Судьбы верующих в годы войны

Митрополит Московский и Коломенский Сергий в своем кабинете. Москва, 22 июня 1941 г.

Текст послания был напечатан митрополитом Сергием на машинке, после воскресной литургии и фактически нелегально был распространен по храмам. К началу Великой отечественной войны Русская церковь была в очень тяжелом положении. На свободе оставалось всего несколько архиереев, почти все храмы были закрыты или уничтожены, и любое обращение представителя Церкви к народу, кроме богослужебной проповеди, было вне закона. Тем не менее, митрополит Сергий обратился с патриотическим посланием к народу, с призывом защищать родину от фашистов сразу же после того, как узнал о начале войны. Такая решительность православного первоиерарха резко контрастировала как с молчанием Сталина, так и с растерянностью в войсках, которую описывает Константин Симонов в своих военных дневниках.

В первые дни войны линяя фронта постоянно менялась, и люди часто не понимали, что происходит — солдаты не знали, где находится штаб, офицеры ссорились из-за того, кто должен командовать, а население спешно пыталось уйти с запада на восток страны. В этой обстановке митрополит Сергий был одним из немногих, кто сразу призвал беспощадно бороться с врагом.

Стоит отметить, что в годы войны религиозный фактор нацисты попытались использовать в своих целях. В листовках, которые распространялись на оккупированных территориях, говорилось о том, что Гитлер хочет избавить русский народ от колхозов, «жидо-большевизма» и Сталина. На оккупированных территориях фашисты позволяли открывать храмы. В самом начале войны, когда о жестокости нацистов еще не было известно, некоторое число людей в СССР ожидали прихода немцев как облегчение от сталинского режима. Летом и осенью 1941 года в сводках НКВД можно было найти упоминание о самых разных слухах, в которых фашистов представляли как «просвещенный европейский народ», выступающий за частную собственность и культуру. Лишь постепенно в ходе войны почти все жители СССР стали бороться с фашизмом «не за страх, а за совесть».

Церковь не осталась в стороне от этой борьбы: верующие блокадного Ленинграда отдавали последнее, чтобы помочь армии. Жертвовали на танки и самолеты, устройство госпиталей, вязали теплые вещи для солдат. Причем делали это люди, в буквальном смысле слова умиравшие с голоду: «Я, можно сказать, понемногу умираю. Силы мои подорвались. Я сейчас лежу. Одни кожа и кости. Сидим несколько дней на одном хлебе. Конечно, все теперь так существуют, но хочется жить. Спасите жизнь… Со мной вместе голодает жена, дочь и девятилетний внук, отец которого на фронте. Нет ни продуктов, ни денег. Спасите жизнь. И. Лебедев» (Из письма помощника регента соборного хора Спасо-Преображенского собора Ленинграда Лебедева Ивана). Ивану Лебедеву было дано 300 рублей из кассы взаимопомощи собора, но это не спасло его жизнь.

Не менее трагичными были и судьбы священников, которые шли пешком почти через весь Ленинград, чтобы совершать богослужения в немногих уцелевших храмов. Самой частой службой было отпевание. По всей стране люди молились о своих родственниках, и в годы войны власти были вынуждены смириться с некоторым еще формально незаконным оживлением Церкви. Один из самых известных парадоксов военного времени сформулировал солдат в письме к матери: «Мама, я вступил в партию, мама, помолись за меня Богу». Двойственное отношение к Церкви было характерно и для советской власти до сентября 1943 года.

Представители Русской православной церкви, награжденные медалью За оборону Москвы

5 января 1943 года Сталин благодарит митрополита Сергия за пожертвование крупной суммы на танковую колонну и разрешает открыть в банке специальный счет, на который верующие смогли бы отправлять деньги. Это стало первым шагом для фактического признания за Церковью права на существование, как организации. Финалом изменившегося отношения властей к Церкви стала встреча Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем, которая произошла 4 сентября 1943 года. Церкви разрешили избрать патриарха, а сам факт беседы руководителей СССР с духовенством вызвал огромный резонанс. Документы свидетельствуют о растерянности некоторых людей: «..Браковщица Степанова, беспартийная, заявила: «25 лет мы прожили без попов, а на 26 году советской власти мы стали признавать, это — козырь для верующих, в этом есть опасность, что молодежь собьется с правильного пути».

То, что вызвало растерянность у одних людей, стало поводом для радости для других. Многие священники были награждены орденами и медалями за помощь партизанам, некоторые представители духовенства получали личную благодарность от военных, а митрополит Ленинградский и Новгородский Алексей (Симанский) удостоился особой чести — его Пасхальное послание 1943 года было сброшено на оккупированных территориях, и немцы грозили смертью каждому, у кого обнаружится эта листовка. Призывы православного иерарха бороться с фашистами были страшны еще и тем, что в корне подрывали всю немецкую религиозную политику на оккупированных территориях.

Отметим, что православные христиане не могли не защищать свою Родину от жестокого врага, несмотря ни на какие гонения, которые обрушивались на их годы. Подвиг Церкви в годы войны убедительно показал, что она всегда остается со своим народом.

Впервые опубликовано 8 мая 2012 года