотрим, чем это всё кончится.
- Почему так стремятся в Евросоюз?
- Я вообще этого не понимаю. Мы и так уже Европа. В экономике я не разбираюсь, наверное, это просто вызвано законами экономики, желанием отсутствия виз, возможностью более лёгкого сотрудничества на экономическом уровне. Мы знаем, что Евросоюз говорит о себе как о союзе демократическом, о содружестве, о том, что у них строгая иерархия. У каждого, как в любой западной демократической стране, в том числе и в США, есть в этом союзе своё место. Если вы немец, то и продукция у вас другая, другого качества. А Румыния вошла в Евросоюз, и поехали они, бедные, зарабатывать себе на жизнь, и оказалось, что зарплаты работники из Румынии получают не такие, как работники из другой европейской страны. И отличие это существенно. Только потому, что они из Румынии, хотя Румыния и является членом Евросоюза. Такие двойные стандарты являются нормой их поведения. Евросоюз будет себя вести так всегда, и мне кажется, что нам он не нужен. Можно, наверное, сотрудничать и так. Хоть и говорят, что это ксенофобия, что православные только нагнетают негативную атмосферу в этом отношении, но такая атмосфера нагнетается именно вокруг православия.
- А мне иногда кажется, что мы как православные видим в разного рода вражде религиозные компоненты, а на самом деле мотивация более плоская - экономика, деньги. И никого там эти религиозные вопросы давно не волнуют, на них и смотрят как на способ манипуляции людьми, на способ игры на психологии, на религиозной мотивации, на том, что можно их столкнуть, не столкнуть, а главным, основным мотивом является финансовый.
- Ментальность православного человека отличается от ментальности неправославного. Нормальный православный человек, священник - он не пойдёт на всё ради благополучия материального. Конечно, без денег жить нельзя. Но делать в жизни всё только из-за денег - это противоречит нашему долгу, тому, чему нас учил Господь. Ведь сказано же, что нельзя одновременно молиться и Господу, и мамоне. А Запад как раз и кланяется только денежным кумирам. Я не хочу сказать, что деньги мне не нужны, они нужны каждому из нас: себя прокормить, семью прокормить, помочь семье своей сестры, брата. На Западе такого нет. А когда человек видит для себя в жизни только деньги - это всё-таки ужасное зло.
- Конечно, если мы смотрим с точки зрения нравственной, христианской...
- А им не нужны люди, которые будут стремиться к иному. Такой человек сразу классифицируется как религиозный фанатик.
- Официальные власти Сербии как-то идентифицируют свою религиозную принадлежность, декларируют, заявляют её?
- Да.
- И это именно ассоциирование себя с Сербской Православной Церковью?
- Да. Каждое Рождество, Пасху, в другую значимую дату мы видим и слышим информацию о том, что президент бывает в том или ином монастыре. Мы все знаем про Коштуницу, что до того, как он стал премьер-министром, он уже много лет ходил и ходит в церковь. В правительстве точно есть люди, которые не просто публично демонстрируют свою веру, а действительно веруют. Конечно, есть и другие: мы же не можем знать жизнь каждого из них. Слава Богу, что хотя бы официально православие признано и уважаемо.
- Конечно, это много значит. Это важно. Особенно сейчас, когда не так много в Европе глав государств, считающих важным и верным такое уважение и внимание к религии.
- Да, у них раньше образцом и ориентиром была хотя бы нормальная семья. А теперь есть пример Саркози - противоположности образцового семьянина. То есть, экономические, денежные факторы остаются единственными, которые всеми ими двигают.
- Можно ли всё-таки говорить о том, что для серба трудно назвать Караджича врагом?
- К сожалению, есть, наверное, те единицы, которые скажут, что он получил то, что заслужил. Но есть и те, кто не только не считают его врагом сербского народа, а как раз наоборот. А что он должен был делать как президент? Сидеть сложа руки? Сказать: ну всё, придут нас резать - пожалуйста? Режьте нас, братья мусульмане - мы вас не тронем? Действительно, я считаю, что крест сербского народа - это крест каждого из нас, если кто-то убит сербской рукой. Это и мой крест тоже: неважно, кто из сербов убил - это мой народ. Я молюсь за всех, кто пострадал. Но я не могу согласиться с тем, что нас надо привязать к позорному столбу и сказать: вот, единственные виновные - сербы, они убивали, они делали ужасные вещи. К сожалению, делали не мы одни. И зачем только нас обвинять в этом? Не только мы вели себя не по-человечески в течение этой войны. Албанцы раньше разоряли наши кладбища, а теперь - мне рассказала знакомая и показала фотографии, она преподаватель в Косовской Митровице - они уносят тела, крадут их. Получается, что и похоронить потом некого, пусто...
- А что они делают с телами?
- Я не знаю, куда они их уносят. Если будет проводиться какое-либо расследование, то ведь окажется, что нет никаких тел, кладбища по сути нет. И это тоже неважно, никого это не волнует. По-человечески очень обидно. Какой же Караджич преступник после этого?
Иллюстрации - ellf.ru, на главной - http://www.evrazia.org
