Каска для Уго Чавеса и армяне с обложки Time. Беседа с преподавателем филиала МГУ в Ереване

― Прежде чем я спрошу, что привело тебя в Ереван, ответь, как ты вообще стала преподавателем МГУ?

― Я окончила журфак МГУ в 2011 году, после чего было три года аспирантуры, а в 2015-м я защитила кандидатскую диссертацию. Сейчас работаю на кафедре зарубежной журналистики и литературы. Собственно, работать туда я пришла еще во время обучения в аспирантуре. Сотрудником тогда еще не числилась: это была обязательная для аспиранта педагогическая практика. А потом осталась.

― На какую тему была твоя диссертация?

― Диссертация была посвящена такой немного экзотичной теме ― коммуникационным стратегиям латиноамериканских президентов на современном этапе. Я брала три страны ― Бразилию, Венесуэлу и Эквадор ― и рассматривала, как президенты этих стран используют технологии и возможности масс-медиа для общения с народом, для взаимодействия со своими сторонниками и полемики с оппозицией. Я ее писала на кафедре зарубежной журналистики и литературы.

― Какие дисциплины преподаешь?

― Я преподаю основную дисциплину, которую мы изучали на первом-втором курсе журфака. Это история зарубежной журналистики, или, по-нашему, «миржур». Сейчас он читается в бакалавриате на протяжении трех семестров ― весь первый курс и осенний семестр второго.

― Ты сама выбрала преподавать этот предмет, или тебя назначили?

― Я всегда им интересовалась, он был одним из моих любимых! Может быть, потому что у моей группы его вел Олег Александрович Бакулин, и делал это настолько мастерски, что во мне с первого курса поселилась любовь к этому предмету.

А после окончания аспирантуры я начала преподавать еще один предмет, уже на третьем и четвертом курсе бакалавриата. Он называется «Страноведение и медиаландшафт». Это новый предмет, всего несколько лет назад появился. Довольно интересный и познавательный, потому что позволяет студентам познакомиться не только с медиасистемой изучаемой страны, но и с ее культурой, языком. 

У нас есть несколько стран ― США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Испания и Латинская Америка и недавно добавились Польша и Чехия. Я веду лекции по направлению Испании и Латинской Америки по данному курсу. А другие преподаватели рассказывают о своих странах. Вначале мы знакомим студентов со страной, ее культурой, историей, а потом более конкретно ― с особенностями ее медиаландшафта.

― И что самое экзотичное в медиа Латинской Америки?

― Да это одна сплошная экзотика! Когда я студентам что-то рассказываю, это зачастую вызывает у аудитории смех, все удивляются: как это так вообще возможно в XXI веке?! Наверное, я бы выделила три самых интересных особенности. Первая ― конечно же, любовь латиноамериканцев к сериалами, или теленовеллам, которые они обожают смотреть от мала до велика. Различные телеканалы сейчас придумали свои стратегии по привлечению внимания аудитории к сериалам. Вплоть до того, что зритель может зайти на сайт канала, который транслирует теленовеллу, и проголосовать за один из вариантов финального развития событий!

― Можно спасти или убить какого-то героя?

― Да, совершенно верно! Второй пример из моей любимой Бразилии ― это то, что один из крупнейших медиаконцернов принадлежит церкви, причем не католической (хотя Бразилия ― самая крупная страна в мире по числу католиков), а организации под названием Вселенская церковь «Царство Божие».

― Какая-то секта?

― На самом деле это такая христианская неопятидесятническая церковь. У них 8 миллионов верующих по всему миру, есть даже отделения в России, и она набирает обороты: они построили в Рио-де-Жанейро огромнейший религиозный центр, с подземными паркингами, библиотеками, садами, кинотеатрами. И выпускают газеты, журналы, а самое главное ― им принадлежит один из крупнейших в Бразилии телеканалов, «Рекорд», на котором транслируются, помимо передач новостного характера, также теленовеллы с религиозным подтекстом и проповеди пастырей этой церкви. 

Главный создатель этой церкви Эдир Маседо ― человек, который раньше вообще никакого отношения к религии не имел: он занимался лотереями. Но, видимо, эти его бизнес-стратегии и помогли ему стать одним из богатейших людей в Бразилии, заняться медиа и скупать другие немедийные активы. Причем с каналом «Рекорд» связано огромное количество скандалов, но, тем не менее, смотрю, по рейтингам их передачи привлекают все больше и больше зрителей.

― Ты настолько погружена в тему Бразилии, что даже встречалась с ее президентом.

― Да, мне довелось встретиться с Дилмой Руссефф. Это бывший президент Бразилии, которую отстранили после импичмента. Мне удалось встретиться с ней в октябре этого года в Петербурге на международном форуме.

И вот как раз, отвечая на твой вопрос про «экзотику» в медиа Южной Америки, я подхожу к третьему примеру. Он связан с человеком, про которого я писала в диссертации и с которым встречалась лично, ― Уго Чавесом и его программой «Алло, президент».

Эту передачу он вел самостоятельно в качестве ведущего на протяжении 13 лет, с 1999 по 2012 годы. Это уникальнейший формат в мире телеиндустрии. И Уго Чавеса я видела лично, когда он был в Москве в 2010 году, в свой последний приезд в нашу страну. Как известно, в 2012 году он заболел раком и через год скончался. Но эта встреча оставила неизгладимое впечатление в моей памяти и во многом и сподвигла на написание диссертации, поступление в аспирантуру и весь дальнейший путь преподавателя.

― Какое впечатление он на тебя произвел?

― Встреча проходила в Библиотеке иностранной литературы на Таганке, пришло огромное количество людей, представителей дипкорпуса, студентов из РУДН ― причем они принесли плакаты, музыкальные инструменты. В общем, встреча прошла на большом подъеме. А я была со своими знакомыми из Петербурга, которые занимаются поисковой деятельностью ― выезжают на места боев в Ленинградскую область, ведут раскопки, находят артефакты времен войны.

И вот одному моему знакомому удалось взять с собой каску неизвестного солдата времен Великой Отечественной, которую они как раз нашли в том году на поле сражения. В ней даже было небольшое пулевое отверстие. Я не знаю, как ему удалось пройти с ней через охрану. И когда выступление Чавеса закончилось ― как всегда эмоциональное, эффектное, с его неподражаемой жестикуляциями и лозунгами ― все стали подходить и дарить ему какие-то сувениры, подарки. Там было много книг, какие-то еще предметы ― он все это передавал помощникам.

Но когда мой друг вытащил из пакета каску, Чавес тут же забыл про все эти книги и подбежал к нам. Он же бывший военный, подполковник, и, конечно же, такой предмет обратил на себя внимание. Он подошел, начал расспрашивать, что это за каска, откуда. Поскольку друг не владел испанским, я начала переводить, что это каска неизвестного солдата Красной армии из Ленинградской области. Он тут же взял ее в руки, чуть ли не примерил, и сказал, что обязательно найдет ей достойное место в одном из музеев Венесуэлы. Я, правда, не знаю, в каком музее она поселилась, но, думаю, Чавес сдержал свое слово.

― А как ты вообще увлеклась испанским языком?

― Я начала изучать язык на втором курсе журфака, потом на четвертом-пятом курсах стала тоже у нас на факультете изучать португальский. Два эти языка достаточно похожи, поэтому их изучение не представляло для меня особых трудностей. Безусловно, они очень красивые. Потом я посетила Португалию, пожила три месяца в Испании ― и еще больше все это полюбила.

― Ты стала преподавать историю зарубежной журналистики. Это же очень сложный предмет ― надо запоминать какие-то невероятные объемы фактов начиная с античных времен до наших дней!

― Да, тут огромное количество дат, имен, названий газет, разные страны. И нужно немало времени, чтобы у тебя это все отложилось, запомнилось, и ты смог проводить параллели между разными странами и медиасистемами, находить что-то интересное для студентов. Тем более, что студенты меняются, они становятся более творческими и, скажем так, мультимедийными. Поэтому они всегда приветствуют новые формы преподавания.

― А вот ты студенткой писала шпаргалки, когда сдавала миржур?

― А я его не сдавала! У меня всегда был автомат!

― Сама ставишь автомат?

― Безусловно! Есть очень яркие, творческие студенты, которые меня всегда удивляют и поражают своими знаниями и способностями. Я также поощряю тех, кто пишет очень хорошие шпаргалки, потому что человек поработал самостоятельно и наверняка запомнил то, что пытался уместить на бумаге…

― Как возникло предложение поехать в Армению?

― Это было в прошлом году. Мне просто предложили поехать преподавать историю зарубежной журналистики, в начале у первого курса в весеннем семестре. Филиал МГУ в Ереване существует три года, он был образован в 2015-м, то есть сейчас у них всего три курса, и третий пока самый старший. Первый выпуск будет только в 2019 году.

Там существует 6 направлений подготовки ― условно факультетов: прикладная математика, юриспруденция, международные отношения, журналистика, лингвистика и экономика. По журналистике мне в прошлом году и предложили поехать на первый курс. Я была не первой, кто ездил туда читать этот предмет. До меня там был Григорий Владимирович Прутцков ― собственно, мой научный руководитель. То есть он прочитал на первом курсе в осеннем семестре, а я продолжила ― в весеннем.

― В чем специфика преподавания?

― У нас в Москве мы изучаем зарубежную журналистику три семестра: в первом проходим античную и христианскую риторику, средневековую публицистику и европейскую и американскую журналистику XVII-XIX веков. Вторая часть ― зарубежная журналистика Европы и Америки XIX― первой половины XX века. И третья ― от второй половины XX века до наших дней. По этому предмету есть как лекции, так и семинары. На лекциях студентам дается основной материал, а на семинарах он разбирается более подробно, анализируются тексты ораторов, публицистов, журналистов.

― Но это в России. В Армении, я так понимаю, вам надо уложить этот полуторагодичный курс в более сжатые сроки?

― Мы работаем в филиале вахтовым методом. Приезжаем на 10-14 дней, отчитываем свой предмет, сразу проводим зачет или экзамен и уезжаем. После нас приезжает уже следующий преподаватель со своим предметом ― и так далее.

― То есть за 10 дней ― быстренько и античность, и средние века, и все остальное? А студенты успевают все запомнить?

― Хороший вопрос. Я, в общем-то, тоже, когда первый раз ехала, пугалась ― как они освоят большой объем литературы? Список ведь у нас довольно внушительный. Конечно, нелегко за две недели освоить весь теоретический материал, на который у наших студентов уходит целый семестр. Но здесь есть и свои преимущества ― ребята в филиале постоянно находятся в тонусе, все время включены в учебный процесс. Известно, что студент от сессии до сессии довольно весело живет, и может что-то не дочитать, пропустить, а в Ереване студенты постоянно должны учиться, читать, сдавать ― ведь каждые 2 недели у них зачет или экзамен. Кроме того, в группах по журналистике до семи человек, поэтому к каждому студенту удается проявить индивидуальный подход, проверить домашнее задание, опросить по пройденному материалу.

― И как ребята принимают материал, легко?

― Я читала у вас в журнале, как преподаватель филиала в Душанбе Оля Рождественская рассказывала про восприятие Флобера в Таджикистане. Тут я вряд ли приведу такие примеры. Армения ― это другая история, все-таки христианская культура армян ближе к нашей. Но я хочу отметить, что студенты филиала всегда очень творчески подходили к выполнению задания. То есть если даешь им прочесть какой-то текст, то на обсуждение они приносят презентации, какие-то картинки, распечатки.

Я не давала им писать эти скучные и набившие оскомину рефераты. Студенты делали либо логрид по понравившейся теме курса, с включением картинок, видео. Еще делали газету 19 века. Нашли факты от той даты, от которой рисовали издание, напечатали их готическим шрифтом, разместили соответствующие изображения, рекламу…

А также снимали небольшие видеофильмы. Одно из них было на тему статьи Оскара Уайльда «О женской одежде». Я не представляю откуда, но они нашли корсеты, огромные женские юбки, фетровые котелки и сняли с этим реквизитом потрясающее видео! Меня это очень поразило.

А на втором курсе сняли другое видео ― оно было посвящено ораторскому искусству различных персон 20 века: они спародировали Гитлера ― к теме изучения нацистской пропаганды, Муссолини, дебаты между Кеннеди и Никсоном, Мартина Лютера Кинга, Уго Чавеса. Это получилось настолько ярко, необычно, интересно! Конечно, я таких студентов, безусловно, поощрила за творческий и неординарный подход к выполнению задания.

― То есть рефераты они тебе не писали?

― Я давно заметила, что реферат перестал быть эффективной формой контроля знаний студентов: сегодня их с легкостью можно скачать из интернета вместо посещения библиотеки и поиска необходимых источников, часто в написанном много воды. Поэтому приходится придумывать новые формы, которые заменили бы реферат и, вместе с тем, были интересными, познавательными и творческими. А предмет «История зарубежной журналистики» как раз позволяет это сделать.

Также я провожу контрольные работы, устные опросы, в беседе всегда можно понять, насколько глубоко студент ориентируется в предмете, читал ли он заданные тексты и литературу и так далее.

К тому же сейчас в целом идет тенденция к пересмотру учебных программ. И рефераты заменяют на другие формы работы, например, на эссе.

― Армяне ― народ гиперобщительный. Насколько эти национальные особенности влияют на учебный процесс?

― Да, они невероятно общительные! Это проявлялось, например, в том, что когда мы начинали обсуждать какую-то тему, если эта тема реально их очень интересовала и волновала, они тут же бросались находить сходства и приводить примеры из армянской культуры, армянской жизни. И иногда сложно было их остановить и вернуться к предмету обсуждения. Но с другой стороны, хорошо, что они находили подобные сравнения, материал так лучше усваивается и запоминается.

Однажды мы обсуждали тему развития почты в разных европейских странах, доставку корреспонденции с помощью почтовых экипажей и скорость распространения информации, как вдруг тема обсуждения перескочила на армянскую культуру вождения ― как они гоняют по горному серпантину, как кто-то ехал в машине, в которой отсутствовал спидометр! Я тут же вспомнила, как мы возвращались из монастыря Гегард, одной моей коллеге нужно было пересесть в другую машину, чтобы быстрее добраться до Еревана. Наше такси и другое такси просто поравнялись на дороге, и водители начали из открытых окон переговариваться. Я в этот момент вцепилась в сиденье и закрыла глаза…

― А как тебе армянское гостеприимство?

― Да, в самом филиале создана очень приятная, душевная атмосфера для приезжающих преподавателей! И гостиница предоставляется, и такси от-до аэропорта, сотрудники филиала обязательно ответят на все вопросы по расписанию, по учебному процессу, если потребуется проектор на занятии, тут же выделят аудиторию, посоветуют, где можно погулять и что посмотреть в городе и окрестностях. Я, честно говоря, до этого никогда не была ни в Армении, ни вообще на Кавказе, и для меня в первый приезд в Армению много было в новинку. Хотя у меня есть довольно много друзей-армян здесь, в Москве, и опыт общения с ними, безусловно, помогал мне в Армении.

Еще я заметила, что, с одной стороны, армяне ― очень веселые люди, у них отличное чувство юмора, но другой ― они очень серьезные, особенно когда речь заходит о семье, родителях, о старшем поколении. Для них семья на первом месте. Если что-то случается дома, все остальные разговоры, встречи, темы отходят на второй план.

― Какие на курсе группы?

― А группа всего одна на курс. И, как я уже говорила, небольшая ― от пяти до семи человек. Есть бюджетные места, есть платные. В основном, у нас на факультете обучаются девушки. Есть как студенты из Армении, так и те, кто окончил школу в России и приехал учиться в Армению. В основном, эти ребята тоже с армянскими корнями. При этом все прекрасно говорят на русском языке. Хотя я во время своих двух командировок я пыталась активно изучать армянский, он невероятно сложный! Его письменность для меня пока непостижима, знаю только, как пишется первая буква моего имени. Но я выучила несколько фраз и под конец по-армянски здоровалась со студентами и общалась короткими фразами.

― И тебе отвечали «Гелия Сергеевна-джан»?

― Именно так. Они, конечно, все обалдевали, и даже сделали комплимент: «У вас такое произношение, даже лучше, чем у некоторых армян».

― Вот ты хоть и преподаватель, но молодая симпатичная девушка. Студенты воспринимают тебя серьезно?

― Никакой фамильярности со стороны студентов я не ощутила. Может быть, это тоже связано с одной из черт армянского национального характера: они с большим уважением относятся к людям старше по возрасту. Даже если ты старше всего лет на 10. Помню, как-то я не могла найти кабинет, подошла к студентам в коридоре спросить, они тут же встали ― как у нас в школе, когда преподаватель заходит в класс! А тут в коридоре. И пошли показывать дорогу.

― А кем твои студенты хотят стать, может быть, они уже работают?

― У них такой плотный учебный график, что работать на постоянной основе пока вряд ли получается. Они учатся шесть дней в неделю. Первая пара начинается в 8:50, последняя заканчивается в 15:55. Но у них есть практика. После первого курса часть ребят проходила ее на армянских телеканалах, часть ― в армянском корпункте «Спутника», и им очень понравилось. Причем, они не просто собирали информацию, брали комментарии у экспертов, но и сами писали статьи, которые публиковались, и выходили в эфир. Я спрашивала, не отпало ли у них желание заниматься журналистикой после летней практики. Они хором ответили, что нет. Их горящие глаза говорят о многом.

― Значит, ты только один предмет сейчас преподаешь в Ереване?

― У третьего курса я преподавала осенью еще и спецкурс «Политические лидеры и масс-медиа: стратегии взаимодействия» ― то, что тоже близко к моим интересам, к теме моей диссертации. Мы рассматривали со студентами третьего курса приемы позиционирования в СМИ политиков разных стран, в том числе в России и Армении (они опять меня перевели на армянскую тему). И я на самом деле от них больше узнала ― про Армению, особенности ее политической системы и взаимодействия их политиков со СМИ.

― Ты, собственно, и приехала к ним первый раз в тот момент, когда они готовились к парламентским выборам.

― Да, у них же была реформа, в Армении поменялась форма государственного устройства ― с президентской на парламентскую республику. Они за этим переходом активно следили, интересовались и рассказывали мне. Я даже для себя это специально зафиксировала и обязательно включу в программу.

Я не только это у них переняла: когда у преподавателя выдается свободное время, обычно посвящаешь его культурной программе. И мы со студентами как-то сдружились, выбирались в разные места ― например, сходили в Русский драматический театр имени Станиславского на спектакль «Поминальная молитва», посетили мемориал Цицернакаберд, (это музей геноцида армян), студенты показали мне некоторые экспонаты, имеющие для них особое значение. Еще мы нашли одно такое местечко недалеко от центра Еревана ― карабахское кафе, где пекут одно-единственное блюдо ― женгялов хац, или карабахскую лепешку. Мы несколько раз со студентами туда заходили.

― Армян за пределами Армении даже больше, чем в самой стране. Твои студенты не следили на миржуре за известными армянами в мировой журналистике?

― Еще как следили! Когда мы с ними изучали известный американский журнал Time, который на своей обложке размещает «людей года» и десятилетия, я дала им задание найти, кто из армян когда-либо появлялся на обложке Time. И они нашли двух деятелей ― английского писателя Тиграна Куюмджяна, который выступал под псевдонимом Майкл Арлен, и Анастаса Микояна. Студенты даже сами этого не знали.

― Ты окончила журфак, но выбрала стезю ученого. Не скучаешь по профессии журналиста?

― Иногда я над этим раздумываю. Но пока я буду продолжать заниматься научной и преподавательской деятельностью. Потому что это отнимает достаточно много времени и сил, физических и эмоциональных, и на журналистику времени уже не остается. Но я, тем не менее, стараюсь периодически что-то писать ― не так давно сделала статью о государственных переворотах. Иногда ко мне обращаются за комментариями различные СМИ, когда речь заходит о Латинской Америке.

― А не хотела бы в одну из этих стран поехать собственным корреспондентом?

― Раньше была такая мысль. Но когда я ближе познакомилась с условиями безопасности работы журналиста в этих странах, энтузиазма поубавилось.

Беседовала Дарья Ганиева

Фото из архива Гелии Филаткиной