Сказ о том, как большая семья «Солнечный удар» смотрела

Впрочем, начну с краткого представления зрителей:

Я – поклонница Бунина, дореволюционной России, консерватизма и тепло относящаяся к Михалкову. Подогретая рецензией на фильм игумена Виталия (Уткина), назвавшего картину «потрясающей и глубокой», нашедшим в фильме дидактические смыслы, основной из которых – личный грех как причина гибели России.

Муж – консерватор, более чем одобряющий творчество и общественные начинания Михалкова, журналист, пишущий о культуре и лично знакомый с работой над фильмом не первый год.

Дед – человек за восемьдесят, считающий, что раньше было лучше. Всё от сливочного масла до кинематографа.

Мама – до пенсии – завлит театра и историк, претерпевший полное изменение отношения к Михалкову от полного неприятия до стопроцентного уважения.

Папа – либерал, слушающий «Эхо Москвы».

Сестра – девушка-художница, далекая от политики, пришедшая смотреть скорее «Солнечный удар», нежели «Окаянные дни».

Просмотр начался в приподнятом настроении, что неудивительно – ведь никто из нас не смог вспомнить «культурный» повод, собирающий нас вместе (семейные праздники и события не в счет). Кстати, хороший тест на полях: когда и куда вместе собиралась и ходила ваша семья? Совместные трапезы пропускаем, да. Есть над чем задуматься, правда?

Все держались молодцом до перехода действия из 1920-го в 1907-й. Когда «прекрасная незнакомка» начала кокетливую игру на палубе, первым не выдержал прямолинейный дед: «Хихикает, как будто обкурилась!» В этом месте мне бы и хотелось сыграть роль дамы с тонкой душевной организацией, но, увы, стало смешно, а не стыдно за грубость деда. Потому что это правда – дама вела себя ой как неестественно. У Бунина же я такого не припоминаю.

А тут еще, как назло, всюду начала летать ее шаль, причем работа была сделана настолько топорно, что мне на ум пришли Том и Джерри, бегающие друг от друга по палубе корабля. Когда шаль улетела в трубу, все прыснули, а сестра скромно сказала: «По-моему, платок переиграл». После, вынырнув из трубы, шаль окутала собою лицо спящего тучного батюшки. Теоретически мы все поняли, что это символ. Но на практике зритель остался недоволен: неестественность еще никого не подкупала.

«Тягомотина», - сказал дед еще через минут 15 (всего фильм длится более трех часов!), когда действие было в 1920-м (оно перескакивает туда-сюда-обратно десятки раз, и это скорее «плюс» картины), вслух его никто не поддержал, но я заметила, что супруг открыл «Фейсбук»…

Во второй половине дед и вовсе сошел с дистанции, а мама без особого сожаления ушла с ним. Критических слов в адрес картины я от нее не дождалась, хотя за неделю до этого она мне в красках описывала ответ Михалкова Ксюше Собчак, который ей очень понравился. Про фильм она сказала только то, что от всей души благодарна Михалкову за семейный кинопоход и виды настоящих русских кораблей. В этом месте муж блеснул своей эрудицией, сообщив теще, что снимали в Швейцарии – в России таких пароходов просто не нашлось. Вообще.

Досматривали скорее «из жадности». Фильм красивый, во многом – говорящий, полностью отвечающий тому, чему хотелось бы «научить» условных «либералов», но ждали мы от него, несомненно, большего. Пунктирно – он не выворачивает душу. Женщины не всхлипывают. Не приходит в голову «пересмотреть через недельку». На аллюзии к Эйзенштейну, когда вниз по потемкинской лестнице катится детская коляска, я поймала себя на мысли… что мне жалко коляску. Ее физическую ретро-оболочку, не более.

Больше всего фильм понравился папе-«либералу». Видимо, начитавшись «своей» прессы, он ожидал увидеть инфернальное зло, а увидел хороший, добротный, красивый фильм. Мы же, «консерваторы», ожидали появления всеисцеляющей и всепримеряющей картины, а получили все тот же добротный и красивый фильм.

Хотя, возможно, мой отзыв чересчур критический, потому что я смотрю на «Солнечный удар» через призму так и не вышедшего на большие экраны «Луки». Фильма, который рассказывает о той же революции, через все те же личные истории.

И еще. Мне очень нравится Москва, увешанная афишами «Солнечного удара». Когда их снимут и заменят привычной голливудщиной, я стану скучать и, возможно, все-таки пересмотрю фильм, к которому изначально выдвигала завышенные требования.