Григорий Палама - новатор или консерватор?

      Это не анекдот, не притча, а факт из истории Византийской империи. А сенатор -  отец Святителя Григория Паламы.                                 

      Речь сегодня идет о Григории Паламе - богослове, который жил в XIV веке. Со времен жизни «великих каппадокийцев» прошли 10 столетий, до падения Византии остается еще целый век. А писал он о природе Света, который увидели апостолы Петр, Иаков и Иоанн на горе Фавор, о том, что мирская образованность несравнима с небесной мудростью, о том, что обожение,  почему у праведников светлые, светящиеся нездешним светом лики и как вообще человек может стать святым. С чего бы вдруг образованному в светском плане, а после прожившему не один год на Афоне и даже побывавшему игуменом одного из тамошних монастырей Григорию Паламе, писать о том, о чем до него уже говорили Святые Отцы?           

       Как известно,  Святые Отцы писали свои трактаты в основном когда им нужно было опровергнуть ересь (т.е. вступали в полемику с еретиками) или защитить христиан от еретического образа мыслей. Что за ересь могла появиться в Византии в XIV веке? И что вообще происходило в Византии в ту эпоху?

       Как видим из рассказанной выше истории, это  было время, когда молитвенным деланием занимались не только монахи, но и жившие в миру люди. А еще это было начало эпохи возрождения на Западе интереса к древней языческой мудрости. Образованные греки тоже проникались этим интересом. Не все из них внимательно изучали труды Святых Отцов. И наряду с такими молитвенниками, как Палама, который и дома стремился утверждать основы благочестивой жизни, существовали люди иного толка. Когда возник вопрос богословского характера, понадобился человек, который был способен «освежить» познания греков в Святоотеческой мудрости и одновременно с этим пополнить эту сокровищницу своим духовным опытом. Таким человеком оказался Григорий Палама.

       Оставив Университет и возможность сделать государственную карьеру при дворе императора, он ушел на Афон и учился творить молитву у афонских священно - безмолвствующих монахов - исихастов.

       Пока Григорий подвизался на Афоне вдали от мирской суеты, в Константинополь приехал Варлаам Караблиец.    Грек по национальности, Варлаам родился и вырос в Италии и из-за этого оказался как бы между двумя культурами - восточной, византийской  и западной, латинской. Как православный христианин, он изучал труды православных теологов, однако был знаком и с западным богословием. Стремясь жить среди людей своей веры, он приехал в Константинополь и, будучи незаурядным человеком, сделал головокружительную карьеру. Он стал профессором, приближенным императора Андроника III и великого доместика (премьер-министра) Иоанна Кантакузина.                                                             

      Ситуация  на Востоке была непростой. Помимо политических сложностей, возникал вопрос об объединении Восточной и Западной Церквей, разделившихся в 1054 году. Как раз когда Варлаам стал пользоваться известностью и уважением, в столицу прибыли легаты от папы. Они пришли с предложением о соединении Церквей. Надо было решать вопрос о Filioque, и представителем от Православной Церкви назначили Варлаама. Варлаам написал трактаты, в которых доказывал, что Фома Аквинский, на труды которого опирались западные богословы, не прав, доказывая возможность познания Бога. Варлаам специализировался на толкованиях Дионисия. Он советовал западным богословам изучить его труды, в которых доказывается, что человеку познать Бога не дано. Легаты были оскорблены тоном и насмешками Варлаама и уехали из города.  Между тем творения Варлаама распространялись по территории империи. Кто-то привез их на Афон, где в то время жил Григорий Палама.

     Ознакомившись с трактатами, Григорий, видя неправоту Варлаама, не мог остаться равнодушным. Речь шла о важных для христианина вопросах. Поэтому он, как замечает Иоанн Мейендорф, «написал Вар­лааму чрезвычайно вежливое письмо». Григорий напомнил  Варлааму о Боговоплощении. Палама считал, что отрицать возможность богопознания - значит впадать в ересь. Он ссылался на жизнь  афонских исихастов, говорил о непосредствен­ном христианском опыте богообщения».

     Получив письмо, Варлаам возмутился и решил лично познакомиться с исихастами и исихазмом. Увиденное и услышанное не только не убедило Варлаама в его неправоте, но послужило поводом для насмешек над монахами.

     В ответ Григорий Палама написал три трактата «В защиту священно-безмолвствующих», то есть исихастов. Это была первая из трех «Триад», написанных в ходе начатой полемики. Палама еще не полемизирует с Варлаамом напрямую. Его трактат - подборка ответов на вопросы молодого человека о том, чем светская образованность отличается от истинной мудрости, о том, что такое исихазм, «о свете, Божием просвещении, священном блаженстве и совершенстве во Христе».        

    Варлаам снова выступил против Григорияс тактатом «Против мессалиан» (поскольку отождествил Паламу  с этими еретиками). В ответ Григорий Палама составил еще две триады «В защиту священно-безмодвствующих». Не называя имени Варлаама, Палама полемизирует с «философом». Он страстно защищает истину. «Нет ничего страшнее лжи, нет ничего тяжелее бремени лжесвидетельства - но только для клеветников, не для страдающих от клеветы; эти часто делаются от нее еще совершеннее, получая за терпение небесные награды, а «всех говорящих ложь Господь погубит» (Пс. 5, 7)», - говорит он в самом начале.

     Палама не согласен с самим методом Варлаама при исследовании таких важных для христианина вопросов, как возможность богопознание и др.: «Перенеся приемы исследования, принятые в философии внешних наук, на искание жизненно необходимых вещей и в чем-то воспользовавшись философским учением при истолковании слова Божия, мы быстро собьемся с верного пути, если потеряем единственный ключ к священным книгам, благодать Духа, и не будем руководствоваться самим этим боговдохновенным словом. Ведь совершенно ясно, что только оно впервые и превращает и преобразует философское знание в полезное...Как же можно говорить, что святое учение веры и эллинские науки вселяют в нас мудрость одинакового вида, да еще совпадающую с апостольской премудростью...?»

     Рассматривая буквально по пунктам точку зрения Варлаама, Григорий Палама однозначно говорит о том, имел ли Варлаам право рассуждать об исихазме: «Наш изъяснитель умной молитвы, противник тех, кто держится ее всю жизнь, снисходит и о священном свете учить зрячих, будучи слеп, чего сам не может отрицать. Они, уверяет он, ошибаются, называя светом то, чего он, слепой, не видит; причем уличает в заблуждении относительно этого света не одного или другого из нынешних монахов или подвижников, в недавнее от нас время прославившихся чистотой жизни и высотой боговидения, но даже великих издревле поклоняемых святых, как обнаружится по ходу дела».

«Триады» Григория Паламы - это не просто его собственное творение. В тексте сплавлены в единое целое цитаты из Священного Писания, Святых Отцов и слова Григория Паламы. Палама не стремится создать свое. Хорошо зная творения Святых Отцов и тексты Писания, он берет из них нужные цитаты, как бы показывая: все эти вопросы далеко не новы. О них говорил Христос, писали апостолы, размышляли богословы. Несмотря на кажущуюся новизну тем, рассыждения и выводы Григория Паламы - отнюдь не новаторство в богословской мысли Византии. Скорее он выступает как консерватор, бережный хранитель Предания, которое досталось ему и его современникам  в наследство от предыдущих поколений христиан. А это и записанные проповеди, и заключения Соборов, церковные песнопения, и живой,  передающийся от учителя к ученику опыт молитвы.

Полемика затронула интересы многих людей, в том числе и политические. И потом, это был не частный спор, а вставший перед многими людьми вопрос о том, какую точку зрения считать истинно православной? Такое решение мог вынести только Собор, который и организовали в Константинополе в 1341 году. Он осудил Варлаама и подтвердил учение Григорий Паламы. Варлаам уехал в Италию, где впоследствии стал учителем греческого языка у Франческо Петрарки.

А в Византии, несмотря на решение Собора, продолжалась полемика. Теперь оппонентами Григория Паламы были богословы Григорий Акиндин и Ни­кифор Григора. По политическим причинам в империи началась гражданская война. С 1341 по 1347 год, вплоть до воцарения Иоанна Кантакузина, Григорий Палама подвергался преследованиям со стороны патриарха Иоанна Калеки и даже был заточен в темницу. Когда смутное время окончилось, он был поставлен епископом Фессалоникийским.

В 1351 году созвали новый Собор, который подтвердил учение Паламы.

Через 8 лет Святитель Григорий умер. На одиннадцатый год после его кончины он был официально канонизирован.«Осуждение его врагов и оправдание его учения было принято Церковью в XIV столетии как второе Торжество Православия, и поэтому его ежегодному празднованию было посвящено второе воскресенье Великого Поста», - писал о сегодняшнем дне протоиерей Александр Шмеман.