О сектантском происхождении так называемого «научного креационизма». Ч.1

Вниманию читателей портала «Богослов.Ru» представляется статья руководителя Отдела по работе с молодежью Новосибирской и Бердской епархии Русской Православной Церкви священника Андрея Ромашко, посвященная проблематике «научного креационизма». В своем небольшом исследовании автор делает попытку проследить взаимосвязь основных идей, исповедуемых сторонниками этой концепции, с сектантской средой Северной Америки XIX-XX вв. В статье также затрагиваются важные вопросы соотношения исследуемых принципов с традициями православного богословия.

Термин креационизм (от лат. сreatio - творение) в первом, самом общем своем значении - учение о сотворении Богом мира и человека. Этот термин вошел в употребление относительно недавно для обозначения позиции верующих (прежде всего - христиан) в полемике с разработанными в середине XVIII - начале XIX века материалистическими концепциями вечности и самобытности материи, самозарождения и самоорганизации жизни, а также животного, небожественного происхождения человека. Однако в настоящее время термин креационизм в более специфическом и узком смысле получил известность и распространение в качестве так называемого научного креационизма (или иначе - креационной науки, библейской науки, библейского креационизма) - одного из направлений христианской апологетики[1].

При всем многообразии современной христианской научной апологетики креационисты представляют собой довольно ограниченную группу, стремящуюся доказать не столько саму идею божественного происхождения мира, сколько свою (единственно верную, по их мнению) трактовку библейского Шестоднева. Основоположником современного «научного креационизма» единодушно считается Генри Моррис, американский инженер-строитель, опубликовавший в 1961 году вместе с протестантским теологом Джоном Уиткомбом книгу под названием «Библейский Потоп»[2], в которой излагались основные тезисы научного креационизма. Собственно, сами термины «креационная наука», «научный креационизм», «библейская наука» по большей части обязаны своим происхождением самому Г. Моррису и его ближайшему окружению. Конечно, вопросы, рассматриваемые Г. Моррисом, в разное время обсуждались различными авторами, но мировую известность креационизму благодаря выходу в свет «Библейского Потопа» принес именно Г. Моррис.

В этой книге (и последующих своих работах) Г. Моррис пытается научно доказать истинность библейского повествования о сотворении мира и Всемирном потопе. Г. Моррис предлагает строго-буквальное толкование Книги Бытия. Понимая дни творения библейского Шестоднева как обычные сутки по 24 часа и буквально следуя библейской хронологии (согласно которой возраст Земли и Вселенной менее 10 тысяч лет), Г. Моррис подвергает критике эволюционную теорию в биологии, предполагающую не мгновенное сотворение, а длительное преобразование видов в течение миллионов лет, а также концепцию длительного (миллиарды лет) развития Земли и Вселенной, принятую в геологии и астрономии. Центральным событием геологической истории Земли, согласно Г. Моррису, является Всемирный потоп, произошедший около четырех тысяч лет назад, во время которого образовалась основная масса осадочных горных пород, а также сформировался современный облик земной поверхности. Все многообразие животного мира сотворено в течение первых шести дней, в дальнейшем виды вымирали, основная масса их погибла в водах потопа, была покрыта осадками и образовала окаменелости. Нефтяные и угольные залежи - остатки растений, погибших при потопе. Условия жизни на Земле до Потопа были принципиально иными по сравнению с современными. Мощный пароводяной экран в атмосфере («вода над твердью» в понимании Г.Морриса) способствовал формированию жаркого тропического климата по всей планете, защищал от космических излучений, что приводило к гигантизму растений и животных и долголетию библейских патриархов. Космический катаклизм, разрушение пароводяного экрана, а также выделение вод, хранящихся в неких подземных резервуарах, привело к катастрофическому наводнению - Всемирному потопу, уничтожившему первое человечество и значительную часть животного мира. Таковы вкратце основные положения, выдвигаемые Г. Моррисом и его последователями.

Данная интерпретация в основных своих характеристиках соответствует буквальному прочтению библейского текста, она не противоречит в самых общих чертах и целому ряду святоотеческих толкований. Выглядят концепции Г. Морриса наукообразно, приводится большое количество фактов, формул, таблиц, графиков, дается обильный справочный материал, список литературы, в том числе ссылки на различные научные издания. Немалую роль в придании работе авторитетности играет докторская научная степень автора книги. Религиозного читателя подкупает жесткая критика эволюционизма и дарвинизма.

Книга была принята христианами многих стран как мощный вызов, брошенный материалистической науке. Она расходилась огромными тиражами, переводилась и многократно переиздавалась, на нее ссылались проповедники и богословы. В США Г. Моррисом было организовано Общество, а затем Институт Креационных Исследований, выпускающий свой научный журнал. У Генри Морриса появилось множество последователей, а также новые публикации, в основном повторяющие и разъясняющие уже высказанные в первой книге тезисы.

В ответ на креационистские заявления представители советской науки указали: «Академия наук СССР не считает целесообразным вступать в обсуждение труда, столь односторонне трактующего проблему происхождения жизни и игнорирующего огромный теоретический и экспериментальный материал, накопленный исследователями многих стран мира[3]». Именно так - книгу, которая, по замыслу авторов, должна была перед лицом атеистической науки «неопровержимо свидетельствовать» о сотворении мира, ученые даже обсуждать посчитали нецелесообразным.[4] И дело здесь не в том, что это произведение идеологических противников советской науки, дело в том, что Г. Моррис действительно чрезвычайно тенденциозен. Он проигнорировал огромную массу фактов, другие факты он вырвал из научного контекста и против всякой логики встроил в свои рассуждения. Критикуя науку, он использовал устаревшие или превратно понятые им научные данные[5], а в многочисленных опровержениях эволюционизма и «доказательствах» молодости Земли он показал просто вопиющую безграмотность в исследуемом вопросе и научном методе доказательства[6].

Безусловно, в креационистских исследованиях есть доля здравой критики, в которой нуждается современная наука, но, увы, эта доля так мала, что становится практически незаметной за той массой нелепиц и небылиц, которыми креационисты переполняют свои работы. Креационистские построения выглядят убедительно лишь для неподготовленного или слишком доверчивого читателя. Для человека, знакомого с естественными науками, и тем более для идеологического противника они ни в коей мере не являются апологией веры, а выглядят просто невежественным бахвальством, что вызывает, конечно, только отрицательную реакцию. Более того, креационисты профанируют всю христианскую апологетику, поскольку выдвигают свои концепции как единственно верные и единственно допустимые толкования Библии. После прочтения подобной «миссионерской» литературы ученому-атеисту остается только одно: с презрением отбросить от себя книжку и пометить словосочетанием «церковные мракобесы» весь христианский традиционализм, а с ним и все христианство в целом. Еще раз повторюсь, что дело здесь не в том, что креационисты критикуют основные научные парадигмы. Дело в чрезвычайно завышенном тоне этой критики при катастрофически низком уровне знаний по обсуждаемому вопросу.

Креационизм оказался вещью в себе. Он абсолютно бесполезен для внешнего употребления, но зато является плодотворным полем деятельности для некоторых самоуверенных проповедников, считающих, что без специфического образования, просто процитировав Библию и книжку Г. Морриса, можно потрясти устои современной науки[7].

Для американцев увлечение креационизмом вполне понятно. Вовсе не случайно он возник и получил широкое распространение именно в среде американского протестантизма. Это движение легко вписывается в религиозное сознание, воспитанное на протестантском фундаментализме, не признающем никаких богословских аргументов кроме библейских цитат, истолкованных строго-буквально. «Только Писание» - лозунг, провозглашенный первыми реформаторами, заставил протестантизм отбросить любые источники религиозных знаний кроме тех, которые зафиксированы в Библии. Протестантские фундаменталисты начала XX века многократно усилили этот тезис, провозгласив единственно допустимым только буквальное понимание Писания. Эти шаги закрыли практически все возможности для вне-библейской дискуссии. Постулировалось, что: аргументы, не заимствованные из Библии - не доказательны, аргументы, противоречащие буквальному пониманию Библии - заведомо ложны, и поэтому даже не требуют опровержения. Единственной возможной формой богословско-философской полемики стал обмен цитатами из канонических книг Библии. Следующий шаг на этом пути - распространение буквального понимания богодухновенности Священного Писания, которое стало рассматриваться как непосредственное «послание Бога», записанное буквально «под диктовку». Человеческий фактор, социокультурные влияния, личностное восприятие библейскими авторами Божественного Откровения, ошибки и неточности перевода, - все это было приписано Божественному Разуму. Всем словам, буквам, точкам и запятым Библии был придан высший, непререкаемый авторитет. Креационизм целиком и полностью соответствует этой традиции.

Однако, почему на стороне креационистов оказались отнюдь не только недоучки, но и серьезные ученые, остепененные кандидатскими и докторскими званиями? Это в первую очередь объясняется особенностями строения научного знания. Современный ученый, увы, мало напоминает исследователей-энциклопедистов античности или нового времени. Чрезвычайно узкая специализация, вызванная огромным количеством информации, делает современного доктора наук беспомощным, как только он попадает на соседнее информационное поле. Инженерная геология (по которой учился, работал, преподавал и защищался Г. Моррис), при всей схожести названий - совершенно другая область научного знания по отношению к классической геологии, и тем более биологии и астрономии. Даже в самих этих науках огромное количество подразделений, представители которых понимают друг друга только в общих чертах, детали же исследования оказываются доступны только узким специалистам.

Вторая причина (которая, кстати, и заставляет креационистов забыть, что большинство из них работает далеко не на своем научном поле[8]) - общий сектантский дух, пронизывающий это движение. Безграничная уверенность в своем правильном понимании Писания, в его (а значит - и своей) буквальной непогрешимости, гуруизм - раболепие и буквальное следование признанным авторитетам без тени критического анализа их мнений, и, наконец, жесткое деление общества на своих адептов и «всех остальных вероотступников», - все это типичные признаки сектантства, которые, к сожалению, свойственны многим современным креационистам. Третья причина кроется в том, что теологические факультеты американских фундаменталистских колледжей и университетов тоже могут присваивать научные звания и степени...

К сожалению, сектантский по своему происхождению, содержанию и методам работы научный креационизм нашел поддержку в православной среде. Он пришел в Россию в начале 90-х вместе с волной американских проповедников, но в отличие от других протестантско-сектанстких идеологем, он легко прижился на православной почве, нашел своих последователей и продолжателей и, более того, начал «протаскивать» на своих плечах другие сектантские идеи. Книги, брошюры, интернет-сайты, посвященные научному креационизму, буквально заполонили православное информационное пространство, а приверженность этим идеям считается в некоторых кругах чуть ли не основным критерием «православности». На Международных Рождественских Чтениях в Москве целая секция посвящена обсуждению и распространению идей научного креационизма, действуют православные и межконфессиональные креационистские «апологетические» центры. Большую тревогу вызывает преподавание научного креационизма в некоторых духовных учебных заведениях.

Русского читателя креационизм привлек, прежде всего, своим «научным» антиэволюционизмом и антидарвинизмом. Потом оказалось, что креационистские концепции легко можно согласовать не только с буквальным прочтением Книги Бытия, но и с рядом цитат из святоотеческих толкований Шестоднева, доступных к тому времени русскому читателю. Вот тут православные креационисты восторжествовали, и вновь (как некогда у протестантских фундаменталистов) был провозглашен запрет на любое другое понимание Библии кроме строго буквального, все остальное было объявлено ересью (правда, это позиция не всей Русской Православной Церкви, а частное богословское мнение отдельных ее представителей).

Однако, придя на российскую почву, креационизм ни сколько не обновился. Все те же графики, все те же таблицы, те же нелепые рассуждения и доказательства, бьющие далеко мимо цели. Все это аккуратно, слово в слово было переписано у заокеанских идеологов. Добавлены, пожалуй, только цитаты святых отцов, предпочитавших толковать Шестоднев буквально. А российские ученые-материалисты с прежним упорством продолжают отвергать, казалось бы, неопровержимые истины...

В России креационизм оказался тоже замкнут сам на себя. Как направление апологетики он бесполезен, поскольку сразу закрывает и анафематствует любую попытку богословской или научной дискуссии. Кроме того, набор штампов, якобы опровергающих современную науку, на самом деле не опровергает, а просто отрицает современные научные концепции, игнорирует факты, что недопустимо в научном споре[9]. Креационистам осталось только проводить научные конференции «для внутреннего пользования», на которых одни почитатели Г. Морриса хвалят других, да правдами и неправдами продвигать в общество свои идеи.

Продолжение следует...

******************************************************************************************************************

[1]     Здесь и далее термины «креационизм», «креационисты» будут употребляться во втором, более узком смысле.

[2]    Whitcomb, John C., and Henry M. Morris. The Genesis Flood. Philadelphia, Presbyterian and Reformed Publishing Co. 1961.

[3] Моррис Г. Сотворение Мира: научный подход. Авторизованный перевод с английского. Издательство Института Креационных Исследований, Сан-Диего 1981 г., 86 с.

[4] Креационисты очень любят приводить переписку Института Креационных Исследований c Академией наук СССР, видимо потому, что за ними осталось последнее слово. После ответа АН СССР они прислали еще ряд безответных предложений и в конце - предложение об организации открытой дискуссии. Советские академики снова не удостоили американцев ответом. Испугались? Креационисты думают что так, но более вероятно, что ученые просто не захотели ввязываться в скандальную историю. Спорить с сектантом бесполезно, проще его игнорировать. Но здесь, к сожалению, ученые мужи ошиблись. «Научный креационизм» нужно было обсуждать, критиковать в широкой печати, изучать в школах, институтах и даже духовных семинариях, показывать его несостоятельность и ангажированность. Тогда, при своем появлении в Союзе, он произвел бы заметно меньший эффект. Но случилось иначе. После долгих лет замалчивания религиозной тематики импортная книга, безапелляционно «отвечающая на все вопросы» подобно Билли Грэму, показалась людям глотком свежего воздуха... Креационизм попал в Советский Союз десятилетием позже, при развалившейся государственной идеологии и еще не вставшей на ноги Русской Православной Церкви. Образовавшийся мировоззренческий вакуум был заполнен религиозными идеями с пометкой made in USA. За креационизм схватились, но уже не как утопающий за соломинку, а как за дубину, чтобы выколотить из общества остатки ненавистной идеологии. Первыми среагировали «традиционные» российские сектанты: баптисты, адвентисты, пятидесятники. Они распространяли и перепечатывали многочисленные брошюрки о несостоятельности теории эволюции. Но потом, не разглядев вовремя сектантский первоисточник, под знаменами Г. Морриса оказались и многие православные. Сработал принцип пружины: советская наука долго закручивала ее в сторону материализма, и теперь отпущенная пружина потянула в диаметрально противоположном направлении, разбивая не только материалистические концепции, но и само доверие к академической науке. За пределами Церкви этот антинаучный процесс выразился в тотальном увлечении оккультизмом и астрологией, а в Церкви он привел к распространению идей, подобных тем, что формулировал Г. Моррис.

[5] Количество дилетантских заблуждений креационистов относительно современной науки столь велико, что рассмотрение даже самых распространенных из них требует объемной публикации.

[6] Для опровержения общепризнанной научной теории (даже просто рабочей гипотезы) вовсе недостаточно дать свою, согласную с Библией, интерпретацию нескольких отдельных фактов. Недостаточно даже указать на слабую аргументацию оппонентов в интерпретации других нескольких фактов. Научное знание сегодня обладает сотнями тысяч томов фактического материала, при этом господствующая научная парадигма более-менее успешно и внутренне непротиворечиво объясняет большинство фактов. Чтобы создать альтернативную теорию, имеющую хотя бы адекватный научный вес (не говоря уже о безоговорочном опровержении оппонентов), необходимо столь же непротиворечиво объяснить множество имеющихся фактов и их взаимосвязей. Креационизм до сих пор этого не имеет, следовательно, нечего и говорить о какой бы то ни было научной полемике. У креационистов есть набор представлений, основанных только на библейском тексте, которые они пытаются доказать, передергивая отдельные научные факты и давая им свое истолкование. Существующая ныне научная парадигма (несмотря на противоречие буквальному пониманию Библии) выглядит вполне убедительно, ее элементы прочно увязаны друг с другом и вовсе не собираются разваливаться под ударами креационистской критики. А пока даже студенты-второкурсники, пользуясь своим небольшим еще багажом знаний, легко опровергают базовые «научные» выкладки креационизма, то что же говорить об академиках?

[7] «Вам не нужно быть умными, если вы правы!», - сказано в предисловии к известной брошюрке Б. Хобринка «Эволюция: яйцо без курицы». Это изречение вообще можно было бы поставить в эпиграф любому креационистскому произведению. Еще более характерно высказывание в предисловии к книге Г. Морриса «Сотворение мира: научный подход»: «чтобы понять содержание книги, достаточно иметь за плечами 8 - 9 классов средней школы, плюс - желание самостоятельно разобраться в важнейших вопросах жизни и науки» . Оказывается, чтобы громить академиков-атеистов, достаточно иметь «неполное среднее», и, конечно, немного самоуверенности... К слову сказать, именно эту книгу предлагал Институт Креационных Исследований для рассмотрения советским ученым.

[8] В Российском обществе есть пример грубейшего нарушения научных границ. Речь идет о «Новой хронологии» - трактатах А.Т. Фоменко, доктора физико-математических наук, якобы опровергающих традиционную историческую науку. Интересно, как бы выглядел в глазах Фоменко историк, «доказывающий» широкому кругу читателей ложность современной математики. Между прочим, критиковать такие выпады чрезвычайно сложно. Легко можно набросать десяток фактов, а чаще всего - подтасовок, которые в глазах несведущего читателя будут выглядеть вполне убедительно, но чтобы доказать обратное, нужно иной раз написать целую книгу, в которой начиная с самых азов науки, объяснять несостоятельность того или иного аргумента. Настоящим ученым на это времени не хватает, и «фоменковщина» часто остается без адекватного ответа. Критика общепринятых догм, противостояние общественному мнению, опровержение традиции всегда более интересно, зрелищно, более привлекательно для толпы, поэтому не требует особых усилий. Диссидентство - наиболее простой способ привлечения внимания и вербовки зевак, и этим способом всегда пользуются сектанты.

[9] Ignoratio non argumentum est - эта нома античной риторики вошла в современную науку. Если мы хотим доказать что-то своим оппонентам, нужно говорить на понятном для них языке и оперировать привычной для них логикой рассуждений. Религиозная доктрина требует веры, но креационизм, именующий себя научным, обязан предоставлять доказательства приемлемые для науки. Цитаты Священного Писания, к которым все время апеллируют креационисты, вовсе не авторитетны для ученых, считающих Шестоднев не более чем мифом.

Продолжение следует...

Источник - Богослов.Ru