Шаг навстречу

Я работаю и знаю, что цвет корочки о высшем образовании на российском рынке труда никого не интересует. Мы одолжили у Запада новую систему высшего образования, но, к сожалению, не позаимствовали уважения к результатам научного труда и учёным званиям. Отечественные работодатели охотнее смотрят на графу «Опыт работы» или, на худой конец, «Знание иностранных языков». Правда, зачем тогда пять или шесть лет на студенческой скамье лезть из кожи вон, раз ни итоговый труд — дипломная работа, ни дальнейшее обучение — учёные степени, полученные в аспирантуре, не дают бонусов в нашем прагматическом мире?

Ещё вчера я жила в счастливом неведении, а уже сегодня передо мной стоял выбор: либо я пересдаю и рвусь за журавлём в небе — будет тяжело совмещать с основной сессией, но возможно, либо оставляю синицу в руках, которая в любом случае — плод моего многолетнего труда, просто результат будет скромнее. К тому же красный или другого цвета — нет никакой практической выгоды.

Тогда я спросила себя иначе: а с точки зрения христианина правильно ли стремиться к получению красного диплома?

Красный диплом олицетворяет те качества, которых христианин должен, мягко говоря, избегать. Это предмет гордости, а христианина украшает скромность. Более того, это повод  для гордости не только твоей, но и семейной, а значит, ты уже вводишь в искушение ближних своих. А другие люди узнают и ведь будут завидовать, — и вот ещё десятки отвращённых от спасения душ.

Но внутренний закон Божий под названием совесть твердил мне совсем иные «заповеди»: первое — Господь не посылает сверх того, что можешь вынести. Второе — «Вы — свет миру, не может укрыться город, стоящий наверху горы», а значит, нужно ставить себе высокую планку — и продвигаться вверх по лестнице, ползти к небу, бороться, пока не удастся взять высоту. В конце концов, оценки — такая мелочь, не получится — ничего не теряешь. Кроме времени, нервов и сил.

И я засомневалась. Мне стало себя по-детски жаль. Как же так, работаю и учусь, по выходным — житейские попечения, храм, ещё и диплом, да когда же, Господи, дух перевести? Но каким-то чудесным образом рядом оказывались люди, которые подбадривали меня, подталкивали в правильном направлении, полусловом, намёком, мол, как это — тебе дают, а ты не берёшь?

В какой-то момент я выключила все эмоции. Просто в один из вечеров по пути домой с вечерней лекции проходила мимо учебной части. Просто вошла и написала заявление с просьбой пересдать две оценки на красный диплом. Просто на следующий день заявление одобрил декан. Просто договорилась с преподавателями о датах пересдач. Просто в новогодние праздники, пока все гуляли, сидела и зубрила два предмета синхронно. А главное — об этом знали только самые близкие. О том, что перед экзаменом по истории советской литературы я сдавала историю отечества со времен Петра I до перестройки. О том, что в пятидневном промежутке между экзаменами у меня стояла ещё пересдача, которую нельзя было просто сдать на три — нужна только положительная оценка, желательно — высшая, даже четвёрка проходила с трудом.

Первый экзамен-пересдача прошёл на ура. Я осознала, какую ошибку допустила на экзамене двумя годами ранее, и, примирившись с собой, а главное, с преподавателем, ушла с пятёркой с чувством полного удовлетворения.

Преподаватель, принимавший второй экзамен-пересдачу, был (и уверена, ещё не одно поколение будет) «притчей во языцех», Тем-кого-нельзя-называть. Его знал весь журфак — от абитуриентов до выпускников, и студенческий люд действительно дрожал в коридорах перед сдачей великому и ужасному К. Ни об одном преподавателе на факультете не ходило столько страшных историй: мол, и с экзаменов выгоняет, и на лекцию, если опаздываешь, лучше не приходить. Несмотря на то, что во время первой сдачи на четвёртом курсе он меня не мучил и я отделалась тройкой с первого раза, собираясь войти в ту же воду второй раз, я дрожала так, что мне снились кошмары и я ложками хлебала успокоительное.

Я написала К. письмо о том, что хотела бы пересдать ему на красный диплом. Думала, откажет, и слава Богу, не нужно будет мучиться. Но ответ пришёл в этот же день — несмотря на то, что адрес, на который я отправляла письмо, оказался старым и практически нерабочим. Ответ был лаконичен и строг: приходите, приносите такие-то документы. Сдаёте наравне со студентами, пришедшими впервые, никаких поблажек.

При подготовке я не знала, за что хвататься. Прочитать за неделю огромный список литературы, не выпадая из рабочего графика, — нереально. Может, почитать оставшиеся с прошлых лет записи лекций? Или всё-таки лучше засесть за книги? Может, пролистать Википедию? Чтобы победить, нужна была идеальная стратегия, но времени в моём распоряжении оставалось совсем мало.

Вечером накануне экзамена я кинула клич с просьбой о молитве. Получила в ответ одну запоминающуюся реплику: «Молитвами святой мученицы Татианы справишься». Я сомневалась. Мы же всё-таки в реальном мире живём.  И почему именно её молитвами, когда завтра Крещение…

В назначенный день, сидя в коридоре в ожидании своей очереди, я не могла дышать. Это был не панический ужас первокурсника, который охватывает ещё совсем молодого человека почти перед каждым экзаменом. Это был психоделический триллер в голове у  взрослого человека, который понимает, что всё, вот он — Страшный суд, а я не готов, как всегда не дочитал, не досказал, не доделал. Шесть лет ты учился здесь, с энтузиазмом или через силу, но тянул эту лямку, и вот пришло время «отчитываться о проделанной работе», а с тебя нечего взять, ты — tabula rasa[1].

Я сдавала экзамен на Крещение и была уверена, что Господь просто не может не помочь мне в этот день. Господи, прошу тебя, сотвори чудо. Раз, два, три.

Всё, что произошло после этих размышлений, длилось не больше пяти минут. Я вошла в аудиторию, села. Мне был задан один вопрос — и я срезалась.

— Уходите, Вы не готовы.

— Спросите у меня ещё что-нибудь. Пожалуйста!

— Зачем? Я же вижу, что Вы не готовы. Приходите через два дня.

— Я не могу. Я работаю, — выпалила я в надежде хоть как-то задержать преподавателя, который уже стоял в дверях.

— Если Вам это нужно, Вы придёте ещё раз, — услышала я в ответ.

Вышла на воздух. Слёзы застилали глаза. На улице стоял совсем не крещенский мороз. Я всхлипывала в трубку: «Нет, мне это не нужно. Всё, больше не могу». Тем вечером оба родителя превратились в сочувственный вздох. Мама бросилась утешать, папа, строго, но справедливо заметил, что я не должна снимать с себя вины. Раскрыв непрочитанную мной книгу, о которой меня спросили, сказал: «Подойди, посмотри, сколько страниц отделяло тебя от победы». Девяносто семь.

Новое утро после поражения кажется невыносимым. Кажется, что всё уже прошло и было во сне и нет, не со мной. Постепенно приходит осознание, и опять жалко себя, потраченных нервов и сил. Где же чудо, о котором я так просила? Но чудес не бывает по заказу.

Я снова отключаю эмоции. Вдруг решаю, что не всё ещё потеряно. Есть ещё возможность прийти. Достаю с полки непрочитанную книгу — и читаю страницу за страницей. На следующий день – то же самое, рябит в глазах. Девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь.

И вот уже наступает день второй попытки — 25 января, день памяти святой мученицы Татианы, день студенчества, день основания Московского университета. Празднуют Престол в родном храме, празднуют день рождения и окончание сессии в родном университете. А у меня всё те же страницы, какие-то распечатки, рукописи, Википедия.

Чуть не опоздала. Когда я пришла на факультет, в аудитории сидела одна девушка, преподаватель уже был в куртке. Сердце перехватило: успела!

В голове одна мысль: будь что будет. Прочла про себя любимый девяностый псалом и тропарь святой мученице Татиане.

Я представляла себе святую Татиану девушкой примерно того же возраста, что и я. Светлая, чистая, в белых одеждах, с тёплым взглядом, но непременно живая, близкая настолько, что можно взять за руку.

И снова звучит вопрос экзаменатора. Отвечаю сбивчиво, путаюсь, неуверенно лепечу что-то и…

— Неужели Вы меня не спросите по той книге?

— Я же вижу, что Вы читали. И, пожалуйста, когда будете уходить, не забудьте погасить свет.

Этот прошедший мимо меня Татьянин день я считаю своим маленьким чудом. Всё произошло настолько быстро, что я ничего не успела понять. Просто в тот день я пересдала оценку на красный диплом самому «страшному» преподавателю журфака, который оказался просто человеком.

Наверное, нескромно так писать, но я правда считаю принятое решение идти до конца своим достижением. И всем говорю, что это был совместный проект — мой и святой Татианы.

Тем, кто ещё в раздумьях, стоит ли пересдавать оценки в конце обучения ради красного диплома, могу сказать одно — если представится возможность, стоит. Это может быть неважно другим, но Господу важно, чтобы вы прислушивались к своему внутреннему голосу.

В чём смысл? Зачем напрягаться и переживать? Зачем инициировать сложные ситуации, которых в жизни хватает сполна? Отвечу банально — ради жизненного опыта. Опыта выживания в трудной ситуации.

Знаете, я столько раз убегала, завидев препятствие, что убежать в этот раз у меня не хватило совести. Я заработала опыт общения с преподавателями, поняла, какие прекрасные люди всё это время поддерживали меня, а главное — ко мне вернулось ощущение, что не всё зависит только от человека. В решающий момент важно сделать всего один шаг навстречу Богу, важно поверить Ему. Или покровительнице студенчества святой мученице Татиане, с которой я теперь неразлучна.

[1] Чистая доска (лат.)

Впервые опубликовано 7 февраля 2012 года