Соседки

Инфекционная больница, отделение ВИЧ. Субботнее утро. Добровольцы патронажной службы «Милосердие» обходят палаты. Бокс №12: две кровати в левой половине и две – в правой, за перегородкой.

Слева лежит Карина. На вид ей лет 25. К ней никто не приходит. Заходят и переживают за нее ходячие больные из соседних палат. Как и многие здесь, Карина очень худа, похожа на скелетик. Она «зафиксирована» – привязана кровати за руки и за ноги. Это делается с сугубо утилитарной целью – чтобы не падала, не срывала памперс, не мешала ставить капельницу. Карина – в сознании. Она смотрит на нас, слушает, пытается что-то сказать, но речь ей не дается. Мы сделали для нее, что могли: помыли, покормили. Из разговоров с больными выяснили вот, что мама Карины, узнав о том, чем больна дочь, впала в депрессию. Приезжала пару раз, обнимала дочку и безостановочно рыдала. А потом дома наглоталась таблеток и промучившись неделю в реанимации, умерла.

Соседка Карины – Лена. Обаятельная, такие нравятся мужчинам. Худая, точнее – исхудавшая. Сидя на кровати, Лена разговаривает с нами. Она трезво осознает прожитую часть своей жизни. Говорит: «Ну что ж, сама виновата». Лена получает терапию. Это спасительно, но очень тяжело физически. Сейчас врачи решили дать пациентке передышку – выписывают, иначе организм может не выдержать столь интенсивного лечения. Но вскоре ей придется вернуться сюда для продолжения терапии. Мы поговорили. Лена поднялась, чтобы дойти до туалета, неуверенно двинулась к выходу, шаря впереди себя руками. Оказалось, что она абсолютно слепа. Ослепла быстро, полгода назад. Когда она говорила родным и друзьям, что ничего не видит, ей поначалу не верили. Таков ВИЧ.

Теперь заглянем в правую половину бокса.

У окна – Оля с огромным вздутым от болезни животом. Ей 28. Она «зафиксирована», на руках и ногах глубокие борозды от ремней. У Оли есть ребенок. Ее навещает мама, но их отношения не слишком теплые. Оля - «не жилец»: у неё СПИД, рак внутренних органов. Соседка Оли – Татьяна. Ей фигово – ломка. Татьяна ерзает на кровати, стонет. Сил нет, не может даже поднять упавшее на пол покрывало. Татьяне – 26, у неё четырехлетняя дочка. Добровольцы поправили Татьяне покрывало, помыли Олю, накормили всех йогуртом. Так и познакомились.

Прошла неделя, другая. Добровольцы по мере возможности не забывали бокс № 12, помогали, как и чем могли. Место Лены заняла Чинара-узбечка. Лена, кстати, так и не вернулась в больницу. Жива ли? Не знаем. Карина умерла. «Вздохнула глубоко, будто вскрикнуть хотела и скончалась»,– сообщила Чинара. Если бы мама Карины нашла в себе силы ухаживать за дочерью, может быть, она выжила бы.

Олю увезли в реанимацию. Тоже, наверное, умерла. Татьяна продолжала «вмазываться» в больничном туалете, говорят, что однажды ее нашли там в отключке. Дозу приносил муж, значительно старше по возрасту, в спортивных штанах и пиджаке. После дозы Татьяна как бы оживала. Под наркотой она, весёлая, ковыляла по коридору. Потом она выписалась. Живая.

А на место Карины поселили Настю. Вот про этих-то двоих, соседок, Настю и Чинару, будет наш дальнейший рассказ.

Настя

Впервые мы увидели Настю, когда она шла по стеночке в коридоре. Так она, слепая, находила дорогу в туалет. В палате Настин мобильный телефон лежал на тумбочке. Не вникнув в ситуацию (или некогда было?), мы решили связь с родственниками оставить на потом. Но в следующий наш приход мобильного на тумбочке не оказалось. Телефоны здесь постоянно крадут. Меняют их на дозу. Настя этого не знала, да и не в состоянии была его уберечь.

Что нас заставило обратить особое внимание на эту двадцатисемилетнюю девушку? Ее тяжелое состояние и отсутствие рядом родственников. Кроме того, Настя была очень вежлива. Именно вежливость слепой беспомощной девушки расположила к ней наши сердца. Простите за нецеломудренный момент, который запомнился. Настя была очень худа и худела с каждым днем. Но ее когда-то прооперированные у пластического хирурга, накачанные физраствором грудь и губы ярко и неестественно выделялись на фоне общей худобы.

Настю перевели в бокс к Чинаре. Зачастую в бокс-палату переводят безнадежно больных. Таковой и оказалась Настя. У нее был поражен мозг. На ее томограмму, испещренную множестовм белых пятен, страшно было смотреть. Настя слабела с каждым днем. Ночью пыталась встать в туалет или попить, и падала, часами лежала на полу. Она была типичный «не жилец». Правда, аппетит имела отменный, чему завидовала Чинара.

Посовещавшись, добровольцы решили найти и пригласить маму Насти в Москву – попрощаться с дочкой. Такой был настрой. Но не без надежды на лучшее конечно.

До болезни Настя снимала квартиру в престижном районе Москвы. Мы ездили к квартирной хозяйке, просить Настину записную книжку. Хозяйка готова была отдать любую из Настиных вещей… в обмен на долг по квартплате в восемьдесят тысяч рублей. Но все же мы смогли договориться. Квартирная хозяйка получила все Настины вещи, а мы - записную книжку.

Настя впервые приехала в столицу в 16 лет. Не имея образования, но обладая красотой и амбициями, она выбрала для себя профессию проститутки. На панели не стояла, у нее было множество обеспеченных клиентов (в записной книжке попадались телефоны высокопоставленных чиновников). Мама ее работала в торговле. Жили вместе. В последние годы Надя пожелала жить самостоятельно и отправила маму на Украину. После этого к кокаину прибавился алкоголь. О своем ВИЧ-статусе Настя знала уже несколько лет, но не лечилась. В ВИЧ-отделение она попала по «скорой», как обычно при этом заболевании и бывает (отказывают ноги, пропадает зрение и т.д.).

Мы позвонили Настиной маме, Ирине Петровне. Жила она на Украине в абсолютной нищете, снимала койко-место, отдавая за жилье почти всю свою пенсию. Мы пригласили ее в Москву, нашли ей временное жилье и средства к существованию.

В то же время предложили Насте исповедоваться и причаститься. Она и сама этого очень желала. Подготовили ее как человека невоцерковленного, рассказали про таинства, читали молитвенное правило. Настино покаяние было искренним, причастие смиренным и благоговейным.

Настя стала поправляться. Зрение у нее восстановилось, хотя один глаз видит нечетко, как бы через мутную пленку. Ее лечащий врач был очень удивлен.

Ирине Петровне шестьдесят восемь лет. В этом возрасте ей пришлось забыть про свои немощи, чтобы «тянуть» болящую дочку, она ухаживала за Настей и помогала в получении временных документов.

Конечно, без группы по оказанию помощи бездомным мы бы не справились. На вокзал наших подопечных отвез социальный патруль. Настя была так слаба, что без посторонней помощи не могла даже выйти из машины. Перед отъездом на вокзале сфотографировались. На фото Настя в темных очках: глаз сильно косит, и она стесняется.

На родине Настя с мамой сняли квартиру у сорокалетней алкоголички. Это был единственный приемлемый вариант. Жить с алкоголиками сложно. Еду из холодильника постоянно съедают, устраивают пьянки, курят в квартире, оскорбляют. Но деваться некуда. Временное отсутствие хозяйки – праздник для наших подопечных.

Настя восстановила паспорт, правда пришлось дать взятку в четыреста долларов. Паспорт нужен был для срочной постановки на ВИЧ-учет и лечения. Почти все лечение платное. В сентябре я отвез им гуманитарную помощь: одежду, постельные принадлежности, раскладушку, посуду, продукты, а также духовную литературу. Несмотря на нищету, они меня угощали вкуснейшим украинским борщом.

Ирина Петровна долго не могла устроиться на работу – возраст. Потом ее взяли продавать яйца в неотапливаемом ларьке. Рабочий день был двенадцатичасовым, зарплата – пятьдесят российских рублей в день. Ирина Петровна с Настей как могут, поддерживают друг друга, они составляют удивительный тандем любви. Пока мама была на работе, Настя, несмотря на усталость и немощь, выполняла всю домашнюю работу.

Сейчас состояние Насти удовлетворительное, вирусная нагрузка снизилась, иммунитет постепенно повышается. Настя дома свободно передвигается, может даже выходить самостоятельно на улицу. Принимает множество лекарств – от них проблемы с печенью и не только. Для корректировки лечения Насте пришло время делать томографию головного мозга. Денег на это нет. Ситуация усугубляется тем, что Ирина Петровна потеряла работу. Вот уже месяц находится в поиске хоть какого-нибудь заработка. Плачет. Харьков готовится к проведению чемпионата по футболу Евро-2012. Цены на продукты повышаются, шансов устроиться на работу становится меньше.

Мировоззрение Насти перевернулось. Она стала верующим человеком. Радуется, что жива. Ценит каждый Божий день. Прочитала книгу о блаженной Ксении Петербургской и очень крепко ей молится. Во время моей паломнической поездки в Петербург очень переживала, просила позвонить, когда я буду в часовне Ксении. Мама ее в этот момент молилась в храме, а Настя – дома.

Продолжение следует

Имена героинь и некоторые обстоятельтва их жизни изменены.