Православная семья перед соблазном развода
Редко случается, чтобы человек принимал решения один раз, на всю жизнь. Жизнь не стоит на месте, меняется, из-за чего ситуативная тактика выглядит предпочтительной. Сейчас уже кажется странным, чтобы человек, например, мог отработать на одном месте тридцать-сорок лет подряд. Обычная строка в биографии людей старшего поколения. И уж совсем фантастично смотрятся примеры эмигрантов первой волны, которые за десятилетия жизни за границей не сменили российского паспорта. Даже если Родина отреклась от них, они не желали совершать акта символического отречения от Родины и просить о чужом гражданстве. Цена такой верности была велика, статус перемещённых лиц ограничивал возможности. Зато это помогало им внутренне, ограждая от окружающего меркантильного настроения и укрепляя в годины испытаний. Даже в преклонные годы эти наши соотечественники сохранили благородство лиц и строгую выправку.
В обществе личных возможностей верность и долг не входят в число ключевых качеств. Всякая клятва – профессиональная, цеховая, такая как воинская присяга или клятва Гиппократа, – произносится и звучит уж не так торжественно. Брачные клятвы также перестают играть заметную роль во взаимоотношениях супругов. Это часть свадебного ритуала, в котором всё, не как в жизни, – театрально и сказочно. Когда сотрудница отдела ЗАГС задаст молодожёнам дежурный вопрос: «Является ли ваше желание заключить брак обдуманным и добровольным?», и перечислит права и обязанности мужа и жены, едва ли кто уделит этому внимание и станет считать отправной точкой на всю жизнь. Поиск лучших возможностей для себя составляет неписаный устав совместного брачного предприятия. Развод в таком случае является постоянной фоновой мыслью. Это не катастрофа, не крайний выход, но обыкновенная составляющая расчёта, часть культуры современной семьи. Брачное поведение циклично: обрушение супружеского союза просматривается уже в начале; пролог, завязка, кульминация и развязка укладываются в период 3-7 лет, после чего должен открыться очередной цикл, с созданием новой постоянной пары либо сожительством. Чувства выручают супругов первоначально, но по мере того, как жить вместе становится привычным, брак, не скреплённый мотивами верности и долга, обнаруживает пустоту в себе. Что делают с предприятием, которое вместо прибыли приносит убытки? Его объявляют банкротом и закрывают. Также и брак, который приносит издержки, перекрывающие удобства, обречён на расторжение. Почти всё равно, происходит ли это с конфликтом, на обострённом эмоциональном фоне или же является результатом прагматичного договора двоих: «Давай разойдёмся и останемся друзьями». Современному человеку не к чему пристать мыслью, кроме как к ситуативным удобствам, убеждению, что «так спокойней и проще».
Нечего говорить, что разводный сценарий, легальный и витающий в воздухе чуть ли не с первых месяцев, сам выступает как фактор, направляющий развитие семейных отношений к разводу. Идеи материализуются, ссоры и неприятности вкладываются в копилку разводного менталитета. Остаётся дождаться времени, когда сумма на условном счету «против» превысит депоненты на счету «за», означающем, как правило, разного рода неприятности от раздела имущества, объяснений с детьми, извещения родных и знакомых о нежелании проживать вместе. После этого существование семьи обессмысливается.
В таком состоянии общественные брачные традиции и институты достаются Церкви, где действует правило о невозможности развода. Что происходит в этом случае? Цена развода оказывается выше, сумма на депоненте «за» возрастает. Верующему трудней переступить через правила, многодетность свойственна многим церковным семьям, в кругу же церковных знакомых развод не считается приемлемым выходом из положения. В то же время, повседневная практика и менталитет церковных семей не слишком различаются с окружающими. Инерция общественных представлений и психология личных возможностей работают на развод. В результате, вопреки христианскому взгляду, всё больше православных семей распадаются. Мы не говорим о крайних примерах, которые признаются за канонические поводы к расторжению брака – психическое нездоровье одного из супругов, алкоголизм, наркомания, сифилис, безвестное отсутствие на протяжении длительного времени и пр. Не обсуждается нами также ситуация супружеской измены и смешанных союзов с неверующими, где одна из сторон не разделяет религиозного взгляда на брак и развод. В парах воцерковлённых супругов, где муж и жена положительны, и имеют прилежание к дому и детям, развод встаёт призраком, тенью неотвратимого, к смущению обеих сторон. Будучи произнесено однажды, слово «развод» фокусирует на себе помыслы. Расторжение церковного брака, как уже говорилось, имеет субъективно высокую цену, поэтому разводы в православных семьях сопряжены с наиболее острыми драмами и происходят на психологически изнуряющем фоне. К моменту крушения семьи муж и жена приходят опустошёнными, с перелицованными представлениями и ориентирами. Они не способны реализовывать иного сценария, кроме скорейшего сброса напряжения и избавления от навязчивых состояний, вызванных повышенной чувствительностью к присутствию и действиям другой стороны. Развод, таким образом, оправдывается задним числом требованиями сохранения душевного здоровья и устранения опасности наиболее крайних эксцессов в виде насилия, суицидов и пр
Самыми частыми причинами разводов считаются несовместимость супругов и слабая подготовленность к семейной жизни. Но в прошлом даже более проблематичным парам удавалось ужиться. Поэтому более точным объяснением будет зависимость от разводного стереотипа. Верность, долг, исполнение заповедей присутствуют на периферии, но не оказывают решающего действия на поведение и эмоции. Узнавая недостатки в своей половине, человек против смысла устремляется к развенчанию представления о святости и ценности брака, к освобождению от условностей, нивелировке понятий о должном, запретах, правилах, самодисциплине…
Семьям, заражённым вирусом разделения, нужны специальные поддержка и терапия против развода. В первую очередь, муж и жена должны перестать собирать негативные впечатления и досье друг на друга. Критическое мышление имеет большое распространение, поэтому современному человеку сложней стало поддерживать уважение, доверие, товарищеские и родственные чувства в долговременных отношениях. При желании, любого из ближних нетрудно «разобрать по кирпичикам». Первые шаги к разводу делаются обычно в состоянии, когда каждый борется за свою «правду». Акцентирование ошибок другого становится самым простым способом доказать свою правоту. Поступающий так даёт повод к сомнениям в ценности содержания своей семейной жизни. Положительный образ супруга – того, который идёт в одной упряжи, буквально, – играет психологически важную стабилизирующую роль. Критика же обессиливает и ставит душу перед перспективой одиночества. Нет никакого выигрыша в дотошном выведении негативных сторон своего брака. Подобная тактика вынуждает симулировать жертву, питаться сочувствием со стороны, не способным по-настоящему успокоить душу. Все мы являемся грешными людьми и готовы обнаруживать положительные или отрицательные качества, в зависимости от обстоятельств. Достоинство, с которым один из супругов несёт ношу семейственности, составляет основу достоинства всего семейного целого. Сосредоточившись на негативных сторонах, человек, напротив, утверждается в образе несчастливого брака. Но что тогда послужит объяснению важности дел, которым отдана наша повседневность? Скука и отсутствие сил – частые спутники тех, кто культивирует образ несчастливого брака. Возможно, дав волю разочарованию, неприязни, мы в следующее мгновение утратим контроль и не сумеем уже вернуть джина в бутылку.
Муж и жена, которые вовлечены в длительное противостояние, должны осознать хрупкость брака в современных условиях. Бывает, что конфликт в православных семьях поощряется тем, что обе стороны или одна из сторон до последнего не верят в перспективу развода. Они не отдают отчёта в том, каким образом будут вести себя в ситуации стресса и что станет с ними при дальнейшем движении по спирали неприязни. Разводная психология формирует зависимость. В большой степени это напоминает другие зависимости – от алкоголя, наркотиков, суицидальный синдром. «Разводный синдром» ожидает более подробного изучения. Возможно, терапия его должна строиться по аналогии с приёмами, известными из терапии навязчивых состояний и химических зависимостей. Также как освобождение от пагубного пристрастия к спиртному начинается с признания человеком своей болезни: «Я – алкоголик»,– стратегия противодействия разводу должна начаться с констатации семейной парой своего угрожаемого статуса. Различив очертания опасности, такая пара при помощи духовника вырабатывает стратегию действий против развода. Эта стратегия исходит из признания двух фундаментальных фактов: безусловной необходимости сохранить семью и бедственности развода. Супруги должны выучиться «демаркировать границы». Поскольку единых решений в семье не получается, необходимо сделать так, чтобы временно сократить поводы к спорам. Часть семейных вопросов, например, уход за младшими детьми, стол и продовольственные закупки, домашнее детское творчество берёт на себя жена, тогда как к ведению мужа отходят, к примеру: ответственность за общий бюджет, проверка школьных домашних заданий, уборка в квартире со старшими детьми и организация досуга. На определённое время «антикризисное управление» исключает возможность навязывать решения и выражать недовольство вопросами, относящимися к чужой компетенции. Мир в семье, затронутой действием разводной психологии, является правилом №1. Лишь снизив радикально уровень требований к другому, муж и жена получают возможность с течением времени перейти к более эмоционально свободным и тёплым отношениям. До этого, в острой фазе конфликта, во взаимоотношениях благую роль играют разумные формальности и этикет. Всему своё время! Плодотворными можно считать психологические практикумы, в ходе которых члены семьи учатся реализовывать положительные установки – благодарить, выражать одобрение решениям другого. Многие сложные организационные и творческие задачи решаются профессиональными экспертами в ходе специальных оргдеятельностных тренингов. В психотерапевтической практике также эффективно используются групповые ролевые игры. Не беда, если поведение участников выглядит немного неуверенным. Благое действие оказывает сам факт перемены тенденций с упадочных на восстановительные и готовность трудиться.
На весь период семейной реабилитации муж и жена должны исключить споры по поводу семейной иерархии. Иногда кризис пытаются выправить, подчеркивая главенствующую роль мужа. Это ошибочный подход. В прошлом жизнь общества поддерживала тезис о приоритете мужского начала, и отношения иерархии воспитывались естественным образом. Сегодня восстановление семейной иерархии требует чётко осознаваемых усилий с обеих сторон. Мужчине необходимо на практике подтвердить свою способность выполнять главенствующую роль, в то время как женщина-христианка должна научиться противостоять идеологии эмансипации. Семейная иерархия складывается лишь при благоприятном развитии отношений и это необходимо помнить. При недостатке доверия и уважения проблематично настаивать на послушании одного из супругов другому.
Существуют два распространенных стереотипа, которые могут сорвать процесс нормализации семейной ситуации. Согласно одному из них, отношения в браке оправдываются любовью, и брак без любви утрачивает ценность. При этом любовь разные люди определяют по-разному и в соответствии с собственными представлениями. Парадокс, но иногда человек инициативный, взявший на себя основную заботу о семье, вызывает раздражение и обвинения в отсутствии любви со стороны более инертного и эгоцентричного супруга. В контексте эгоцентризма любовь представляется, в основном, как соответствие личным желаниям. Любовь обязательно должна присутствовать во взаимоотношениях супругов. Но выдвигать любовь как условие существования брака безрассудно, пока понимание любви не очищено.
Вторая ложная установка гласит, что при определённых условиях «брак фактически уже мёртв и развестись лучше, чем вместе мучиться». Несмотря на прагматизм современности, отношения мужчины и женщины составляют тайну. «Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице» (Прем. 30, 18-19). Никто не может сказать, когда брак кончается. Случается, что супруги обнаруживают взаимное притяжение через многие годы, после повторных попыток создать новые семьи. Безусловно, в иные моменты отторжение и обиды затмевают разум, желание освобождения отягощает отношения. Но такой острый кризис развился не вдруг. Он мог быть предотвращён, не имей один или оба супруга намерения следовать дальше за своим раздражением и, напротив, преследуй они с самого начала твёрдую цель сохранения брака.
Развод, что бы о том ни говорили, являет пример абсолютной бедственности. Если на пике эмоций человек, оставшись один, может испытывать облегчение, коллизии пред-разводного, разводного и после-разводного периодов в сумме образуют клубок тяжелейших впечатлений и негативного опыта. Для православного сознания развод означает обрыв представлений о смысле и цели христианской жизни, роли Церкви, Божием Промысле, духовном руководстве и т. д. Это не конец, но начало нового смутного периода, в который открытыми остаются множество вопросов. На первых порах разведённые супруги склонны подчёркивать своё благополучие, поддерживать церковный образ, соревноваться друг с другом, за внимание детей, в частности. Но поскольку положение одиноких мужчины и женщины неустойчиво, в перспективе 3-5 лет очерчивается новый кризис, неудовлетворение на сей раз своим автономным положением, со стремлением к более ярким впечатлением, новой встрече, близости, что происходит уже, преимущественно, во внецерковном поле. Вероятность вступления во второй церковный брак невысока, особенно для женщины с детьми. Силы, душевные и физические, в значительной степени подорваны. Даже относительно молодые люди, пережившие развод до 30 лет, не всегда находят резервы для создания новой полноценной семьи. Следствием этого чаще всего становятся гражданские сожительства с отходом от веры и Церкви – печальный итог, в очередной раз подтверждающий пагубность развода. Расторжение брака больно бьёт по детям, которые лишаются примера положительных отношений и в своей взрослой жизни будут вынуждены идти по пути ошибочного родительского опыта. Между подрастающими детьми и матерью разгораются конфликты. В других случаях, напротив, мать неумеренно опекает их и делает заложниками своих неразделённых чувств. Многообразны последствия расторжения брака, которые необходимо отчётливо представлять ещё в самом начале, когда отношения коренным образом не испорчены и в слове «развод» слышатся нотки игры и кокетства. Если бы несчастные жертвы разводов знали заранее бедствия, с которыми им доведётся столкнуться впоследствии, их взгляды на брак наверняка стали бы менее ригористическими.
Наглядным примером разводной психологии служит публикация на портале «Православие и мир» статьи А. Гальпериной, которая с первых строк шокирует читателя смелостью и диковинным богословием: «Я развелась с мужем. И благодарю Бога за это». Автор намеревалась сказать: «счастлива и довольна», но паче чаяния использовала церковный эвфемизм. «Благодарю Бога». Разводы – это, вообще-то, не совсем по Божественному ведомству.
Ни редакция портала, ни автор не дают объяснений, комментариев от лица священника либо психолога. Ощущение от написанного – вполне героическое. Человеку, который только что привел свой брак к обрушению и ещё не остыл от борьбы, дан карт-бланш обобщать, обличать, причём не отдельных лиц, но всю Церковь. Симптомы «разводного синдрома»: байронизм, декадентские скепсис и эстетизм, агрессивная самозащита. Несложно понять, для чего Анна обращается к теме обесценивания, девальвации евангельских принципов. Необходимо каким-то образом оттенить собственные поступки – пренебрежение евангельским: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф, 19, 6). Но как тогда автор представляет жизнь, в которой позволяется игнорировать Слово Божие, прямые Христовы заповеди? Этого нельзя уяснить из статьи. Крик души остаётся криком, означающим потерю ориентиров. Высокая плата за личную независимость. Согласись мы идти по указанному пути, в скором времени христиане без стеснения будут говорить окружающим: «Я решила сделалать аборт», «Я отказалась от ребёнка-инвалида», «Я эвтаназировала бабушку», «Я намерен свести счёты с жизнью», «Я полюбил мужчину и благодарю Бога за это».
Конфликт личных интересов не исключителен. «Мешать жить» могут не одни только постылые муж и жена. Есть много других жизненных драм и сложных ситуаций, способных поставить в тупик эгоцентричную душу, - раздражать, производить отчаяние, заставлять оправдываться, чтобы в конечном итоге, не мытьём, так катаньем выторговать для себя освобождение, ценой даже нравственного преступления. В эпоху всеобщей девальвации не остаётся иного, как всеми силами противостоять девальвации в себе самом. Насколько бы избитыми, старыми ни казались аксиомы терпения и жертвенности, именно ими держится наша жизнь.
