Переписка как памятник

В книгу вошли письма дочерей художника Алексея Юдина их близкой подруге Нине Агафонниковой (возможно, именно её дневники 1909-1924 гг. составили предыдущий сборник автора ― «Тайны русской души. Дневник гимназистки»). Иллюстрация: Litmir.co

В книгу вошли письма дочерей художника Алексея Юдина, Софьи (1895-1942) и Елены (1902-1942), их близкой подруге Нине Агафонниковой (возможно, именно её дневники 1909-1924 гг. составили предыдущий сборник автора ― «Тайны русской души. Дневник гимназистки», «Ломоносовъ», 2015). По мнению автора-составителя, такой могла бы быть переписка чеховских трёх сестёр, ведь они принадлежат к тому же поколению. Вятские гимназистки, затем петроградские курсистки, затем сотрудницы библиотеки и музея, обычные девушки из семьи типичных разночинцев, так просто и безыскусно рассказывающие о повседневной жизни на фоне страшных событий тех лет, ― вот кто оказался в центре внимания историка.

Правда, это самые обычные девушки по меркам ушедшей эпохи. Они обе занимались музыкой, литературой, живописью, прекрасно разбирались в искусстве, говорили на нескольких иностранных языках… Искусство сопутствовало сестрам на протяжении всей жизни, и во многом именно оно давало им духовную опору в трудные времена. Душу лечило прикосновение к мировой культуре ― и возможность разделить чувство прекрасного с понимающей подругой.

«После стряпни мы с Мишей пошли на концерт в Зимний дворец ― (оркестра) под управлением Крусевицкого. Вагнер и Скрябин. Хорошо: точно очистился, освежился, пожил в другом мире ― мире звуков таких чудесных!...» (26 января 1919; из Петрограда ― в Вятку)

Сёстры не успеют в полной мере реализовать свои художественные таланты ― в новой жизни для них просто не найдётся места. Иллюстрация: Litmir.co

Обе сестры рано потеряют родителей, а сами погибнут в 1942 году в блокадном Ленинграде. Они не успеют в полной мере реализовать свои художественные таланты ― в новой жизни для них просто не найдётся места. Да и их надежды на возможность спокойной мирной жизни, о которой ещё юные девушки мечтали и писали друг другу, не оправдаются. Мы знаем это ― и поэтому наивные исповеди «кисейных барышень» производят такое сильное впечатление: пугающий контраст между тонкостью девичьей переписки и беспощадностью эпохи. Этот контраст невольно подчёркивается и оформлением книги: рядом с фотографиями старых почтовых открыток с надписями по правилам дореволюционной орфографии, где хорошо виден аккуратный почерк сестёр, мелким шрифтом ― комментарии историка, сухие факты и даты.

Сейчас эта трогательная переписка, сохранённая Ниной Агафонниковой, стала ценным историческим источником, ведь до нас дошло ничтожно мало писем и дневников тех лет ― их попросту сжигали, опасаясь ареста. Но и этот сборник вряд ли даст что-то новое в понимании политических событий, ведь перед нами ― глубоко личные, эмоциональные дружеские послания. Бесконечное множество бытовых деталей создаёт представление о частной повседневной жизни людей того времени, но даже не это главная ценность сборника.

«Письма из Петрограда» подчёркивают значимость дружбы, душевных связей между людьми и возможность сохранить их в любые времена. Ласковые обращения, подробные описания каждого прожитого дня, обстоятельность, неторопливость ― всё, что безнадёжно утрачено в эпоху коротких электронных сообщений ― также напоминает о важности сохранять чувства. О том, как умели их хранить когда-то ― и о том, как ценно это сейчас.