О гомерическом христианстве
Если посмотреть рейтинг упоминаемости Русской Православной Церкви в масс-медиа, можно увидеть, какие сюжеты занимают в нем первые строки. Топ-10 или Топ-20 к нашему удивлению составят не толкования содержания христианского вероучения, не объяснения смысла праздников, не речения святых отцов и даже не высказывания Его Святейшества Патриарха Московского и всея Руси. Разумное, доброе, вечное меркнет перед обсуждениями дресс-кода и вопросами о том, кем являются популярная заморская певица и Ленин. По мнению пользователей интернета главным действующим лицом Всемирного Русского Народного Собора является Ксюша Собчак, Благодатный огонь в Иерусалиме загорается от зажигалки, и все еще очень актуален вопрос отправки православной миссии на Марс.
Какой злой судьбой мы оказались втянуты в эти бульварные страсти, заставляющие стороннего зрителя сомневаться в элементарной культуре и душевном здравии тех, кто должен составить авторитет Церкви? Последние месяцы приносят феерию новостей об интернет-хомячках, которых пора забрить в армию и отправить на перевоспитание в горячие точки, о долге христианина в Гражданскую убить как можно больше коммунистов, о лимузинах во удостоверение силы и правды христианства или о панк-сталинистах, осквернивших Поклонную гору. О том, пришла ли пора совместить с Новым годом, на Масленицу, стоит ли отдавать храмы скоморохам, и нужно ли в подклетях же, под массивными сводами устраивать галереи и проводить длинные великопостные диалоги с современным искусством. Состязание ньюсмейкеров достигает апогея. Любая самая абсурдная идея встречает горячую поддержку. За идеей заложить бомбу под концерт Луизы Чикконе немедленно следует определение Вольфганга Амадея Моцарта как Бритни Спирс своего времени. Я намеренно не касаюсь антицерковных провокаций и откровенных передергиваний. Высший Церковный Совет высказался об этом: «Подключаются различные средства, разворачивается планомерная и системная дискредитационная работа. Клириков вовлекают в провокации; архипастыри и священство находятся в фокусе пристального внимания недовольных, которые ищут малейшую зацепку, для того чтобы все извратить, создав грязный информационный повод… Опасность используемой против Церкви тактики состоит в том, что, в соответствии с правилами манипуляции общественным мнением, ложь соседствует с реальными фактами, умалчивается то, что невыгодно, делаются циничные заявления, вызывающие гнев, страх, зависть, негодование, злобу. В ход идут все приемы черной риторики: умалчивание части фактов, изменение смысла происходящего, прямое введение в заблуждение аудитории, обман».
Но и без внешних врагов «церковный пиар» выглядит удручающе. Сущностное понимание миссии с вопросом о том, что должно делать, чтобы донести истину Христову, заменяется правовым: «Разве Церковь не имеет права высказываться по актуальным общественным проблемам?» Имеет. Впрочем, у общества тоже есть право – пропускать мимо ушей или реагировать отрицательно на то, что вы скажете. Большинство интересных, живых явлений остаются за рамкой информационного представительства, в то время как talking heads, адаптированные к интервью и ток-шоу, продолжают утверждаться в качестве «медиа-старцев» и распорядителей репутационного капитала Церкви.
«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1, 9). Внутренняя жизнь православной общины по-прежнему притягивает больше всего. Это видно из успеха «Несвятых святых» о. Тихона (Шевкунова) и кинофильма «Остров» – примеров, идущих, хотя бы отчасти, вразрез со сложившимся медийным стереотипом. Иконичность, отсутствие прямых нравоучений и авторских амбиций приоткрывают иные горизонты бытия Церкви, дают прикоснуться к силе, совершаемой в немощи. Что же до «говорящих голов», им в отсутствие прочих жизненных функций не остается иного, как бесконечно заострять риторику и предпринимать во все более воинственные полемические выпады. Христианство от этого приобретает какой-то гомерический вид – не то мессианизма Фомы Фомича Опискина, не то лесковского протопопа, в которого въехал воз с сеном и ненароком не может выехать…
Иероним Босх Извлечение камня глупостиСамоуверенность, любовь к красному слову, к безапелляционным суждениям, авантюре и провокации вполне отвечают современному образу продвижения. За исключением небольшого «но»: таковые абсолютно, ни в коем разе не могут иллюстрировать христианства. Стилистически, в «спикерстве» мы имеем взаимоисключающую противоположность, соединение несоединимого, парадокс в духе Фаины Раневской и разговор о культуре через «мля». «Я не могу выражать сильных чувств, зато могу сильно выражаться» (Ф. Раневская). От великого до смешного – один шаг. Духовность, копирующая светскую компетентность, стоит перед перспективой саморазоблачения и конфуза. Это напоминает сцену из старого фильма («По семейным обстоятельствам»), где Ролан Быков играет логопеда, забавным образом порывающегося «испьявьять фифекты фикции».
Идея медийного представительства, в сущности, наивна. Она исходит из тезиса А: «Церковь имеет право высказываться по актуальным проблемам», и тезиса Б: «Кто, если не я?» Великая правда, по о. Всеволоду Чаплину, состоит в том, чтобы говорить окружающим неудобные вещи. Развилась целая теория, в соответствии которой 300 лет, в имперский и советский периоды Русской Церкви не давали свободно высказываться, и вот, благодаря завоеваниям суверенной демократии, она наконец выступает в своих настоящих достоинстве и правах. «Верующий человек и священник как раз и посланы в этот мир, чтобы давать оценку всему», - говорит о. Всеволод. По-моему, он недооценивает иронию и независимость нашего современника. «Произнеся слово «нравственность», - замечает известный колумнист, - ты уже все сказал, мы уже все про тебя поняли. Мы поняли, что отечество в опасности, что общество деморализовано и что ты сейчас научишь нас жить не по лжи, а если мы не научимся, то надо срочно принять закон, который заставит. И мы понимаем, что да, в опасности, да, деморализовано, но слушать тебя не будем. Потому что научить нравственности невозможно. Ею можно только заразить».
Когда-то давно Эразм Роттердамский и Мартин Лютер спорили об отношении к истине. Первый исходил из схоластической концепции: «Истина хороша не всегда и не для каждого». Второй с горячностью отца Реформации возражал: «Пусть лучше небеса упадут на землю, чем скрыть одну толику от истины». Но что скажет об отношении к истине православный духовный опыт? Старец Иосиф Афонский: «Не думай, что не вовремя сказанная истина есть благо».
Многое из того, о чем сегодня высказываются церковные лица, является справедливым и правильным. Приятно сознавать принадлежность к могучей и славной, вековой Русской Православной Церкви. Но не то, чтобы святость и древность традиции оправдывала все наши предприятия. В Церкви как целом, космическом и метафизическом Соборе человеков и ангелов, обитает Дух Истины, действуют пророческие дары. И, скажем так, маловероятно, чтобы мессианские задания сверхъестественным образом переходили далее, в должностном порядке к «представителям РПЦ в СМИ». Всякий из нас остается слабым человеком, требующим милости Божией. А это значит, что металл в голосе, институциональная гордыня создают странный, всеми видимый контраст с образом православного христианина. И если в настоящий момент приходится проявлять твердость в отстаивании своей веры, то почему бы не проявить скромности одновременно с ней?
Так вышло, что аспекты величия Церкви, ее власти и силы, торжества над противниками вышли на передний план и стали особо подчеркиваться. Но Церкви объективно сложно даются глянцевый образ, неестественно оптимистическая самооценка и необходимость, через силу, во что бы то ни стало, сцепив зубы «держать марку». Можете удивляться, но для общества это секрет полишинеля, и окружающие морально готовы сносить наши немощи. Церковь не отделена от мира, хорошо просматривается и состоит не из идеальных людей. Христиане и светское окружение не отличаются цветом крови, не образуют двух каст и различий в достоинстве. Есть что-то жутко неудобственное в роли посланников из иных сфер, демонстрирующих превосходство понимания и абсолютную уверенность. Церковное представительство требует другой парадигмы и других интонаций, большей естественности и подтверждении христианских качеств того, кто берется свидетельствовать от лица христианства. Давайте же не будем, выходя в общество, брать на себя лишнего. Еще не поздно расколдовать эту ситуацию, сказав простые слова: «Друзья, мы такие же, как все. Но услышали Слово Божие и захотели стать лучше».
