Почему одни страны богатые, а другие бедные?

Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон

Мы живём в XXI веке, а процветание всех стран и народов по-прежнему далеко, напоминают авторы книги Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон. При этом если посмотреть, за что получают премии современные экономисты, окажется, что бедность — не главный предмет их внимания: большинство монографий посвящены другим вопросам.

Аджемоглу и Робинсон свободно перемещаются между континентами и эпохами, сравнивают самые разные режимы и страны, города и крохотные поселения. В книге можно найти страницы из истории Рима, цивилизации Майя, Венецианской республики, Британской империи, Эфиопии, Конго, Ботсваны, Южной Африки, Австро-Венгрии, Османской империи, СССР, Южной и Северной Корей, Китая. Здесь и экономика, и социология, и политология, и история. При этом книга написана очень понятно, порой даже примитивно.

Авторы доходчиво объясняют, почему страны Южной и Центральной Америки отличает большое социальное неравенство, постоянные кризисы и нестабильность, а США и Канада — одни из самых богатых стран в мире. Для этого нужно вернуться в эпоху колониализма и посмотреть, как европейцы заселяли оба континента.

Оказывается, Южная и Центральная Америка изначально были богаты ресурсами (цивилизация Майя сумела накопить множество сокровищ), поэтому прибывшие испанцы быстро забрали всё силой, а местное население превратили в рабов. Территория современных Соединённых Штатов развивалась не так интенсивно, поэтому и брать с местных индейцев оказалось особенно нечего. Делать из них рабов было тоже невыгодно (негритянское рабовладение появилось позже): при тогдашнем уровне техники больших сокровищ из недр они бы не извлекли. Поэтому приехавшие колонисты хотя и установили авторитарный порядок, но работали наравне с местным населением, писали законы и разрабатывали судебную систему, а не просто вывозили ресурсы в Европу.

«Все меры [в Южной Америке]... были направлены на снижение жизненного уровня коренных жителей до минимума и удержание всех доходов сверх этого минимума в пользу испанцев, — объясняют авторы. — Такой результат достигался экспроприацией земель, принуждением к труду, высокими налогами и высокими ценами на товары, покупка которых также была принудительной. Хотя эти институты обогатили испанскую корону и сделали конкистадоров и их потомков очень состоятельными людьми, они же превратили Латинскую Америку в континент с самым высоким уровнем неравенства в мире и подорвали его экономический потенциал».

Мы живём в XXI веке, а процветание всех стран и народов по-прежнему далеко

Аджемоглу и Робинсон потрудились найти и менее известные факты. Например, чуть ли не двигателем демократии в Европе стала... чума. До средневековой эпидемии многие крестьяне фактически были рабами, но когда «чёрная смерть» выкосила большое количество рабочих рук, встал вопрос, кто будет трудиться дальше. В странах Западной Европы крестьяне смогли отвоевать больше прав, вместо шести дней в неделю стали работать на феодала три, затем — всего один, пока не добились полной личной свободы.

На протяжении всей книги авторы на примерах доказывают свою теорию бедности одних государств и богатства других. Она очень проста. Бедствуют те страны, где распространены экстрактивные институты, процветают — те, где работают инклюзивные. В первом случае власть сосредоточена в руках верхушки, а остальное общество её обслуживает. Если страны откажутся от экстрактивного вектора, им, по логике авторов, придётся менять политическое устройство, расширять права граждан, повышать уровень образования, стимулировать развитие предпринимательства. Путь преобразований сопряжён с риском: если идти по нему до конца, правящие круги могут потерять власть, потому что появятся конкуренты. Но если не прибегать к реформам, так и не вылезешь из бедности.

На взгляд авторов, некоторые страны проходили путь от экстрактивных до инклюзивных институтов, а потом по разным причинам возвращались обратно. В 60-х годах Советский Союз показывал столь небывалый рост, что многие западные экономисты прочили ему лидерство в глобальной экономике. Но поскольку политическая система была выстроена по тоталитарной модели, а власть менялась нечасто, произошло то, что произошло.

Анализируются в книге и методы борьбы с бедностью — например, субсидии странам Африки. Сколько бы денег не вливали в континент, большая часть стран по-прежнему страдает от нищеты. Авторы «на пальцах» показывают схемы «распила» этих субсидий, которые идут не на строительство канализации или новых школ, а на поддержку нужного кандидата на выборах или возведение дворцов. Деньги могли бы найти и лучшее применение, однако общественного контроля за расходами нет.

Некоторые страны проходили путь от экстрактивных до инклюзивных институтов, а потом по разным причинам возвращались обратно

Единственное, что портит книгу — повторение одной и той же мысли. Идея, что всему виной незрелость политических институтов, безусловно, заслуживает внимания, но встречать её на каждой странице утомительно.

Как же решить проблему бедности?

Единого рецепта не существует, честно признаются Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон. Но есть несколько факторов, которые могут повлиять на изменение вектора развития.

Среди них — «наличие определенного уровня централизации государственной власти (чтобы успех общественных движений, бросивших вызов существующему режиму, не привел к немедленной анархии), наличие укоренившихся политических институтов, обеспечивающих определенную степень плюрализма, наличие институтов гражданского общества», — перечисляют экономисты. Однако и эта помощь приведет к значительным переменам лишь «тогда, когда широкие слои общества мобилизуются и организуются, чтобы добиться политических перемен». И сделать это они должны «не из узких эгоистических и корпоративных интересов, а ради разворота общества в сторону большей инклюзивности», — надеются авторы книги.

Мечты — благородное дело, но вот доживём ли мы до их реализации, не знают даже Аджемоглу и Робинсон.

Фото на главной — Meduza