Победа над пластилиновой смертью

Но если свернуть на площади трех вокзалов в закоулки промышленных зданий, картина меняется. Обшарпанные склады, огороженные помойки, трещины пустых асфальтовых площадок. Одна я бы сюда не сунулась. Люди тут тоже своеобразные. В основном ― давно небритые мужчины. Они стоят небольшими компаниями, исподлобья провожают глазами «чужих» ― как они называют, «домашних».

На Краснопрудной, недалеко от площади трех вокзалов, располагается место, где бездомные люди получить еду и необходимую помощь почти в любой день. Целый ряд благотворительных организаций приезжает сюда в разные дни со своими проектами. Сегодня помимо обыденных угощений здесь предлагают «Тепло и уют». Совместными усилиями столичного Департамента труда и социальной защиты, благотворительной организаций «Каритас», добровольческого движения «Даниловцы» и других столичных благотворителей проводится ежегодный Фестиваль солидарности с бездомными людьми. Тема этого года ― «Тепло и уют». Из колонок играет музыка, аппетитно пахнет готовящаяся еда. Бездомные помогают устанавливать тенты, раскладывать скамейки у деревянных столов. В программе ― группы общения, рисование, концерт и выставка работ.

Подсаживаюсь к компании за одним из столов. Четыре мужчины и девушка. Возраст определить сложно. Угрюмые, молчаливые. Девушка все-таки решается что-то нарисовать и выписывает красное пламя на весь лист. К остальным листам в стопке никто не прикасался.

― Ой, можно я с вами порисую, ― говорю, открывая краски.

― Меня можешь нарисовать? ― Мужчина-кавказец светится беззубой хмельной улыбкой.

― Конечно. А как вас зовут?

― Вася… ― К своему придуманному имени он добавляет матерное словцо.

― Давайте синонимами попробуем заменять в следующий раз?

Больше мне не приходится просить. Бездомные с уважением принимают условие. И всякий раз, когда мат проникает в чью-либо речь за столом, остальные ненавязчиво делают ему замечание: «Ну, попросили же!»

Рисовать никто кроме меня не рвется. «Вася» на мои уговоры делает пару попыток что-то изобразить, но, разочаровываясь в своих способностях на полпути, бросает начатое.

― Так нечестно! ― упрекаю я, докрашивая третий портрет в технике «точка-огуречек-человечек». ― Может, полепите что-нибудь, ― предлагаю мужчине напротив, открывая коробку пластилина. ― Давайте, я вам потом помогу.

Ему на вид лет 35. Зовут Алексей. Взгляд немного растерянный, говорит мало. Но соглашается. Он лепит из двух кусочков шарики ― тело, голова, потом ножки, ручки, в которые вкладывает своему персонажу продолговатый синий предмет.

― А это что? ― уточняю.

― Пулемет, ― хмуро бурчит себе под нос Алексей.

― А зачем он ему?

― Убивать.

― Кого?

― Всех.

― Хм… А как зовут этого человечка?

― Смерть.

― Может, я ему жену слеплю. Смерти этой. Ну, мало ли… влюбится ― не захочет никого убивать.

― Не, он любить не умеет.

― Ну, я все-таки попробую. Какие ему нравятся девушки?

― С большой грудью.        

Леплю барышню в красном платье, всё, как заказывает мой собеседник, при ней.

― А цвет волос? Блондинка? Брюнетка?

― Рыжая.

Рыжего пластилина не оказывается, но где наша не пропадала. Желтый плюс красный ― огненная шевелюра красотки готова. Скрепляю маленькие ручки пары. Пулемет в другой руке человечка целится прямо в висок его спутнице.

― Хм… Что-то кажется, будто она с ним не по любви. Он ей оружие к голове приставил.

― А это не оружие. Это посох.

Алексей меняет положение пластилиновой палочки, и та прекращает угрожать жизни моей рыжеволосой куколки.

― Ну, давайте им детей, что ли, сделаем.

Я увлекаюсь другим рисунком, а через 10 минут у нашей пары уже есть слепленный Алексеем малыш. В руках у ребенка малюсенький синий воздушный шарик. Безумно трогательно.

После творческого часа ― время общаться. Пространство делится на зоны из поставленных в круг стульев. В каждом будут говорить о своем. Там ― о борьбе с наркотической и алкогольной зависимостью. Тут ― о том, как найти работу и восстановить паспорт. В каждой группе свой модератор: психолог, бывший бродяга, сумевший начать новую жизнь, социальный работник. Бездомные перемещаются из круга в круг по интересам, кто-то идет перекусить к месту раздачи гречки с овощами, кто-то просто отдыхает, греясь на солнце под музыку. Среди гостей фестиваля встречаются и знакомые ― Павелецкие. Хитро подмигивают мне, проходя мимо, машут рукой. В группе помощи бездомным «Даниловцев» принято называть подопечных «наши друзья».

― Ой, ты чего это притащил?

― Это нашим друзьям, ― говорит обычно кто-то из волонтеров, затаскивая на кухню здоровую коробку шоколада или фруктов. И это не просто эвфемизм слову «бомж». Тут, на фестивале, друзей наших много. Подхожу к одному из них, а он мне:

― Как экзамен сдала?

― На четыре.

― Эх, ты! Я за тебя кулачки держал весь понедельник.

Вот оно ― тепло и уют. А вы думали?

Кстати, каждую субботу «Даниловцам» нужны руки, чтобы готовить и кормить бездомных.Заходите к нам на сайт и записывайтесь!

Фото автора