О фильмах Роя Андерссона: Будь же ты счастлив, живущий!

Рой Андерссон. Фото: Dagsavisen.no

«Шведская история любви» (1970, Швеция). На самом деле фильм называется просто «История любви» (Enkärlekshistoria). Рассказывает он о трогательной любви двух подростков — 15-летнего Пера и почти 14-летней Анники. Он подрабатывает в автомастерской, курит, катается на мопеде и изо всех сил старается казаться крутым. Она гуляет с парнями постарше, курит и тоже пытается выглядеть взрослой. Их любовь начнётся внезапно, робко и немногословно как летний ветерок.

«История любви» — кино щемяще-ностальгическое и упоительно-летнее. В нём есть и хитросплетения подростковой психологии, и вся странная угрюмость первой хрупкой любви. Вместе с тем именно здесь у 26-летнего на тот момент постановщика появляется собственный герой, и это вовсе не Пер или Анника. Узнаваемый герой Андерссона — это человек (часто немолодой и несчастный), погрязший в рутине и потерявший вкус к жизни. Здесь таким героем становится отец Анники — разочаровавшийся в жизни продавец холодильников Йон. Вся «История любви» похожа на пейзаж, где одну сторону занимает залитая солнцем поляна, а другую — тёмная чаща. На первой стороне резвится юность, на второй — бродит в досаде зрелость. В дальнейшем кино Андерссона держалось ближе к тёмной стороне. 

Кадр из фильма «Шведская история любви»

«Гилиап» (1975, Швеция). Самый непопулярный фильм режиссёра, в отличие от дебюта не имевший зрительского и фестивального успеха. «Гилиап» — абсурдистская драма, не похожая на другие картины Андерссона. Это история о «маленьком человеке» — молодом моряке, которого нужда заставила работать официантом в отеле. Море для него — символ свободы. На берегу он не может найти себя и живёт в отеле, как в затонувшем корабле, а вся его жизнь на суше — словно блуждание по морскому дну.

«Гилиап» — это медленное и немногословное кино. Городская драма особого рода, почти не имеющая аналогов. Странная и грустная, как «Огни городской окраины» Аки Каурисмяки, пронзительно щемящая в концовке, как «Долгая счастливая жизнь» Геннадия Шпаликова (неожиданная ассоциация!).

«Гилиап» — фильм-невидимка, который в фильмографии режиссёра принято не замечать. Однако и в нём можно найти элементы, присущие популярным поздним работам. Например, это мастерское выстраивание коротких, но неожиданных и по-своему смешных эпизодов. Представьте такую картину: курортный отель, конец сезона, прощальная вечеринка для постояльцев, пары танцуют томный танец, как вдруг на танцполе появляется большой попугай и дурными воплями разгоняет всех танцоров. В таких сценках — весь Рой Андерссон. 

Кадр из фильма «Песни со второго этажа»

«Песни со второго этажа» (2000, Швеция, Норвегия, Дания). Провал «Гилиапа» привёл Андерссона к уходу из большого кино. На возвращение ушло много времени, но оно того стоило. Именно в «Песнях со второго этажа» впервые во всей красе проявляется фирменный стиль режиссёра. С этого момента он становится мастером «мозаичного» кино, состоящего из множества трагикомичных сценок, в которых проступают вся ирония и тихий ужас бытия.

«Песни со второго этажа» рассказывают о надвигающемся конце света: мёртвые восстают из могил, люди занимаются самобичеванием прямо на улицах, торгаши тщетно пытаются заработать на продаже распятий. Может показаться, что я описываю масштабный фильм-катастрофу, но это не так. Внимание Андерссона всегда приковано к обычному человеку — одинокому, растерянному, несчастному. Даже показывая приближение конца света, режиссёр не отрывает взгляда от простого человека. В этом особенность его оптики. И это делает его кино особенно камерным и тёплым.

«Песни со второго этажа» — идеальный выбор, если вы хотите познакомиться с творчеством Андерссона, но не знаете с чего начать. Если вам лень смотреть все шесть фильмов и хочется посмотреть только один, то это тоже удачный выбор. С него начинается цикл режиссёра, известный как «Трилогия Живущего». Именно её следует считать главным достижением Андерссона. Это уже классика современности. 

Кадр из фильма «Ты, живущий»

«Ты, живущий» (2007, Швеция, Германия, Франция, Дания, Норвегия, Япония). Вторая часть трилогии начинается цитатой из Гёте: «Будь же ты счастлив, живущий, гнездом, согретым любовью, / В Лету доколь на бегу не окунул ты стопы». В ключевом эпизоде картины показано, как люди выходят из трамвая и бегут через трамвайные пути куда-то в серо-голубые городские сумерки. К сожалению, в известном русском переводе фильма никак не переведена неприметная трамвайная табличка с надписью «Lethe» (Лета), намекающая на то, что нам демонстрируют посмертное путешествие.

Следующая сценка показывает автомобилиста, застрявшего в пробке. Он пересказывает вслух свой последний ночной кошмар, а серо-голубые сумерки, царящие в кадре, говорят о том, что на экране по-прежнему посмертный мир. При этом автомобилист обращается прямо в камеру, непосредственно к зрителю, из чего можно сделать вывод, что «ты, живущий» — это сам зритель, и именно к нему обращён эпиграф из Гёте. И именно зрителю режиссёр как бы говорит: «Будь же ты счастлив, живущий, и смотрящий это кино». 

Кадр из фильма «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии»

«Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» (2014, Швеция, Германия, Норвегия, Франция, Дания). Заметное место в предыдущем фильме занимали сны. В этом же фильме тема сна сменяется темой смерти, что невольно напоминает высказывание Плутарха «Сон — это малая мистерия смерти, сон есть первое посвящение в смерть».

В поздних картинах Андерссона есть немало общего: непрофессиональные актёры, отсутствие крупных планов, статичная камера, обилие павильонных съёмок, имитирующих натуру, грим на лицах. Из-за этого кажется, что персонажи фильмов существуют в каком-то особом пространстве между театром, сноми... да, всё той же смертью. Именно о смерти напоминают эти бледные лица под гримом. Как писала классик шведской поэзии Эдит Сёдергран в стихотворении«Боль»: «Она даёт нам все высочайшие награды жизни: / любовь, одиночество и лик смерти». Все эти «высочайшие награды жизни» у Андерссона представлены в избытке.

Вместе с тем Андерссон постоянно «проговаривается», что интересует его всё-таки жизнь. Вот он любуется тем, как две маленькие девочки пускают мыльные пузыри. А вот наблюдает, как девушка вытряхивает из туфельки маленький камушек и устами своего героя замечает, что это было «так мило». Вот он заставляет зрителя раз за разом слушать трогательно-грустную песню «Маленькая прекрасная Анна»:

А вот он просто любуется, как парень и девушка лежат в обнимку на пляже. Больше ничего не происходит, но в этих простых вещах и событиях жизни намного больше, чем смерти.

«О бесконечности» (2019, Швеция, Германия, Норвегия, Франция). После успешной трилогии Андерссон не стал экспериментировать и снял новую работу в том же стиле: ряд коротких бытовых сценок иллюстрирует хрупкость и непреложность человеческого существования. Чёрного юмора здесь как будто меньше, зато усталости — больше. Слишком долго зритель вглядывался в этих простых невесёлых людей, так что теперь они принялись вглядываться в него. От всего этого может возникнуть ощущение какого-то усталого неуюта, именно поэтому я бы советовал смотреть «О бесконечности» тем, кому понравились три предыдущих картины. Перед нами, вероятно, самый слабый фильм режиссёра, и интересен он в первую очередь в качестве своеобразного эпилога прекрасной трилогии.

Кадр из фильма «О бесконечности»

Конечно, назвать этот фильм плохим нельзя. Особенно могут быть довольны поклонники русской живописи, которые найдут здесь прямые отсылки к двум известным картинам — «Концу» Кукрыниксов (1947–1948) и «Над городом» Марка Шагала (1918). Причём, обращаясь к «Концу», Андерссон не пытается воспроизводить на экране шокированного Гитлера Кукрыниксов. Он превращает фюрера в маленького потерянного человечка, который ничем не отличается от других персонажей режиссёра. Он низводит Гитлера до обычного клерка, которого история проглотит и не вспомнит. В этом эпизоде режиссёр обыгрывает художников на их же поле — поле сатиры.

Но, возможно, более важным является эпизод, где парень зачитывает девушке цитату из книги: «Первый закон термодинамики гласит, что всё является энергией, а значит, не может быть уничтожено». В этот момент вспоминается один из предыдущих эпизодов. В нём три девушки гуляют где-то в провинции, но вдруг слышат музыку, доносящуюся из кафе. Бросая всё, они начинают самозабвенно танцевать прямо на улице, и тут понимаешь, что нам показывают то, что «не может быть уничтожено». Именно этот лёгкий танец свободы по-настоящему важен.