Ладонин без ладоней

«Всего-навсего нет рук!»

Вадим Ладонин в детском доме

Вадим Ладонин родился без рук. Его мать, любившая прикладываться к бутылке, уже воспитывала двоих детей и решила, что третий, да еще и лишенный обоих локтевых суставов, ей просто не нужен. С самого рождения малыш жил в доме ребенка, но уже в два года знал: мама придет за ним.

Жизнь в ярославском детском доме наложила свой отпечаток: Вадик не умел ни есть, ни одеваться самостоятельно. Даже на прогулку его брали редко – все-таки инвалид... К полутора годам у малыша развился рахит. Но однажды он увидел маму с папой и понял, что за ним пришли.

Сергей и Наталья узнали о Вадиме из социальной рекламы, призывавшей взять ребенка из детдома. На тот момент у них было уже двое родных сыновей, собственный бизнес, достаток и счастье.

- Я все время думала: вокруг меня столько голодных, одиноких, больных людей, а я имею все, что мне нужно, — рассказывает Наталья. — Почему это так? Наверное, потому, что мы должны делиться и помогать друг другу. И тогда мы с Сережей стали собирать гуманитарную помощь и отвозить в детские дома: памперсы, канцелярию, одежду. А как-то вечером, ложась спать, случайно увидели по телевизору Вадика…

Знакомство и подготовка документов длились почти полгода. К Вадику стали ездить не только будущие родители, но и оба брата – Дима и Сёма.Посмотрев ролик, Сергей сказал: «Кошмар. Ведь у него всего-навсего нет рук! А из-за этого ему всю жизнь придется провести в домах инвалидов…» Сергею казалось несправедливым, что для детдомовцев работает правило естественного отбора: забирают в семьи только самых здоровых, красивых, «презентабельных» детей.

- Нас предупреждали о том, что будет очень трудно, — говорит Наталья. — Разумеется, мы понимали это, но, как оказалось впоследствии, даже не подозревали, насколько будет трудно… Долгое время мы ходили в школу приемных родителей, что очень нам помогло, а потом я стала ходить к психологу.

Каждый день — борьба

Испытанием были не только социализация и реабилитация Вадика. Не прошло и месяца после его появления в семье, как Наталья снова забеременела.

- Было очень страшно, — вспоминает она. Мы не были готовы, особенно сейчас, когда у нас только что появился Вадик, которому нужно было уделять огромное количество времени и сил. И, как назло, ситуация усугубилась тем, что Сережа потерял работу, потом мы попали в аварию, разбили машину… Казалось, что это какое-то наказание. Но мы понимали, что на самом деле это искушение: вернем ли мы его назад? Откажемся ли? Предадим ли его вновь, как уже однажды предали биологические родители? К чему кривить душой: мысли были всякие. Но внутренне нам никогда не хотелось его вернуть, как бы тяжело ни было.

Фото из семейного архива

Чтобы не рухнул бизнес, до самых родов Наталья работала. А потом и двух дней не пролежала в роддоме – забрала новорожденную Анечку и вернулась к мужу, к сыновьям. Даже устройство малыша в сад оказалось проблемой: обычные сады не хотели брать ребенка-инвалида — боялись ответственности. Хотя к этому времени мальчик почти все мог делать сам! Сергей и Наталья были тверды в намерении растить Вадима в нормальной среде, чтобы он не чувствовал себя немощным, «не таким, как все».

- Он привык, что в детском доме все делали за него, что все вокруг ему «должны», — говорит Наталья. — По утрам, когда он просыпался, сразу же бежал к столу – не почистив зубы, не сходив в туалет – и требовательным тоном вопрошал: «Ну и где моя каша?» Ему и в голову не приходило, что эту кашу кто-то варит, потом подает к столу – для него она просто «появлялась из воздуха», как нечто должное. Не говоря уже о том, что прибежать первым и съесть еду для всех членов семьи буквально было для него целью.

Наталья объясняет: все это — результат неуверенности в завтрашнем дне, в окружающих людях. Мальчик привык к тому, что еды всегда мало, нужно успеть первым, а если не отобрать у другого – сам можешь остаться голодным. А как отберешь, если у тебя даже рук нет? Приходится быть хитрым, изворотливым, быстрым.

Вадим в Лос-Анджелесе. Фото фонда «Здоровье Отечества»

- Психологи говорят нам, что это естественный процесс: на подсознательном уровне он будет нас проверять еще очень долго, если не на протяжении всей жизни. Травма, нанесенная биологической матерью, никогда уже не исчезнет: она может забыться, он может ее принять, но все равно она так или иначе будет проявляться. Говорят, есть критические моменты у приемных детей, когда ребенок начинает испытывать новых родителей, вынуждать их отказаться от него. «Посмотри, какой я плохой! Ну давай, брось меня, давай, откажись от меня! Лучше сейчас, чем потом, когда я привыкну! Сейчас мне будет не так больно!». И это обязательно нужно понимать.

«Крылья для ангела»

Сергей и Вадим в Америке. Фото из семейного архива

Когда Вадик подрос, родители стали искать способы сделать ему протезы. В России таким протезированием, как оказалось, никто не занимается – нужно было ехать за границу. Но и эту трудность удалось преодолеть: один из благотворительных фондов договорился о бесплатном протезировании в Лос-Анджелесе. Так отец и сын отправились на три месяца в Америку. Программа называлась «Крылья для ангела».

В Америке оказалось так много желающих помочь Вадику, что он стал буквально центром внимания. Некоторые волонтеры даже предлагали Сергею и Наталье: отдайте ребенка нам. Вам и так тяжело, у вас своих детей трое, а тут ему будет хорошо, и все условия есть – он никогда не будет ни в чем нуждаться.

- Я так обижалась, когда мне такое говорили! – вспоминает Наталья. — Да как же я его отдам, куда? Где ему будет лучше, чем со мной – ведь я его мама?! Ведь не предлагают же мне отдать Диму, или Сёму, или Анечку – это немыслимо.

Земельный вопрос

В двухкомнатной квартире вшестером жить трудно. По российскому закону многодетным семьям полагается земельный участок, но чтобы получить положенную землю, Наталье и Сергею пришлось судиться три с лишним года. Сначала им отказали «по ошибке в документах», потом — из-за маленького огорода, доставшегося от родителей: «У вас уже есть земля». Наконец Наталье удалось добиться постановки в очередь. Через два года, когда очередь настала, оказалось, что вышло постановление — «отдать эти участки обманутым дольщикам, а не многодетным семьям».

- Нам уже хотелось опустить руки. Мы поняли, что даже того, что нам положено по праву, добиться от государства невозможно… Тем более, что, пока мы ждали очереди, к нам заезжал в гости уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов. Нас, разумеется, показали по всем телеканалам, рассказали во всех газетах о том, как чиновники помогают многодетным семьям. А потом «ревизор уехал» — и нам снова стали присылать отказы и отписки.

Вадим на школьном утреннике. Фото из семейного архива

Когда Наталья и Сергей опять оказались в конце очереди, Астахов снова был в их городе. Но Наталья наотрез отказалась его принимать:

- Мне позвонили из правительства области, сказали, что к нам снова едет уполномоченный. Я ответила, что не собираюсь участвовать в этих играх – не надо делать вид, будто вам не наплевать. И тут начали появляться газетные «сенсации»: «Ярославская семья не пускает на порог Павла Астахова», «Многодетная семья обиделась на Павла Астахова». Вдруг раздается звонок в дверь. Я открываю – на лестничной клетке куча журналистов, камер, фотоаппаратов, и стоит Астахов. «Здравствуйте, Наталья Алексеевна! Вы уж извините, что я все-таки пришел – слышал, что не хотите меня принимать…» Он побыл у нас полчаса, я рассказала ему всю ситуацию. Буквально в считанные минуты мне позвонили из администрации города и сказали: приезжайте выбирать участок.

Бойцы

Вадим на школьном утреннике. Фото из семейного архива

Сейчас семья почти закончила строить новый дом за городом. Вадим второй раз съездил в Лос-Анджелес за протезами и учится в третьем классе обычной общеобразовательной школы. Занимается хоровым пением, ходит в театральный кружок. Летом в службе соцзащиты ему дали бесплатную путевку в детский лагерь, а осенью всю семью отправляют в санаторий. Все идет своим чередом, но по-прежнему каждый день — это преодоление.

- Я никогда не жалела о том, что выбрала именно такую жизнь, — замечает Наталья. – Потому что иначе – в чем смысл? Сейчас я каждый день вижу успехи моих детей, делаю все, чтобы они выросли добрыми, сострадательными и ответственными. И если наши дети вырастут такими, значит, мы с Сережей жили не зря. У Вадика много друзей, на него никто не показывает пальцем. Другие дети начинают воспринимать таких, как Вадик, нормально. А мы ведь именно этого и добивались! Если нас действительно волнует какая-то проблема, то мы не можем просто сидеть и ныть, как все плохо. Мы с Сережей — бойцы! И наши дети, глядя на нас, тоже.