«Мы ушли на войну сразу после экзаменов...» Ветераны из МГУ — о Великой Отечественной

Борис Иванович Есин (1922–2016), профессор, заведующий кафедрой истории русской журналистики и литературы факультета журналистики МГУ

Москвичи слушают по радио заявление Советского правительства о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз

Я провел на войне три с половиной года. Я только-только окончил школу, и в ясный воскресный день мы с отцом отправились покупать мне демисезонное пальто. Вдруг на нас налетела группа девочек из моего класса, и они сообщили нам, что выступал Молотов, что началась война и что они все сейчас идут в военкомат записываться добровольцами. Я отнёсся к этому весьма скептически, потому что считал, раз война началась, то у военкомата и так полно дел, и им там совершенно не до этих девочек.

Сам я вступил в армию немного позже, в мае сорок второго года. На тот момент я уже был студентом. Сначала воевал в пехоте, а потом и в танковом полку, и оставался танкистом до конца войны. Одно из главных моих военных воспоминаний — это, прежде всего, настроение, которым тогда были наполнены сердца всей молодёжи. У нас был такой поразительный психологический настрой! Настоящий подъём! Стремление идти в бой и защищать Родину стало нашим массовым сознанием. И именно это мы всегда вспоминаем с однополчанами, когда собираемся вместе. Окончание войны наш полк предчувствовал уже в ночь с восьмого на девятое мая сорок пятого года, потому что по радио мы слышали, что началась капитуляция и что немцы постепенно сдают свои позиции.

В эту ночь я как раз вернулся из наряда и ужасно хотел спать, поэтому сразу же лёг и уснул. Однако проспать мне не удалось и часу, так как товарищи растолкали, подняли меня и сказали, что война закончилась. Я никогда не курил до этого момента, а тут вдруг попросил у них закурить. Впоследствии эта вредная привычка даже продержалась у меня два-три года, но потом я бросил.

Я помню этот день, девятое мая сорок пятого года, холодный, сырой, дождливый. Наш пятый танковый полк выстроили в ряд, вышел командир и поздравил нас с окончанием войны и с победой. Затем все отправились в столовую, где для нас уже были накрыты столы с праздничным обедом; среди угощений оказался даже американский бекон. В это время наши мысли уже приняли другой оборот: мы уже думали о том, как будем строить свою мирную жизнь, чем займёмся на гражданке. Кто-то строил планы о продолжении образования, кто-то — о продолжении семьи, и так далее. Повсюду царила эйфория и радужное настроение.

Я был рад, что остался жив, и все мы дали клятвенное обещание никогда не забывать потерянных на войне товарищей. Каждый год девятого мая мы снова и снова вспоминаем о них. Ведь в этой войне был потерян, можно сказать, весь цвет мужского населения страны: самые честные, самые преданные люди. Они и погибли первыми, потому что всегда первыми же и шли в атаку, первыми бросались на помощь, были зачинщиками всех благородных дел на войне. И я думаю, что это очень сильно сказалось на послевоенной жизни, потому что мы потеряли огромное множество талантливых, сильных и мужественных людей. Девятое мая — день поминовения этих людей, и вот в чём заключается главных нравственный урок для всех нас.

Константин Григорьевич Левыкин (1925–2015), профессор кафедры истории России XIX — начала XX века исторического факультета МГУ

Москвичи на Красной площади в День Победы

В войну я вступил прямо из своего школьного детства и провоевал все четыре года. Едва я успел закончить девятый класс и сдать экзамены для перехода в десятый (мне было без двух месяцев семнадцать лет), как уже пошёл на фронт добровольцем. Я помню дни перед самым началом войны. Девятнадцатого июня сорок пятого года я сдал последний выпускной экзамен (по физике), и мы с ребятами отправились гулять на всесоюзную хозяйственную выставку, где провели очень много времени. А двадцать второго июня рано утром меня разбудил истошный крик. Кричала моя мама, повторяя одно и то же слово: «Война! Война! Война!».

Я пробыл на войне четыре года: участвовал в обороне Москвы, в действиях разведывательно-диверсионного характера в районе Наро-Фоминска и в Калужской области, выполнял вместе со своим полком спецзадания от штаба Западного фронта. Сначала наш полк был нерегулярным, но летом сорок первого года его сделали регулярным, и в составе другой дивизии мы спешным порядком передислоцировались в район Астрахани, а в июле сорок второго года оказались между Грозным и Моздоком.

В ноябре сорок третьего года мы прошагали от Новороссийска до Кубани, и в этом районе зазвязались тяжелейшие бои, в ходе которых наш полк потерял две трети своего состава. Именно эти бои запомнились мне больше всего. Я вспоминаю легендарного Покрышкина, который сражался в небе над нами, и наши дивизии часто оказывали ему и другим лётчикам огневую поддержку (особенно если их самолёты сбивали немцы). По окончании боевых действий в этом районе из моего полка остались живы только трое, включая меня самого (совсем как в песне: «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят»).

В сорок пятом году я участвовал в параде Победы и был правофланговым нашего полка (правофланговый — это солдат, который во время марша смотрит прямо перед собой, в отличие от всей шеренги, которая поворачивает головы в сторону мавзолея, приветствуя правительство). Как правило, выполнение этой задачи поручают наиболее опытным и ответственным солдатам, потому что держать всю колонну очень сложно. Когда шагаешь в этой позиции, возникает физическое ощущение того, что вся шеренга на тебя давит. Но я с этой задачей справился, ведь у нас шли тренировки на протяжении целых полутора месяцев перед парадом.

Вся Москва была в те дни такой праздничной и гудела оркестрами. А оркестром на параде руководил генерал-майор Чернецкий, единственный на тот момент инспектор всех военных оркестров. Я маршировал по Красной площади всего три минуты, с ритмом сто двадцать шагов в минуту, от Исторического музея до собора Василия Блаженного. Тогда я ещё не знал, что в 1976 году стану шестнадцатым директором этого музея и пробуду на этой должности шестнадцать лет (впоследствии я добился решения правительства о начале капитального ремонта в музее, и этот ремонт шёл на протяжении шестнадцати лет).

Когда война закончилась, мне было двадцать лет. Но так как я был слишком молод, из армии меня не отпустили, и я прослужил ещё четыре года, после чего демобилизовался 28 марта 1950 года. Затем окончил рабочую школу и поступил на заочное отделение в МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1957 году я стал преподавателем на историческом факультете, а в 1980 — профессором.

Подготовила Юлия Шандуренко

Фото на главной — Михаил Гребенщиков

Впервые опубликовано 11 мая 2009 года под названием «Ветераны: "Мы ушли на войну сразу после экзаменов..."»