О свете и покое

Знаете, какая мысль чаще всего посещает меня при чтении блогов и прочих рассуждений в соцсетях?

Что беда наша не столько в маловерии или слабости, сколько в постоянных поисках самооправданий. Нет, это не далеко не новое изобретение, и назвать самооправдание трендом нашего времени было бы смешно, но вот только масштаб иной. Каин, отвечающий Всевышнему: «Разве я сторож брату своему?», пожалуй, первый на земле, кто положил начало этому понятию — потому что поиск самооправдания его родителями был еще в Эдемском саду.

Но если в прошлом для того или иного поступка не всегда требовалось искать причину (помните, как отвечает Портос: «Я дерусь, потому что я дерусь!»), то человек нашего времени без самооправданий не может. Или не хочет.

Примеры, как всегда, просты и ни на кого конкретного не указывают. «Я езжу в метро по чужому билету, потому что у нас и так в государстве все воруют». «Я не хожу на Литургию, потому что если я не высплюсь в воскресенье, то не смогу работать всю неделю». «Я рожу ребенка от женатого любовника, потому что хочу детей, а замуж он меня не зовет».

И никого ведь не осудишь, да и не наше это дело — судить. И всех ведь можно понять по-человечески. Денег мало, спать хочется, ребеночка родить — вообще дело благородное. Оправдать можно почти все, а если не оправдать, то хотя бы объяснить. Проблема в другом: заглушая совесть самооправданием, мы ставим своей мысли барьер на этом этапе и не даем ей пойти чуть дальше. Да, я проеду в метро по чужому билету — но ведь это все равно воровство, неважно, в каком государстве. Да, я не высплюсь до полудня в воскресенье — но ведь не могу тогда в полной мере считать себя частью Церкви, если для меня высшая истина в мире менее важна, чем сладкое сопение в подушку. Да, ребенка я рожу, и будет мне радость — но каково будет жене моего любовника, мне самой, когда наступит раскаяние (если наступит, конечно), да и потом — самому этому ребенку? Нет, разговор с совестью тяжел и неприятен. Совесть — это Бог, в первую очередь. И совесть не всегда нашему сознанию конфетки раздает, потому что мы слишком уж сильно изранили свою душу грехом, а синяки принято мазать йодом, а не вареньем.

Я не собираюсь нападать особо ни на культуру, ни на общую философию постмодернизма. Она сама успешно справляется с этой задачей. Другое дело, что убаюкивая свое сознание концепцией всеобщей подлости, мы хотим тем самым приобрести целую охапку индульгенций и по самой выгодной рыночной цене.

Рискую получить град упреков, но все же замечу, что немалую роль в вопросе самооправдания, столь любимого сердцу многих, сыграла в свое время культовая «Мастер и Маргарита», эта своеобразная «Библия советского интеллигента».

Не будем углубляться в литературоведческий анализ — написаны об этом километры диссертаций и статей, и еще столько же будет написано. Мысль моя куда проще. Основной-то посыл романа в том, что ради определенной цели можно пойти на все. (Вот такая печальная инверсия слов Ивана Карамазова о дозволенности всего при отсутствии Бога). Какой бы трогательной не казалась юным барышням идея принимать бал у Сатаны ради того, чтобы узнать что-то о своем возлюбленном, ключевое здесь все же — «у Сатаны». Есть некий предел, который переходить мы не можем, просто не имеем права, коль скоро называем себя людьми и христианами. И никакое, ну вот абсолютно никакое самооправдание тут не поможет. Ни то, что Маргарита становится ведьмой от горя и страданий, ни то, что Мастер идет на сделку с дьяволом. Нет, безусловно заманчиво попробовать тягаться на равных с силами тьмы — только это ведь иллюзия, что на равных. Садясь играть в карты с шулером, не удивляйся, что проиграешься до нитки. И оправданий тут быть не может, опять же. Ты ведь знал, на что идешь.

Можно до бесконечности рассуждать о том, как это прекрасно — вступить в диалог с силами зла ради своей любви, а потом получить покой. Покоя мы все ищем, так или иначе, — ну, или почти все мы, из них же первая есмь аз.

Все наши самооправдания — это желание обрести тот самый покой, в поисках которого мы порой идем по неверным духовным дорогам. И блажен не знавший подобных путей.

Ведь если читать ту же самую историю Мастера взглядом критичным, то финал ясен и закономерен: он не заслужил света (обретя покой). И очаровательный образ вечно цветущих вишен — это на самом деле символ творческого бесплодия Мастера и телесного бесплодия Маргариты. Но это и есть их вожделенный покой, выторгованный у Сатаны, оправданный тем, что ради любви… и так далее, не будем повторяться.

А если выбрать другой путь? Если не оправдывать себя, не идти на компромиссы, не вступать в сделки — даже ради самых внешне красивых целей? Покоя тогда точно не будет.

Но, как сказал в свое время один умный священник, христианство — это религия душевного дискомфорта.

И больше уже добавить к этому нечего.