Александр Щипков: Что такое воцерковленность
В Москве независимая социологическая служба «Среда» презентовала исследовательский проект «Арена», который описывает картину религиозной жизни россиян. Комментируя данное исследование, журналисты написали о том, что произошло двукратное уменьшение числа православных в России: с 74% по недавнему опросу, проведенному Левада-центром, до 41% по результатам социологической службы «Среда». На самом деле такой вывод представляется совершенно некорректным. И мы постараемся показать почему.
Единственное, что может сделать социология в сфере иррационального, а религия, безусловно, относится к данной области — это посчитать число приверженцев этого иррационального. В остальном современные инструменты социологии в изучении иррационального бессильны. Мы убеждаемся в этом, следя за попытками организаторов разных опросов определить качественный состав православных в России. Результаты подобных исследований часто заводят в тупик даже их авторов, и они стремятся выйти из положения, придумывая новые термины. В случае со «Средой» речь идет о появлении понятия «церковные люди», то есть те, кто заявляют о своей принадлежности к Русской Православной Церкви. Ввод этого термина еще больше запутал читателей. На самом же деле, любые опросы за последние 20 лет показывают примерно одинаковое число людей, называющих себя религиозными — 85%, плюс 15% тех, кто считает себя нерелигиозными. Внутри религиозного населения около 70-80% относят себя к Пправославию. Удивительно, что за 20 лет исследований отношения населения к религии никто не задался вопросом — почему эти результаты остаются практически неизменными.
Вместо простого предположения, что иррациональное невозможно измерить цифрами, вновь начались бесконечные разговоры о том, что воцерковленных или практикующих христиан у нас всего 4%, что Евангелие читало меньшинство людей, называющих себя православными. Но дело в том, что Новый Завет читала лишь часть жителей России, точно также как и «Войну и мир» или «Преступление и наказание», хотя эти книги, в отличие от Нового Завета, входили в школьную программу.
На самом деле религиозность связана не с тем, сколько раз человек прочитал Евангелие, знает ли он Символ Веры или оросы Вселенских соборов. Вера зависит от мировоззрения и связи человека с Богом. Латинское слово RELIGARE означает именно связь, соединение. Если у человека есть личный контакт со Христом, то Он поймет его независимо от уровня образования или частоты посещения храма. В противном случае мы должны объявлять неверующими большинство жителей России прошлых веков, так как они не владели грамотой и, следовательно, не знали и Евангелия. Этот пример показывает абсурдность исследования веры механикой социологии.
Бесконечный поиск точного числа верующих превращается для ученых в сизифов труд, когда с горы на них каждый раз летит камень их цифр и выводов, который они с таким трудом туда затолкали. Сейчас этот валун придавил социологическую службу «Среда», которая специализируется на изучении религиозных явлений в нашей стране — они вводят новые понятия, которые приводят к еще большей путанице в головах. Теперь у нас есть «церковные люди», «воцерковленные православные», «практикующие христиане», а социологи, по признанию самой «Среды», так и не могут точно замерить их число: «Наиболее живую дискуссию вызвали вопросы о количестве православных и мусульман в России, численность которых при проведении социологических опросов по различным методикам составляет от 5 до 80% и от 5 до 14% соответственно». Это отрывок из пресс-релиза службы «Среды» о презентации их проекта.
Между тем, понятие «воцерковленный» христианин вполне уместное и понятное внутри Церкви, с научной точки зрения превращается в бессмысленность из-за отсутствия объективных критериев. Определить с помощью цифр личные отношения человека с Богом невозможно, но эту простую вещь, которую я повторяю в течение 20 лет, упорно не признают.
Если же говорить о воцерковленности, то ее можно определить как уровень религиозно-мистического состояния человека в конкретный момент времени. Этот уровень чрезвычайно подвижен, постоянно меняется, поскольку человек устроен очень сложно не только психически, но и духовно. В течение одного дня православный может горячо молиться, а затем впадать в состояние безразличности и отстраненности от Бога. При этом он ни на минуту не перестает быть православным, потому что он не отрекается от Христа и Церкви. Только сознательное отречение является свидетельством перехода из состояния «в Православии» в состояние «вне Православия».
Практикующий христианин — не тот, кто расставляет свечки по храму на службе, но тот, кто молится Богу, вступает в личное общение с Ним. А поэтому каждый из 80% православных в какие-то моменты бывает очень близок ко Христу («переходит» в пресловутые 4%), а в какие то — бесконечно далек. В этом заключается парадокс христианства. Каждый православный одновременно является как глубоко верующим, так и человеком на грани отпадения. Невозможно секулярному ученому классифицировать верующих на процентные группы, и на этом основании утверждать, что одна из них религиознее другой.
Христианство вообще религия парадоксов, где смерть можно победить смертью, где Бог един в трех лицах, где Бог умирает, где Он является одновременно и Богом и человеком. А потому бесперспективно постоянно подсчитывать число религиозного населения и нерелигиозного. Это число статично. Оно всегда около соотношения 85% на 15%. Причем во всех странах и, открою секрет — во все эпохи. Такова природа человечества.
Гораздо интереснее было бы, например, узнать мировоззрение церковных людей, попытаться определить «типажи», политические или культурные пристрастия и проч. Ответы на эти вопросы могли бы иметь даже практическую пользу. В нашей Церкви есть люди разных политических убеждений, верующие читают разные книги, слушают разную музыку, объединяются в группы и клубы, но изучением этих аспектов никто не занимается, зато с маниакальным упорством считают число воцерковленных и пытаются выскочить из ловушки, в которую сами себя загоняют.
Единственный человек, правильно оценивший результаты исследования «Среды», — это епископ Подольский Тихон. Будучи человеком абсолютно далеким от социологии, он очень точно определил механизм воцерковления людей: «Ничего нет странного в том, что не все, считающие себя церковными, не совсем точно знают основы вероучения. Когда начинается строительство каждого нового храма, община зачастую собирается из людей, которые пока не являются в полном смысле слова воцерковленными. Многие приходят просто помочь священнику и своим соседям, потому что хотят быть причастными к доброму делу — строительству нового храма. А уже потом, по мере общения с батюшкой, они начинают участвовать в таинствах Церкви. Удивительного ничего нет. Многие и хотели бы помолиться и пообщаться со священником, но такой возможности у них раньше не было. По мере строительства новых храмов у нас с каждым годом будет все больше людей, хорошо знакомых со своей верой и являющихся активными членами Церкви».
Епископ Подольский Тихон
Такие слова может сказать лишь человек с ясным религиозным сознанием. Храмы нужны для того, чтобы верующие православные люди могли разобраться в самих себе. Именно в храме происходит обмен тем таинственным и неуловимым для социологии «веществом», именуемым религиозным опытом. Религиозный опыт, несомненно, имеет величину и именно эту величину и называют внутри Церкви воцерковленностью. Только измерить ее инструментами светской социологии невозможно.
Я бы призвал верующих оставить в покое светских ученых и не вступать с ними в полемику, в конце концов, это их неотъемлемое право заниматься тем, чем считают нужным, если бы не одно «но». И это «но» носит политический характер. Дело в том, что нам все время пытаются доказать, что нас православных ничтожно мало. И пусть бы их! Однако, опираясь на малые величины, ошибочно выведенные социологами, люди власти могут принимать политические и административные решения, ущемляющие наши права.
Права большинства религиозного населения России.
