Сериал «Тьма»: Время есть, а личности нет

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи ещё хоть четверть века —

Всё будет так. Исхода нет.

Умрёшь — начнёшь опять сначала

И повторится всё, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь

(Александр Блок, 1912).

С первого сезона «Тьма» обманывает своего зрителя. Когда смотришь на город Винден, то думаешь: «Я всё это уже видел». Как минимум в «Твин Пиксе» и «Ривердейле» (третий сезон знаменитого творения Дэвида Линча, а также первый сезон популярного подросткового сериала вышли в 2017 году — тогда же, когда и «Тьма»), а также в огромном количестве фильмов и сериалов. Ждешь уже ставших дежурными разоблачений: добропорядочные обыватели должны проявить свою темную и мрачную сущность, именно душевный раскол создает основную драму; раздробленность, нецельность человека, его неспособность избавиться от «ветхого Адама» — обычный невроз англо-американской культуры, связанный с ранним пуританством и его мрачным пессимизмом по поводу человеческой природы.

Само название сериала предполагает, что тьма будет точно (а где ж ей быть, как не в душах персонажей?), и да, уже в первом сезоне мы немало узнаем о четырех добропорядочных семьях — Канвальдах, Нильсенах, Допплерах и Тидеманнах. Но на нас это не производит эффекта разорвавшейся бомбы: это просто самые обычные люди с самыми обычными пороками и слабостями, никакой сенсации здесь нет. При этом интересно, насколько ярко сыграны эти обычные люди — играют немецкие актеры, не известные широкой аудитории, но играют так, что ты понимаешь: за всеми этими, в сущности, банальными историями ревности, измен и обид стоит высокая трагедия в античном духе. Серый и унылый Винден тоже не так прост и ясен — его серость и унылость сняты так, что этот город невозможно спутать потом ни с каким другим. Винден в переводе с немецкого (winden) значить «мотать» или «крутить» — ясно, что мы попали то ли в город-веретено, то ли в город-колесо (хочется добавить — колесо сансары). Есть фанатская теория, что название города — отсылка к глаголу verschwinden — «исчезать», «пропадать». Винден окружает темный, мрачный и загадочный лес, а это один из любимых персонажей немецких романтиков — это природная стихия, источник как вдохновения, так и угрозы, нечто неуправляемое и непостижимое.

Когда вникаешь в начало сюжета, кажется, что ты смотришь немецкий вариант сериала «Очень странные дела»: там тоже пропал ребенок и фигурируют 1980-е. Но и это обман: «Тьма» не собирается нас развлекать, как полагалось бы американскому сериалу; создатели вовсе не ностальгируют по 1980-м, не пытаются использовать это ни как «Очень странные дела», ни как, например, очень популярный ситком «Детство Шелдона». «Тьма» вообще не ностальгирует — ни 1986-й, ни 1953-й, куда забрасывает героев, не вызывают добрых чувств — они так же серы, как и 2019-й. 2052 год, постапокалиптическое будущее, куда попадает подросток Йонас, главный герой, тоже не радужно: Йонаса приветствуют люди будущего — и дают прикладом по голове. Впрочем, постапокалипсис — это не что-то особо ужасное, как вроде бы положено по законам жанра, а такое же жутковатое место, как прошлое и настоящее.

Путешествия во времени — сюжет избитый, и кажется, что мы не увидим ничего интересного — однако «Тьма» способна удивить и захватить даже искушенного зрителя. Временная петля, объединяющая эпохи, между которыми ровно 33 года — пожалуй, одна из самых продуманных в кинематографической фантастике, без раздражающих логических дыр. Атомная электростанция сразу наводит (и справедливо) на мысли об экологии и ужасе перед грозным «мирным атомом», однако самое главное другое — в пещерах под АЭС есть портал, благодаря которому можно странствовать во времени.

Итак, если это не бытовая или психологическая драма, не продукт, который эксплуатирует ужас перед будущим или ностальгию по прошлому, не экологический манифест, ни остросюжетное кино про попаданцев — тогда что это? Почему у серого безнадежного города — свое лицо, а актеры играют обычных скучных людей с шекспировским размахом? Перед нами — философское рассуждение, наглядная иллюстрация интеллектуальных построений. В начале первого сезона — эпиграф: «Разница между прошлым, настоящим и будущим — это лишь иллюзия, какой бы прочной она ни была» (Альберт Эйнштейн), и все блуждания героев по временной петле — это иллюстрация этого тезиса, который дается в самом начале.

Начинается первый сезон с самоубийства отца Йонаса — и сначала кажется, что это завязка детективной истории (почему отец семейства так поступил?), но оказывается, что это постановка вопроса: что такое жизнь и что такое жизненный выбор. Уже в первом сезоне «Тьма» показывает: все попытки его сделать проваливаются — куда бы ты ни шел, ты все равно придешь к тому, с чего начал, ничего нельзя изменить ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.

Второй сезон начинается с эпиграфа из Фридриха Ницше: «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя», и весь сезон эта бездна — то ли пугающая временная петля, то ли страшная и непредсказуемая глубина собственной души — вовлекает в себя персонажей все прочнее и глубже.

Продолжаются сюжетные линии в 1954, 1987, 2020 и 2053 годах. Йонас, побывав в будущем и узнав, что будет конец света, пытается его предотвратить апокалипсис и для этого отправляется в еще одну временную точку — 1921 год, где действует тайное общество путешественников во времени — «Sic Mundus». Название организации — цитата из «Изумрудной скрижали», «символа веры» герметизма, античного оккультно-теософского течения: Sic mundus creatus est («Так был сотворен мир»). В мире, согласно концепции герметизма, всё сущее — форма Единого, между верхом и низом нет разницы, вообще различия — это иллюзия. Для членов организации Sic Mundus эта идея касается прежде всего времени — вполне в духе цитаты из Эйнштейна в начале первого сезона. Во главе организации стоит старый человек по имени Адам, которому помогает Ной — неверующий (!) священник. Ной, создавая машину времени, организует похищение детей, чтобы на них опробовать технологию перемещения во времени. Эти мрачные злодеи внезапно поворачиваются неожиданной стороной: Ной, поняв, что цель Адама и его путешествий — не спасти мир, а уничтожить, противостоит ему и погибает; а Адам, основатель организации, оказывается…противостоящим ему юным Йонасом, только в старости. Другие герои-путешественники тоже встречают разные версии себя и других персонажей, и для многих это тяжелый опыт: «Как я стал таким? Как он стал таким?».

Создатели сериала изящно повернули историю с самоубийством отца Йонаса: Миккель Нильсен, приятель Йонаса, который из 2019 года попал в 1986 год, попал в семью Канвальдов, стал называться Михаэлем Канвальдом, женился и… в итоге стал отцом Йонаса. Круг замкнулся. Михаэль совершает самоубийство, надеясь, что Йонас в итоге не родится — но, вполне в духе фаталистичной «Тьмы», из этого ничего не выходит. Ничего не выходит и у Йонаса — апокалипсис состоялся, старшая версия Йонаса, Адам, убивает его любимую девушку Марту. И новый поворот — перед Йонасом вновь появляется Марта, только — сюрприз! — из альтернативного мира и говорит, что все можно исправить. Возникает надежда, что это правда так (а кто не мечтал, как бы было хорошо, поняв, что сделал не так, превратить бывшее в небывшее?), но «Тьма» за два сезона уже показала: ее мир жестко детерминирован. Бога в этом мире принципиально нет: в Него не верят потому, что в отлаженных причинно-следственных связях нет места Творцу, Который выше любых законов, в мире неотвратимых последствий нет места сверхъестественному прощению и искуплению. Более того, с Богом как с философской категорией принципиально борется Адам: он заявляет, что бросает вызов и Богу, и времени, и хочет создать новый мир, где их просто не будет.

Масштабные замыслы, впрочем, упираются в ту самую детерминированность. Предсказуемость человеческих поступков связана с предсказуемыми человеческими желаниями. «Боль — их [людей] корабль, желание — их компас», — замечает Адам.

Прямо продолжает эту тему эпиграф третьего сезона: «Человек может делать то, что он желает, но не может желать то, чего ему желать» (Артур Шопенгауэр). Схема все больше усложняется: на временной петле появляется еще одна точка — 1888 год, а также добавляется еще один виток — 2019 и 2052 год в альтернативном мире. Все становится все более запутанным, отчаяние персонажей, которые пытаются разорвать безысходную предрешенность — все более острым. Куда бы персонажи ни попадали, они влекомы собственными страстями.

Мир Адама-Йонаса (наш мир) и мир Евы-Марты (альтернативный мир) отличаются тем, что персонажи находятся в других отношениях друг с другом, но, что характерно, тот, кто изменял жене в нашем мире, изменяет жене (другой) в альтернативном. Люди в разных версиях себя могут вести себя по-разному — но все так же не могут вырваться из обыденности мира и собственных страхов и пороков.

Довольно скоро становится ясно — обречены оба этих мира, любые попытки их спасти изнутри провальны. Персонажам становится ясно, что есть некий «изначальный» мир, мир, в котором произошла некая катастрофа, а миры Адама и Евы — только его расщепление, только следствие произошедшей беды. И действительно, в «изначальном» мире изобретатель Таннхаус создал машину времени, желая предотвратить смерть семьи сына. Эта машина случайно расщепила «изначальный» мир на миры Адама и Евы — то есть фактически одно страстное несбыточное желание запустило маховик страданий многих людей, из которого не находится выхода.

Впрочем, его удается найти: нужно помешать расщеплению, вернуть миру целостность. Йонас и Марта перемещаются в «изначальный» мир и предотвращают смерть родственников Таннхауса — соответственно, тот не страдает; нет страдания — нет и желания создать машину времени. У целостности есть своя цена — исчезают все персонажи, включая Йонаса и Марту, которые родились в результате путешествий во времени. Казалось бы, проблема исчерпана до конца. Но все не так просто: в финале одна из героинь замечает за окном желтый плащ, который носили и Йонас, и Марта; когда героиню спрашивают, как она назовет своего будущего ребенка, она говорит, что его будут звать Йонасом. Похоже, что последствия расщепления мира, которое жертвенно преодолели герои, все равно продолжают нависать над нашим миром.

В сериале много библейских отсылок: Адам (Йонас) и Ева (Марта) — главные представители своих миров; в третьем сезоне они ведут философские беседы в альтернативном мире перед портретом Адама и Евы, написанным Лукасом Кранахом Старшим, великим немецким художником и другом Лютера. Ной — спаситель людей, спрятавший их в бункере-ковчеге, Йонас — Иона, бегущий от призвания, в концепции создателей — от своей судьбы. Вместе с тем, как отмечалось выше, Бога (а тем более христианского Бога) в сериале нет — это запрограммированная вселенная, где нет места чуду. Там, вполне в немецком духе, существуют философские категории: Время, Бытие, Воля. История «Тьмы» получилась похожей на буддийскую притчу: никакой «самости» нет, личность — это поток эмоций, ощущений, состояний, недаром одна личность легко перетекает в другую (вспомним историю Миккеля-Михаэля); от перемены обстоятельств и времени ничего не меняется — ты можешь расщепить миры, но не в состоянии успокоить собственное сердце. Бег по кругу упирается в единственное возможное решение — отказ от собственного бытия для других, отказ от эгоизма ради чужого блага. Матрица (временно) разрывается, когда герои готовы перестать существовать.

Для иллюстрации идеи «нет начала и конца, все есть единый поток, где люди предсказуемо действуют согласно своим желаниям» построено все художественное пространство сериала: и великолепная заставка с медитативной музыкой, которую так же невозможно пропускать, как заставку «Игры престолов» или «Твин Пикса», и расщепляющиеся миры с двойниками, и «тройственность» сериала, которая символизирует тройную структуру жизни (рождение, расцвет, умирание) — в частности, три сезона сериала, три «лица» Истока, сына Адама и Евы, три жизни, которые, согласно Еве, проживает человек: «Первая заканчивается с потерей наивности. Вторая — с потерей невинности. А третья — с потерей самой жизни».

«Тьма» может быть интересна не только любителям научной фантастики, верующим и неверующим, но и тем христианам, которым важно понять и осознать важный антропологический вызов современности: нет веры ни в уникальность личности, ни в ее силу, а есть ужас перед неотвратимостью и необратимостью Времени; человеку нечего противопоставить своим желаниям, кроме радикального и полного отказа от них; где нет просто личности — там тем более нет места Личности с большой буквы.

Тем, кто хотел бы еще более основательно познакомиться с сериалом, рекомендуем передачу «Гик Zonы».